Существовало еще одно слово, о котором необходимо упомянуть, - калокагатия, обозначавшее человека красивого, т.е. гармонично развитого в физическом отношении и обладающего внутренней духовной красотой, а также твердого умственно. Греки одними из первых осознали, что помимо природного мира существует некая сфера, которую создают люди, свободные от физической работы. Сфера духа, ценности которой зависят не от природы, а от сознательного акта человека.
Собственно слово “культура” возникает в древнеримскую эпоху. Этимологически слово “культура” восходит к латинскому colere, означавшему “возделывание, обработка”, в более поздней форме которого - cultus - появляется новое значение “почитание”. В русских словах и словосочетаниях “культивация”, “сельскохозяйственная культура” первое значение сохранилось до сих пор. А смысл “почитание” просматривается в современном слове “культ”. Новое, расширенное понимание слова “культура” встречается у римского оратора и философа Цицерона, который видел в термине “культура” смысл cultura animi, т.е. “возделывание, воспитание души”. Правда, автор “Тускуланских бесед” имел в виду скорее философию, которая рассматривалась им не только как обработка или образование ума, но его почитание, уважение и поклонение ему.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности генезиса понятия “культура”, укажем, что классическое понимание смысла этого термина сформировалось в эпоху Просвещения и стало синонимом интеллектуального, нравственного, эстетического, то есть разумного, совершенствования человека в ходе его исторической эволюции. В этом значении понятие “культура” смыкалось с понятием “цивилизация”.
При этом необходимо отметить, что современное понимание культуры в целом отлично от обозначенного выше классического подхода и определяется как неклассическое. Родоначальниками такого взгляда на культуру, с известными оговорками, можно назвать романтиков и представителей “философии жизни” (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше). Романтики впервые отошли от понимания всеобщего и абстрактно-разумного характера культуры, перенеся акцент на индивидуальные формы проявления и существования культуры. Рационалистическим идеям Просвещения романтики противопоставили субъективную мощь человеческого творчества, которая не может быть ограничена никакими внешними условиями и обстоятельствами. Свобода личного самовыражения и есть душа культуры, придающая ей в каждую эпоху неповторимость, уникальность и индивидуальный образ. Корень культурно-философской позиции Шопенгауэра обнаруживается в трактовке образа человека как носителя воли и интеллекта. По мнению философа, пренебрежение к воле и переоценка роли интеллекта и создали культуру, которая в конечном итоге лишила человека его естественного природного основания.
В современной науке не существует целостного и универсального понимания феномена культуры. По подсчетам американских культурологов Альфреда Кребера и Клайда Клакхона к 1950 году в мире насчитывалось 157 определений понятия “культура”. На сегодняшний момент их около 400. Все согласны с тем, что “культура” есть понятие достаточно обширное, предполагающее различные трактовки. Следовательно, в зависимости от подхода, реализуемого тем или иным исследователем, изменяется и дефиниция. Посмотрим на некоторые из них.
Этнографический. Одним из первых его представил английский этнограф и исследователь первобытной культуры Эдуард Тайлор, определивший культуру, как совокупность знаний, искусства, морали, права, обычаев, верований, привычек, присущих человеку как члену общества.
Деятельностный. Э. Маркарян видит в культуре (внебиологически выработанный способ деятельности).
Аксиологический, или ценностный. Культура как система материальных и духовных ценностей, накопленных человечеством за свою историю.
Социологический. Здесь культура предстает как исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, в их взаимоотношениях.
Психоаналитический. Культура есть узаконенная система норм, запретов, табу, окружающих человека в обществе, определяющих его жизнь и отделяющих его от собственной животной природы.
Идеалистический. Культура как высшее проявление человеческого духа. “Реализация верховных ценностей путем культивирования высших человеческих достоинств” (М. Хайдеггер).
Имагинативный (imaginatio - воображение). Я. Голосовкер “Имагинативный абсолют” полагает, что культура есть высший человеческий инстинкт, удовлетворяющий неполноценно реализованные потребности человека с помощью иной, имагинативной, воображаемой реальности, иначе говоря, посредством создания иллюзий.
Этот ряд можно продолжать достаточно долго, поэтому укажем лишь на то, что с разных точек зрения культура предстает как понятие, определяемое следующими предикатами: результат, процесс, деятельность, способ, отношение, норма, система, проявление, степень и т.д.
