Находясь в Кремле, нельзя не испытать особого волнующего чувства, которое мне хочется назвать чувством Москвы. Оно с трудом поддается определению, и истоки его кроются в очаровании Кремля, в гениальной полихромии его разновременных памятников, столько говорящих открытому душевному взору. Кремль строила вся страна, и теперь откуда бы вы ни приехали - из костромских или вятских лесов, из Киева или с Волги, Оки, Клязьмы, - вы почувствуете в нем родное и близкое. Вот фризовый поясок, охвативший белокаменное строение; он пришел сюда, конечно, из Владимирского Ополья, из суздальской полевой стороны. В умелой кладке другого строения чувствуется рука псковитян, которые были прирожденными каменщиками и умели строить так, что их стены могут смело соперничать с вечностью. Этот колокол привезен из Ростова Великого, чтобы напомнить Москве о звонах, несущихся на просторах озера Неро. А вот пушка, отлитая умельцами из Мурома на Оке. Но дело не только в земляческой сопричастности Кремлю.
Лев Толстой однажды заметил: "Глядя на Москву, каждый русский понимает, что она мать". Москва началась с Кремля, и поныне без кремлевских сооружений великий город даже нельзя представить. В обширной Москве много прекрасного, величественного, трогательного, удивительного, но Кремль, как говорят в народе, - всему голова. Стены его подобны магниту, тянущему к себе с неодолимой силой; удивительное волнение пробуждают в сердце башни - у каждой из них своя особая слава.
Кто из нас не любовался в Москве старыми ампирными особняками с колоннами и мезонинами, построенными в минувшем веке, отличающимися какой-то домашностью облика? Эти дома очень хороши и напоминают в современном городе случайно появившиеся на улице декорации к "Евгению Онегину": вот-вот выйдет оперный герой, пройдет семейство Лариных. Знаменитые московские усадьбы в городе, Сивцев Вражек и Собачья площадка - невозвратимая архаика... Кремль же непостижимым чудом органично вошел в современный урбанистический пейзаж, придав ему единственный и неповторимый облик. Все мы любим художественные гнезда - Кусково, Архангельское, Останкино... Чувство радостного и всепоглощающего волнения вызывают в нас давние стражи Москвы - монастыри-крепости Донской, Ново-Девичий, Симонов, Ново-Спасский... Но все это островки былого, напоминающего далекие и недостижимые миражи. Кремль же живет, он - настоящее, он - не видение, а явь. Его "зело пречудные палаты", как говорили в старину, и сегодня овеваются воздухом современности. Смотрильная башенка Теремного дворца и нынче глядит далеко вперед, груз былого не мешает ей быть по-детски наивной и веселой.
Владимир Маяковский, обращаясь к юному читателю, заметил: "Начинается земля, как известно, у Кремля". Уральский писатель Павел Бажов в одном из своих знаменитых сказов нарисовал картину того, как из самых отдаленных уголков земли приходят на Красную площадь в Москве люди, чтобы поклониться священным сединам Кремля. От древности до наших дней Кремль - олицетворение государственной мощи страны, раскинувшейся на необъятных просторах Европы и Азии. Придя на Красную площадь, мы невольно произносим поэтические строки: "Словно молоты огневые или волны грозных морей, золотое сердце России мерно бьется в груди моей".
Лучами разбегаются от Кремля улицы, во все стороны расходятся от Москвы дороги - к Волге, Днепру, Уралу, Сибири, к полярному кругу и знойным азиатским пустыням... Смысл и непреходящее значение Кремля в том, что он - вечное олицетворение государственности, символ страны, раскинувшейся от Балтики до Тихого океана.