Смекни!
smekni.com

Историческая живопись (стр. 1 из 2)

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЖИВОПИСЬ


Введение

В системе жанров Академии художеств исторической живописи отводилось первое место. Сейчас, во временном отдалении, мы видим, что по сравнению с искусством портрета она не достигла аналогичных высот. Однако характер ее весьма интересен. Исторический жанр был, прежде всего, прекрасной школой композиции, рисунка и техники масляной живописи. Он наиболее полно и последовательно воплотил принципы классицизма. В центре его внимания была античная мифология и национальная история, впервые осмысливавшаяся созвучно идеалам гражданственности и патриотизма.


Лосенко А.П.

Самым крупным представителем исторического жанра был А.П. Лосенко (1737–1773) – один из первых учеников Академии, пенсионер, автор таблиц и пособий, по которым учились целые поколения русских живописцев и скульпторов.

Лосенко создал первую композицию на национальную тему – «Владимир и Рогнеда» (1770). Картина изображает дочь полоцкого князя, которую Владимир, разбив войско ее отца и братьев, насильно сделал своей женой. По условиям задания из всех моментов этого события Лосенко был вправе выбрать любой. Очень любопытно он объясняет свои намерения: «Я представил Владимира так: когда он после победы и взятия полоцкого города вошел к Рогнеде и видит ее в первый раз, почему и сюжет картины может назваться – первое Владимирове свидание с Рогнедою, в котором Владимир представлен победителем, а гордая Рогнеда пленницею. В программе… Владимир на Рогнеде женился против воли ее, когда же он на ней женился, то должно, чтоб он ее и любил. Почему я его и представил так, как любовника, который, видя свою невесту обезчещену и лишившуюся всего, должен был ее ласкать, и извиняться перед нею, а не так, как другие заключают, что он ее сам обесчестил и после на ней женился, что мне кажется очень ненатурально, а ежели же и то было, то моя картина представляет как только самое первое свидание».

Целомудренная мысль, которой руководствовался Лосенко, вообще типична для русской исторической живописи XVIII в., практически исключившей из своего обихода вероломные акты, убийства и прочие трагически разрешающиеся ситуации.

Развивая свою положительную программу в драматической сцене «Прощание Гектора с Андромахой» (1773), художник рисует силу духа и воли. Эта картина может служить наглядной иллюстрацией принципов, принятых в исторической живописи. Построение ее напоминает театральную мизансцену классического спектакля, развернутую на фоне торжественного задника – амфитеатра. Справа и слева у края полотна размещены второстепенные персонажи, призванные образовать «раму» и сосредоточить внимание зрителя на втором плане, где развертывается основное событие. Психологический конфликт находит непосредственное выявление в композиционном противопоставлении героев. Традиционное для академической живописи единоборство личного и общественного разрешается победой патриотического порыва. Исход ситуации уже предрешен. Он ощутим в печально-торжественной атмосфере прощания, в боевой готовности воинов, еле удерживающих коней, в патетической отрешенности Гектора, во внутренней обреченности Андромахи. Она уже примирилась с происходящим и стоически приняла его бремя. Ее человеческие слабости как бы возложены на служанку, «низкий» ранг которой позволяет откровенное выражение чувств.

Как и в других произведениях академической живописи, в общей системе изобразительных средств предпочтение отдается рисунку. Цвет, довольно живой в эскизе, в картине скорее играет роль раскраски. Он как бы замкнут в границах отведенного участка и потому носит местный, или, как говорят, локальный характер – не перетекает незаметно в соседние цвета. Объемность фигуры подчеркивается не столько разработкой внутренних градаций цвета, сколько средствами светотени. С помощью смеси темных коричневых, серых, оливковых и других цветов художник, то усугубляя, то высветлят ее, сообщает телам почти скульптурную осязаемость.

Русская историческая живопись, которая включает много мифологических сюжетов, предпочитает суровые темы мужской дружбы. Высшие интересы героев поднимают их до уровня аскетического самопожертвования. В отличие от французских художников XVIII в., изящно обыгрывавших фривольные сюжеты античной мифологии, русская живопись не признает подобных ситуаций, хотя надо сказать, что такие картины хорошо знали в России, выставляли в галереях, специально заказывали крупным западным мастерам.

Жанровая живопись

С точки зрения внутренней иерархии жанровая живопись числилась в Академии художеств на одном из последних мест. Вместе с тем это очень своеобразное явление. В целом для русского искусства характерно позднее появление и незначительное распространение жанра. Одна из причин этого, по-видимому, недостаточное развитие буржуазного начала в русской жизни в отличие от Запада, где идеи профессиональной или семейной корпоративности гораздо раньше породили групповой портрет, семейные и массовые сцены.

