Мы являемся свидетелями закономерной смены книжной коммуникации коммуникацией электронной (телевизионно-компьютерной). Еще в середине XX в. заговорили о «кризисе информации», обусловленном противоречием между книжными потоками и фондами и индивидуальными возможностями их восприятия. В итоге – омертвление знания, мы не знаем, что мы знаем. Фонды русской литературы постоянно растут и становятся все более необозримы и недоступны. Получается парадокс: книг все больше, а читателей все меньше.
Неуклонное падение интереса к литературе, художественной и публицистической, создает впечатление, что постсоветское студенчество решило “списать” в архивы истории обременительную и архаичную книжную коммуникацию во имя мультимедийной коммуникации. Надеяться на то, что классическая русская литература примет форму мультимедийных сообщений нет оснований: она для этого не приспособлена. Значит, свойственный ей этический потенциал будет утрачен. Несомненно, что электронная коммуникация выработает свою этику и ее воспитывающее воздействие будет не меньше, чем чеховские рассказы или романы Достоевского, но это будет не интеллигентская этика.
Не затрагивая социальные, экономические, политические доводы, которыми оперируют авторы очень распространенных сейчас публикаций о конце русской интеллигенции, используя только коммуникативный механизм ее воспроизводства, можно придти к следующему выводу: нет оснований надеяться на возрождение «образованных людей с больной совестью». Поколение образованных русских людей XXI в. будет «образовано» иначе, чем их родители – советская интеллигенция «разочарованного» поколения, а идеал благоговеющего перед Культурой альтруиста будет привлекать немногих.
О.Тоффлер, разрабатывая свою теорию трех волн в макроистории, считает, что личность второй волны была сформирована в соответствии с протестантской этикой. Однако для России протестантская этика не была характерна. Мы можем говорить, что в советский период существовала этика советского человека и соответственно современная молодежь, отрицая идеалы и этику предыдущего поколения, остается неразрывно связана генетически с предыдущими поколениями. Сам же Тоффлер надеется на смену протестантской этики новой, информационной. В свете новой культурной динамики в России можно высказать надежду, что у нас этот процесс пройдет динамичней и легче, чем на Западе и данные соцопросов подтверждают это.
Анализируя данные социологических опросов можно попытаться определить, какие личностные черты характерны для современной молодежи в связи с переходом к информационному обществу, которое основано на информации и коммуникации. На основе опросов, проводившихся в МИРЭА в 2003-2005 годах, можно отметить следующее. Сама возможность коммуникации является для сегодняшней молодежи ценностью, поэтому они стараются быть на уровне современных инноваций и нововведений. Высшее образование пока является слабым подспорьем в этой области, даже в сфере информационных технологий, поэтому молодежь активно занимается самообразованием.
Однако образование не есть ценность сама по себе, как для поколения советского периода. Это средство достижения социального статуса и материального благополучия. Возможность общения с использованием всех современных средств связи является ценностью, при этом существует склонность к объединению в группы по интересам. Такой яркой индивидуализации, о которой говорит Тоффлер – не наблюдается. Пока трудно говорить о такой черте как ориентация на потребление, так как в советском обществе эта черта была выражена слабо. В целом наличие высокого интереса к новым компьютерным технологиям и подвижнический энтузиазм позволяют надеяться на то, что информационное общество в России все-таки станет реальностью для большей части населения, когда сегодняшняя молодежь немного подрастет.
Кризис, в котором сегодня находится Россия, является гораздо более тяжелым, чем обычный финансовый кризис или традиционная промышленная депрессия. Страна не просто отброшена на несколько десятилетий назад; оказались обесценены все усилия, предпринимавшиеся на протяжении последнего столетия для того, чтобы обеспечить России статус великой державы. Страна копирует худшие образцы азиатского коррупционного капитализма.
Общество современной России переживает тяжелые времена: низвергнуты прежние идеалы и не найдены новые. Образовавшийся ценностно-смысловой вакуум стремительно заполняется артефактами западной культуры, которые охватили практически все сферы общественной и духовной жизни, начиная от форм проведения досуга, манеры общения и заканчивая этическими и эстетическими ценностями, мировоззренческими ориентирами.
По Тоффлеру информационная цивилизация порождает новый тип людей, которые и создают новое информационное общество. Этот человеческий тип Тоффлер называет «третьей волной», также как аграрное общество он считает «первой волной», а индустриальное – «второй волной». При этом каждая волна создает свой особый тип личности, имеющий соответствующий характер и этику. Так, «вторая волна» по Тоффлеру характеризуется протестантской этикой, и такими чертами как субъективность и индивидуализм, способность к абстрактному мышлению, сопереживанию и воображению.
«Третья волна не создает некоего идеального супермена, некую героическую разновидность, обитающую среди нас, а коренным образом изменяет черты характера, присущие всему обществу. Создается не новый человек, а новый социальный характер. Поэтому наша задача – искать не мифического "человека", а те черты характера, которые с наибольшей вероятностью будут цениться цивилизацией завтрашнего дня». Тоффлер считает, что «образование тоже изменится. Многие дети станут учиться не в классной аудитории» . Тоффлер считает, что «цивилизация Третьей волны может оказывать предпочтение совсем другим чертам характера у молодых, таким, как независимость от мнений сверстников, меньшая ориентация на потребление и меньшее гедонистическое зацикливание на самом себе».
Возможно, те перемены, которые сейчас переживает наша страна, приведут к образованию нового типа русского интеллигента – информационной интеллигенции, которая, не повторив ошибок «разочарованного» поколения, преодолеет западный индивидуализм, основываясь на богатых русских культурных традициях.
Список использованной литературы
1. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть, 1992.
2. Ахиезер А.С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. N 1. С.3-19.
3. Берто Д., Малышева М. Культурная модель русских народных масс и вынужденный переход к рынку // Биографический метод: История, методология и практика. М.: Институт социологии РАН, 1994. С.94-146.
4. Вайль П., Генис А. Страна слов // Новый мир. 1991. N 4. С.239-251.
5. Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к власти людей. Психология политического сознания // Нева. 1989. N 7.
6. Левада Ю.А. Проблема интеллигенции в современной России // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития. (Международный симпозиум 17-19 декабря 1993 г.). М., 1994. С.208-214.
7. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. М.: Мировой океан, 1993
8. Тоффлер О. Третья волна. – М., Наука: 2001.
9. Цветаева Н.Н. Биографический дискурс советской эпохи // Социологический журнал. 1999. N 1/2.