Все ещё остается спорным место изготовления наиболее крупного предмета, украшенного резьбой по слоновой кости,— кафедры того самого епископа Максимиана, который изображен в составе процессии Юстиниана на мозаике в церкви Сан-Витале в Равенне (Равенна, Епископский музей). На ее передней стенке имеется монограмма Максимиана, ниже которой расположены в арках фигуры Иоанна Предтечи и евангелистов, образы которых напоминают античных философов. На боковых стенках вырезаны многочисленные сцены из библейской истории Иосифа: мелкие живые фигурки отличаются от торжественно-репрезентативных изображений переднего плана. Схожи с ними не полностью сохранившиеся на спинке кафедры сцены из евангельского цикла. Большое место в убранстве этого замечательного памятника занимает тончайший растительный орнамент, который окаймляет сцены и фигуры: в завитки виноградной лозы вплетены вазы, птицы и животные. Этот орнамент был широко распространен в V—VI вв.: он встречается на равеннских мозаиках, па сирийских рельефах, на коптских тканях и многих других произведениях искусства. Имеется он, в частности, и на одном из наиболее тонких по исполнению серебряных предметов, так называемом антиохийском кубке первой половины VI в. (США, Нью-Йорк, Музей Метрополитен): вся поверхность заполнена здесь виноградной лозой, в которую вплетены фигуры Христа и сидящих вокруг него апостолов; среди гроздьев расположены птицы и животные.
Этот же орнамент украшает борт широко известного блюда—дискоса епископа Патерна, найденного в погребении (ранее считавшемся кладом) в районе Полтавы, в с. Малая Перещепина (Гос. Эрмитаж). Это один из немногих сосудов, в надписи на котором упоминается реальное историческое лицо — епископ города Томы Патерн, живший при императоре Анастасии. Большая хризма на дне дискоса, буквы А и Ω, заключенные в монограмму, позолота и камни, вставленные в гнезда, напаянные поверх орнамента, составляют его убранство.
Инкрустация камнями или цветными стеклами — прием, излюбленный в искусстве варваров Средиземноморья и Причерноморья. Множество различных золотых украшений (фибул, пряжек, диадем), вооружение, копские уборы, в частности те, которые найдены на юге нашей страны - в Крыму, на Кавказе, в Керчи, выполнены в этом, так называемом полихромном стиле. Так на культовом сосуде, скорее всего, константинопольского происхождения отразились технические и художественные приемы, характерные для варварской среды.
Серебряные сосуды (блюда, кувшины, ковши и др.) дошли до нас от V—VII вв. в довольно большом числе. Пробирные знаки, имеющиеся на большинстве этих памятников, ставились в процессе их производства, доокончательного завершения обработки: обычно их пять, что указывает, согласно письменным свидетельствам, на особенно высокое качество серебра. Имеющиеся на этих клеймах монограммы и портреты императоров, очень похожие на их изображения на монетах, определяют относительную точность датировки.
Много серебряных сосудов найдено на территории нашей страны не только на юге, но и в Приуралье, куда они проникали в результате обменной торговли. Немало византийских серебряных изделий обнаружено в последнее время и в Западной Европе, в частности на территории Англии. Значительный интерес представляет сравнительно недавно найденный в Южной Турции (около Анталии) большой комплекс серебряных изделий культового назначения, к сожалению, до настоящего времени полностью не опубликованный (часть предметов находится в Археологическом музее в Стамбуле, а часть — в собрании Думбартон - Окс в Вашингтоне). Многие из них имеют пробирные знаки, а также посвятительные надписи с именем епископа Евтихиана. Очевидно, все эти памятники, среди которых имеются даже части серебряного иконостаса, принадлежали в 565—575 гг. какой-то церкви. Большие патены близки блюду Патерна по размерам и оформлению центральной части, однако их сопровождают не латинские, а греческие надписи, при этом в декорировке отсутствуют «варварские» приемы перегородчатой инкрустации. Отдельные предметы из этого комплекса стилистически между собой различаются: например, на кадиле (находящемся в Музее Стамбула) евангельские персонажи даны в живых поворотах, лица переданы пластически, драпировки соответствуют положению фигур. Приверженность серебряных дел мастера античным традициям проявляется и на некоторых других предметах. Интересно отметить разный уровень мастерства на двух фрагментированных окладах с почти одинаковой композицией (иод киворием, обрамленным фигурами павлинов, Христос и апостолы Петр и Павел): оклад лучшей сохранности является как бы схематизованной копией второго.