На фоне многочисленных полуэтнографических, или костюмных, как их называли тогда, зарисовок, выполненных иностранными художниками, путешествовавшими по России, выделяются произведения Михаила Шибанова (дата рож д. неизвестна–ум. после 1789) и Ивана Ерменева (1746/49 – ум. после 1792). «Крестьянский обед» (1774) и «Празднество свадебного договора» (1777) Шибанова по сюжетам весьма близки к указанным произведениям иностранцев, но представляют собой большие полотна, выполненные в технике масляной живописи. Система композиционного построения и особенности колорита сближают их с господствовавшим в Академии историческим жанром. В «Свадебном договоре» Шибанов показывает один из самых торжественных моментов в жизни крестьянства, привлекательность национального типажа, красоту народной одежды. В «Крестьянском обеде» он старается подчеркнуть чинную атмосферу происходящего, патриархальность семейных отношений, миловидность молодой матери, кормящей младенца. Конечно, не следует рассматривать эти полотна в качестве иллюстрации типичных обстоятельств жизни русского крестьянства, в которой несомненно преобладали более тяжелые и прозаичные стороны. Вместе с тем не стоит упрекать художника в идеализации и поверхностном отношении к действительности. Подобно другим мастерам XVIII в., показывая приглядные стороны, он тем самым утверждает не только эстетическую, но и нравственную ценность, человеческое достоинство своих персонажей. Сам факт, что крестьянское бытие становится объектом картины, имеет большое значение в плане общей эволюции русской живописи. Несколько особняком стоит творчество другого крупного жанриста – И.А. Ерменева. Многие обстоятельства его жизни до сих пор остаются загадочными, как и внутренний подтекст его несколько необычных произведений. Сохранилась графическая серия, изображающая нищих слепцов, скитающихся по российским просторам. Иногда они показаны вдвоем, иногда с маленькими поводырями, иногда на базаре, где, собравшись в кружок, поют вокруг чашечки для подаяния. Акварели поражают глубоким противоречием жалкого рубища и тончайших голубоватых, розовых и серых цветов, использованных для его изображения. Персонажи Ерменева не просто жалки или несчастны. Мощное телосложение придает фигурам, рисующимся на фоне высокого неба, неожиданно грозную монументальность. Исполненные большой эмоциональной силы, они символизируют общественное неблагополучие. Нищие несут свое бремя стоически – с горестным аскетическим достоинством и театрально-риторическим воззванием к совести человечества. Трудно сказать, кого они изображают – обездоленных крестьян, рассеянных по России после разгрома пугачевского восстания, слепых певцов-сказителей или калик-перехожих, положение которых неизменно вызывало в народе сострадание и уважительную помощь. Возможно, что слепота персонажей призвана олицетворять невежество – главное препятствие, которое видели просветители на пути к прогрессу. Во всяком случае по эмоциональной заостренности произведения Ерменева несомненно созвучны той волне социального сентиментализма, которая нашла выражение в русской литературе, и свидетельствуют об одной из благородных гуманистических граней искусства второй половины XVIII столетия.

Пейзажная живопись

Наиболее яркими представителями пейзажной живописи второй половины XVIII в. являются Ф.Я. Алексеев (1753/54–1824) и Сем. Ф. Щедрин (1745–1804).

Семен Щедрин вошел в историю русского искусства прежде всего как автор изображений окрестностей Петербурга – Гатчины, Павловска и Царского Села. Его лирические наклонности вполне отвечают характеру английского или, как его еще называют, пейзажного парка – нарочито естественно раскинувшегося среди озер и протоков, с живописными островами, украшающими их дворцами и павильонами. Искусно находя различные точки зрения, художник варьирует излюбленные приемы: большое, свободно разросшееся дерево играет роль затененного первого плана, архитектура показана на втором, выдержанном преимущественно в желтовато-зеленых тонах. Голубые дали завершают эти виды, построенные по законам академической трехцветной схемы.

Любовно и чувствительно Щедрин передает позлащенную солнцем кудрявую зелень, миниатюрную прелесть листвы, розоватый песок, устилающий дорожки парка, хрупкую красоту цветов. Древние мосты и обелиски, руины колонн и театрально-игрушечные башни вступают в утонченный союз с вечно молодой природой. Мирный дым костров, облака, отражающиеся в тихой воде, величественно спокойные кроны деревьев создают ощущение идеального существования, далекого от бренных хлопот реального бытия. Элегическое единение людей, неспешно любующихся дивными картинами природы, коровами и овцами, пасущимися у ленивых вод, и архитектурой, неизменно несет пасторальную окраску, типичную для сентиментализма.

Ф. Алексеев в начале своей деятельности обучался театральной декорации и для совершенствования в этом искусстве был направлен в Италию. Однако по возвращении в Петербург он отходит от этого занятия. Его пристрастием становятся виды морских городов. Увлекшись итальянской живописью (Белотто и др.), Алексеев сумел внести глубоко своеобразные черты в изображение Петербурга, явившись, по существу, родоначальником собственно картинного пейзажа в России.