Глава 4 Человек в мире технологической культуры
Для большинства людей ежедневная однообразная деятельность, направленная на добывание «хлеба насущного» - это тяжелая, неприятная часть жизни, разрушающая ум и личность. Там, где методы, допускающие практическое усвоение и входящие в самую сущность технической деятельности, в самоудовлетворяющуюся рутину, это усвоение способствует уже не обогащению жизни (посредствам гарантирования предварительных ступеней действий), а ее объединению. Труд без затрат духовных сил, становится самоудовлетворяющим – отмечает К Ясперс.
Рутинный труд неизбежно снижает возможности, и чем ниже уровень субъективности, тем необратимее меняется личность, которая становится винтиком технократии. Люди покорные своей судьбе, не способны быть субъектами собственной жизни, регрессируют более явно.
В сфере рынка труда они занимают низшую ступень, их удел – не требующий специального образования монотонный труд.
Высокоавтоматизированный труд, сводящийся к однотипному нажиманию кнопок или рычагов, длящийся годами, снижает способности интеллекта. Труд становится всё более безжизненным, что заметил в своё время Гегель, а способности индивида – все более ограниченными.
Другой негативной стороной увеличивающая спезиализациии труда в технократизированном обществе становится отчуждение как тотальное явление, распространяющимися на все проявление личности. Отчуждение возникает, когда субъектом труда становится сверхиндевидное целое. Это целое создает специфического и целесообразного для него индивида, необходимого для решения задач сверхцелого и и соответствующий спектр мировоззрений и совокупности индивидов. Человек отрицает как микрокосм, он обновляет и реализует как часть целого.
Отчуждение заключается не только в том, что работающий не видит продукта целиком, но и в том, что человек с рыночной доминант нравственно отчужден от изготавливаемого им продукта.
Ценность продукта определяется не только представлениями о реальной пользе или вреде, сколько рыночным спросом. Это, прежде всего, касается представителей высших эшелонов производства – крупных вкладчиков, управляющих и тому подобное. Технократическое общество отчуждает человека от культурных вершин, достигнутых на предыдущих стадиях его развития.
Самое страшное отчуждение, распространенное в техническом обществе западного типа отчуждение человека от самого себя, превращение себя в функцию.
Личность современного человека подвергается испытанию «дурной бесконечностью технического прогресса», ставящей перед ним ложные смыслы. Имеется в виду «дурная бесконечность как термин, предполагающий бесконечную и монотонную повторяемость одних и тех же свойств, проявлений, законов.
Социальная инженерия называет множество ролей в технологию их исполнения при почти полном забвении самости; распыление человека на производственные и социальные функции грозит полным уничтожением его субъективности.
Философы отмечают, что современный человек утратил способность рефликтовать в себе наличие внутреннего ядра, что облегчает возможность управления его поведением и вмешательства в систему его ценностей, навязывания ему чуждых функций.
Превращение человека в функцию, даже если ему удается при этом стать экспертом в своей области, не означает приобщения его к истиной мудрости. Общество не может с полным правом претендовать на роль мудреца, им может быть только конкретная личность.
Таким образом, являющаяся неотъемлемой частью технического прогресса специализация проводит к таким разрушающим субъективность феноменам, как монотонный, однообразный труд и тотальное отчуждение от продукта, от нравственности, от своей личности и, в конечном счете, от онтологии.
Еще один аспект проблемы личности в обществе технократии связан с переносом логики технологического прогресса в интер - и интрапсихическую сферу. Рационалистического бытие рождает рассудочное сознание, т.е, внешняя логика техноструктуры становится собственной внутренней логикой личности. Из этого следует, что человек (объект) не только внешне, но и внутренне становится частью технологического прогресса.
Творчески одаренный человек может поддаться технократическому буму, но это должно изменить его внутренний мир относительно незаметно и мягко. «Но бывает, что страсть к техническим приспособлениям заменяет (вытесняет) подлинный интерес к жизни и избавляет человека от всего того обширного набора способностей и функций, которыми он наделен от рождения», - отмечает Э. Фромм.
