Структурные изменения преступности, связанные с устойчивостью криминальной деятельности и, как следствие этого, стабильностью отдельных видов преступлений, не могли не отразиться на характере групповой преступности. Негативные тенденции, связанные к активизацией преступного профессионализма, оказались более заметными и ярче выраженными. Следует отметить тот факт, что устойчивость криминальной деятельности стала присуща также и несовершеннолетним правонарушителям. По данным проведенного исследования, удельный вес несовершеннолетних в числе организованных преступников составил 11%, среди квартирных воров достиг 19%, а карманных — 30%. Причем в последние годы отмечается заметный приток в среду карманников лиц в возрасте 14-16 лет, что создает предпосылки для их последующего рецидива и профессионализации. Специальный рецидив относится к очевидному показателю первого элемента криминального профессионализма. Однако среди профессиональных преступников значительно число лиц, систематически совершающих преступления в виде промысла, но не привлеченных по ряду причин к уголовной ответственности. В определении численности лиц данной категории имеются серьезные трудности, поскольку нет ни статистики, ни даже методики выборочных исследований. Однако установлено, что ранее не судимая категория профессионалов достаточно многочисленна среди карточных мошенников и “наперсточников”, “ломщиков чеков”, вымогателей, лиц, сбывающих наркотические вещества, и т.п. Криминологическим показателем устойчивости и систематичности преступной деятельности являются также данные о преступниках, не занятых общественно полезным трудом, что достаточно убедительно свидетельствует о явном наличии такого показателя, как удовлетворение ими материальных потребностей с помощью преступлений против собственности. Говоря об устойчивости определенного рода преступной деятельности, нельзя не отразить еще одну сторону данного признака — удельный вес преступников-бродяг. Лица без определенного места жительства и рода занятий (бродяги), полностью утратившие связь с той или иной социальной средой правопослушных граждан, с трудовыми коллективами, не принимающие никакого участия в общественной о производственной жизни. морально опустившиеся и живущие за счет других, составляют не что иное, как деклассированную группу. Среди бродяг и попрошаек значительна доля профессиональных преступников, в том числе “дисквалифицированных”. Само занятие бродяжничеством становится своеобразной профессией “свободного” человека. Для бродяг типичны противоправные способы существования, криминальная стратификация (иерархия), своя субкультура и даже “идеология”. Удельный вес квалифицированных преступников из числа бродяг (с учетом труднораскрываемых преступлений, совершаемых ими) относительно большой, среди воров он составляет до 4%, разбойников — свыше 5%, карманных воров — 22%. Таким образом, без преувеличения можно сказать, что мы имеем целую армию потенциальных преступников, живущих за счет общества. Это обстоятельство не может не вызывать серьезную тревогу как в социальном, так и криминологическом аспектах. Устойчивость преступно-профессиональной деятельности связана не только со специализацией и совершением однородных преступлений. Ее следует рассматривать значительно шире. С одной стороны, она способствует расслоению уголовной среды, ее стратификации, с другой — ведет к корпоративности целого ряда сформировавшихся категорий устойчивых преступников. Поэтому современная среда профессиональных преступников как в местах лишения свободы, так и вне их имеет четкую иерархию в зависимости от рода противоправной деятельности. Существование таких категорий преступников, как “воры в законе”, “авторитеты” и т.д. свидетельствует о наличии не просто уголовной “профессии”, а о своеобразных направлениях в криминальной деятельности.