Сохранилась группа предметов, на которых представлены мифологические сюжеты (в том числе связанные с культом Геракла, Ахилла и даже Вакха) и которые получили название «византийский антик». Встречающиеся на этих памятниках изображения (например, Беллеро-фонта) получают новое христианское осмысление (борьба добра со злом); нереиду, сидящую на фантастическом льве, сопровождает надпись с текстом из псалмов (70,5 и 85,6. Музей в Турине). В некоторых случаях старью образы не только приобретают новые стилистические черты, но и отражают видоизменение самих сюжетов в соответствии с литературными текстами, получившими новое звучание: на блюде с изображением «Спора Аякса и Одиссея из-за оружия Ахилла» (Гос. Эрмитаж), так же как на блюде с Беллерофонтом (Музей Искусства и истории г. Женевы), имеется изображение пастуха с посохом, не находящее объяснения из текста Гомера; зато он упоминается у автора V—VI вв. Квинта Смирнского, который ведет повествование от имени пастуха.
На ряде серебряных сосудов встречаются александрийские мотивы: сцены рыбной ловли, Посейдон (Нептун) на ручках ковшей, нереиды и др. Наиболее интересен ковш с изображением сцены «Измерение Нила» (Гос. Эрмитаж): на ручке здесь — традиционная фигура Посейдона, по бортику — крокодилы и гиппопотамы, лотосы и прочие атрибуты александрийского пейзажа, а на дне, в медальоне — два эрота, отмечающие на столбике — нилометре — уровень разлития Нила. Зарубка сделана па высоте пяти локтей (буква «Е») — уровне, весьма неблагоприятном для Египта: в этом сказалась, очевидно, неосведомленность мастера-чужестранца.
Многие серебряные сосуды с изображением религиозных сцен использовались в качестве церковной утвари — дискосы и потиры, сосуды, служившие для омовения рук священника, и др. Среди них выделяется большая группа памятников VII в. с изображением сцен из истории Давида (часть из них была найдена и находится на Кипре, другие хранятся и Нью-Йорке, в Музее Метрополитен): сражение Давида и Голиафа, обручение Давида, Давид, борющийся со львом и медведем, и ряд других. Они приблизительно современны «византийскому антику» и достаточно ему близки стилистически и иконографически. Существует предположение, что эти сосуды с клеймами императора Ираклия изображали в образе Давида самого Ираклия.
В позднейших византийских миниатюрах подобные сюжеты использовались, по-видимому, в качестве прототипов.
На Кипре был найден и сосуд середины VII в. с изображением на дно полуфигуры юного святого, возможно, Сергия или Вакха: по типу и украшениям — гривне (маниаку) на шее и фибуле на плече — этот образ напоминает братьев-святых на киевской иконе. Исполненный в высоком рельефе с тонкими градациями в проработке поверхности, украшенный заполняющим медальон тончайшим (черневым) орнаментом, этот памятник является одним из выдающихся образцов чеканного искусства (Лондон, Британский музей).
Антикизирующее направление в торевтике VI—VII вв. не было единственным. Ряд предметов культового назначения по иконографии и чертам стиля сближается с сирийскими памятниками; особенно ярко представляют это течение две патены, найденные на территории Сирии (к Стуме и Рихе: первая хранится в Археологическом музее в Стамбуле, вторая - в собрании Думбартон-Окс в Вашингтоне) с изображениями «Причащения апостолов». Восточный тип лиц, отступление от античных норм в пропорциях фигур, в исполнении их драпировок, неоправданность поворотов сближают эти памятники с миниатюрами сиро-египетской группы Исследователи справедливо отмечали различия в передаче этих патенах одной и той же сцены, однако более резко они отличаются от рассмотренных выше классицизирующих образцов. Но видимому, эти предметы, как и стилистически близкий им золотой медальон со сценами «Крещения», «Рождества» и «Богоматери с ангелами» (Вашингтон, Думбартон-Окс), исполнены сирийскими мастерами, но в Константинополе (свидетельством чему являются клейма на обороте сосудов).
Это художественное направление получило, хотя и менее ярко, отражение в других памятниках, например на реликварии, найденном в Херсонесе (Гос. Эрмитаж), на большой вазе из Эмессы (Париж, Лувр), а также на ряде маленьких сосудиков для святой воды, известных под названием Монцских ампул.
Большой известностью пользуется дискос VI в. с изображением ангелов по сторонам креста (Гос. Эрмитаж). На его сирийской атрибуции (обусловленной, помимо прочих аргументов, некоторыми чертами сходства с так называемыми сасанидско-иранскими вещами) сходятся все исследователи.
Следует подчеркнуть, что и среди группы «византийского антика» имеются памятники, стилистически отличающиеся от большинства других и принадлежащие к абстрагизирующему направлению: таково, например, блюдо, ранее считавшееся изображением Венеры и Анхиза, а ныне определенное как «Ахилл и Брисеида» (Гос. Эрмитаж).