Сказочник Андерсен считал, что механизмы не способны возвысить человека и утешить его в тяжелую минуту. Напротив, во многих его сказках поэтически воспевается красота живых существ. Человек, предпочитающий искусно деланные вещи живому, поступает нелепо и обязательно наказан своей судьбой. В описании Андерсена он предстает иногда внешне весьма благополучным, но убогим в своей внутренней ограниченности. Наверное, нестоит смешивать людей эмоционально упрощенных, для которых техника – действительно уход от реального живого мира, и людей технически ориентированных, с активной рассудочной доминантой, которая проявляется как рациональная нравственность, хотя и те и другие одинаково предпочитают живому искусственное, одухотворенному – реальность, сделанную руками человека.
Безумное увлечение техническими приёмами приводит к усиленному росту популярности всевозможных, «одаряющих человека рецептом счастья: это учебные пособия, и по технике человеческих отношений (например, книга Дейла Карнеги. Которая обучает практически искусству лицемерия и т.д)
Естественно, сами по себе предлагаемые «рецепты» не таят особого зла. Возможно, что они приносят даже пользу: они как бы обобщают опыт по данным проблемам и дают человеку первоначальные ориентиры в сложных жизненных ситуациях.
Но настоящий их вред в том, что люди, не имеющие устойчивых жизненных ориентиров, легко внушаемые, воспринимают их как аксиому, за что рано или поздно жизнь, которая несравненно богаче, жестоко мстит. В подобных случаях мир превращается в совокупность артефактов: человек весь становится частью гигантского механизма, который находится, кажется в его подчинении, на которому он в то же время сам подчинен.
Свободное время, на первый взгляд. – феномен. Противостоящий издержкам цивилизации: специализации, монотонному труду, отчуждению. Однако более глубокий анализ показывает, что свободное время действует в том же направлении изменения уровня и направленности субъективности.
Увеличение свободного времени многие исследователи связывают с технической революцией и приписывают ему роль ведущей детерминанты человеческого сознания.
Но индивид, не имеющий самоорганизовываться, с низким уровнем субъективности. Воспринимает свободное время как оборотную сторону одиночества. Отторваности от технобытия или покорно принимает развлечения, способные развеять скуку, но не возвысить.
Печально, но факт: у человека нередко нет даже явного критерия оценки процесса своего жизнеформирования.
Свобода. Определяемая некоторым избытком жизненных сил и времени. Дарованным технократизацией, становится «страшным даром» цивилизации для слабых душ.
Чем слабее душа, тем страшнее не только в духовном, но и в физическом плане становится для нее не свобода.
Свободное время совсем не обязательно является источником разрушения личности. Оно может быть благом, наградой за титаническое усилия предков, источником всестороннего развития человека.
Парадокс, но свободное время для человека массовой культуры – феномен, разрушающий его субъективность. Однако подлинного субъекта оно неоценимый дар. Расширяющий возможности самосовершенствования.
И этот закон распространяется не только на феномен свободного времени любое проявление техноцивилизации может служить не умственному прогрессу, а раскрытию творческих возможностей. Не разрушению личности, а возвышению ее.
Если субъект не боится претворять в жизнь свою индивидуальность. То он рискует натолкнуться на социальное отчуждение и на отсутствие материальной поддержки. Мало того, что окружающие человека технические средства самим своим существованием человека принуждают его к определенному взгляду на мир, рационализм, активно прививается детям, воспитывается в них.
Наивность, дарующая непосредственное восприятие мира, романтизм способность к вере, присущие юной даме, - все это вытесняется, становится анахронизмом в масштабных целых культур.
Технократическая и рациональная конструкция не дают прорваться другим возможностям.
Свобода в том, что человек выбирает из рациональных схем наиболее подходящею ему и отвечающую его нравственным установкам, но беда в том, что он не может вырваться за рамки этих схем.
Таким образом, технократическое воплощение рационализма, несет в себе опасность не только для тех, кто лишен внутренних импульсов активности, но также и для индивидов, претендующих на субъективность.
Техническое развитие общества – путь тернистый связанный со множеством трудноразрешимых проблем. Специализация и совершенные технологии неизбежно связаны с монотонным. Отупляющим трудом для многих людей.
Технически организованная жизнь создает многоуровневое отчуждение от предмета производства, от общества и от самого себя.