Квалификация профессиональных преступников
Для познания особенностей профессиональной преступной деятельности недостаточно лишь внешних показателей, характеризующих количество преступлений, место, время, способ и орудия их совершения. Необходима своеобразная характеристика преступного поведения, которая отражает степень подготовки субъекта к выполнению определенных действий, эмоциональное и психическое его состояние, спецификацию приемов совершения преступлений, соотношение активности преступной деятельности и квалификации субъекта и другие. При выборе того или иного вида преступлений (кража, мошенничество, разбой, вымогательство) или универсальном их совмещении степень и характер знаний, подготовки преступника, его физические возможности обуславливают более узкую специализацию, определяют своеобразную квалификацию. Профессионально-преступная деятельность отличается от какой-либо другой противоправной деятельности тем, что вырабатывает у ее носителя определенные знания, практические навыки, нередко доведенные до автоматизма, обеспечивающие оптимальность достижения цели при наименьшем риске быть разоблаченным. Этим объясняются дифференциация и многообразие спецификаций в преступной деятельности, постоянное совершенствование ее криминальных приемов и способов. Вместе с тем нельзя не указать на то обстоятельство, что в настоящее время насчитывается свыше 100 криминальных специальностей только в среде преступников по линии уголовного розыска. Это почти в два раза больше, чем было в 20-е годы. Причем сохраняются практически все виды специализаций прошлых десятилетий и вырабатываются совершенно новые, обусловленные современными социально-экономическими, правовыми и иными формами.
Для того чтобы лучше познать современную преступность “изнутри”, определить ее качественные тенденции, необходимо изучить уголовно-профессиональную среду через существующую в ней субкультуру, иными словами — так называемую “вторую жизнь”, особенности которой не поддаются статистическому анализу и оттого порой уходят из нашего поля зрения. Субкультура — это неотъемлемый компонент устойчивого противоправного поведения, зависящий от ряда обстоятельств. Чем, например, сильнее, строже режим содержания, тем ярче выражена субкультура. Аналогично и в условиях свободы — чем жестче формы социального контроля и оперативнее работают правоохранительные органы, тем более гибкой становится субкультура профессиональных преступников. Однако несмотря на перспективность исследования данного направления, “дно” преступности длительное время оставалось малоизученным в советской криминологии, чему в немалой степени способствовало ошибочное мнение о невозможности формирования субкультуры в обществе (больше было споров по поводу правомерности употребления термина “субкультура”). Между тем субкультура уголовной среды, включающая неформальные формы поведения, установки, особый язык (жаргон), манеры, песни, татуировки, свойственное ей отношение к закону и т.п., выполняет те же функции, что и культура, однако во всем ей противореча и являясь ее антиподом. Без знания этой субкультуры трудно иметь реальное представление о сплоченности профессиональных преступников, об изменении их психологии, что естественно, затруднит выработку мер профилактического характера.
То, что уголовно-воровские нормы существуют в реалиях, — явление бесспорное. Из числа опрошенных его подтвердили 83,1% оперуполномоченных органов внутренних дел и абсолютное большинство оперативных работников ИТУ.
Современная уголовная среда представлена шестью основными категориями преступников, пять из которых составляют ее профессиональное ядро. К ним относятся “воры в законе”, “авторитеты”, “дельцы”, “каталы”, “шестерки” (к непрофессионалам — “мужики”, “пацаны”, “обиженные” и “опущенные”).
3. Предупреждение профессиональной преступности.
Исследуя проблему предупреждения профессиональной преступности, следует отметить в первую очередь меры борьбы с криминальным профессионализмом. В этой главе необходимо рассмотреть деятельность правоохранительных органов по его предупреждению на трех основных уровнях.
1) управленческом; 2) организационном; 3) организационно-тактическом.
Управленческие меры предполагают прежде всего экономико-правовые меры, имеющие целью нейтрализовать противоправное обогащение профессиональных и организованных преступников, поскольку основой их существования является соответствующая материальная база, которая, с одной стороны включает значительные денежные средства самих уголовным элементов, а с другой — возможности ее постоянного пополнения. На современном этапе очень важно создать надежную экономико-правовую защиту, исключающую или сводящую на нет любые попытки посягательства на государственную и частную собственность. Сложность задачи также стоят в предупреждении преступлений, совершаемых с использованием IBM и компьютерной техники. Отсюда очевидно, что меры экономико-правового характера потребуют исследования многих сфер экономики с учетом условий их перестройки и научного прогнозирования возможных причин и условий преступлений в сфере экономики, нейтрализация которых явится первым и, пожалуй, основным фактором предупреждения профессионально организованной преступности. На мой взгляд, к экономико-правовым мерам применительно к анализируемой мною проблеме следует также отнести централизованную деятельность правоохранительных и финансовых органов по обнаружению и изъятию накопленных преступниками больших денежных средств, составляющих общие воровские и долевые кассы.