Однако важно определить и обосновать тот подход, который реализуется в данной книге и на основании которого строятся центральные заключения и выводы. Мы придерживаемся духовной парадигмы в понимании феномена культуры, а так как определение культуры всегда концептуально, то оно уже само по себе подразумевает конкретную мировоззренческую позицию и предполагает определенный ответ на многие глобальные вопросы, связанные с социальной жизнью людей, осмыслением сущности человека и его места в системе бытия.
В рамках культурологической науки особый интерес представляют два блока определений, отчасти представленных выше, которые сводятся к пониманию феномена культуры в качестве диалектического единства материальных и идеальных элементов мироздания и к пониманию феномена культуры в качестве собственно духовной реальности. Попытаемся проанализировать эти блоки.
Первый блок, который условно можно назвать “феноменологическим”, фиксирует дуальную (двойственную) природу культурных явлений, обращая внимание на то, что любой элемент культуры с необходимостью становится результатом отношения субъективности человека к миру объективных реальностей. Этот подход к культуре, который объединяет множество научных позиций (“культура есть совокупность материальных и духовных ценностей”, “культура есть результат социальной деятельности человека”, “культура есть “вторая природа”, созданная руками человека” и т.д.), достаточно логичен, поскольку, с одной стороны, определяет культуру как оппозицию “натуре” (природе), а с другой стороны, вскрывает природу культурного явления как взаимодействия материальных и идеальных элементов действительности.
Вместе с тем, данное определение имеет ряд слабых мест. Во-первых, определив культуру таким образом, мы устанавливаем тождество между понятиями “культура” и “цивилизация”. В научном плане такое смешение понятий не перспективно, особенно в конце ХХ века, когда в цивилизационных и культурных процессах проявилась четко выраженная тенденция к асинхронии развития. Кроме того, поставив знак равенства между культурой и цивилизацией, мы лишаем себя возможности апеллировать к значительной части выдающихся философско-культурологических исследований XIX - ХХ столетия, рассматривающих цивилизацию в качестве особой формы (стадии) культурного развития. Во-вторых, в рамках данного блока определений может возникнуть проблема разделения культуры на “материальную” и “духовную”. Такая постановка вопроса нередко заканчивается тупиком, поскольку реальные элементы культуры всегда выступают в качестве явления, феномена, или, иными словами, в качестве диалектического единства материи и духа. Что такое, к примеру, художественное полотно - проявление материальной или духовной культуры? Где, скажем, в Шестой симфонии Чайковского заканчивается материя звука и начинается собственно духовность? В-третьих, если культура это все, что создано человеком, то понятия “бескультурья” и “варварства” вообще теряют какой-либо смысл. Речь может идти лишь о разных культурах и об их различной субъективной оценке. Ведь концентрационные лагеря и мировые войны - тоже проявления человеческой активности, его деятельности. И здесь возникает вопрос: а достойно ли все это называться “культурой”? Наконец, в четвертых, дуальная точка зрения на культуру не отражает ее сущностной специфики, а констатирует лишь ее природу, что не одно и то же. Для того чтобы книга могла приобрести социокультурную значимость, она, безусловно, должна быть отпечатана. Но, по всей видимости, идентификация книги как элемента культуры все, же зависит не от красочности переплета и не от качества типографской краски, а от содержащихся в ней идей и от ее духовного воздействия на читателя.
По всем названным причинам мы склоняемся ко второму блоку определений, который, констатируя двойственную природу культуры, выявляет в качестве сущностной черты ее духовность (“культура есть высшее проявление духа”, “культура есть результат духовно-творческой активности субъекта”, “культура есть форма самопознания Абсолютного Духа” и т.д.). С этой точки зрения, более понятной становится оппозиция культуры и цивилизации (как высшего материально-технического, утилитарного проявления человеческой жизнедеятельности), вновь приобретают смысл понятия “варварства” и “бескультурья” (деятельность, направленная на деградацию, разрушение духовных основ человеческой жизни), восстанавливается в своих правах категория “творчества” (духовное приращение бытия, создание небывалого, в отличие от производственной деятельности, основанной на копировании, тиражировании, материальном приращении бытия).