Введение
При выборе темы для данной работы я хотела создать изделие достаточно необычное, при этом актуальное и имеющее не только декоративную, но и практическую сторону применения. Проанализировав современную литературу, посвященную дизайну, я выделила следующие тенденции.
В настоящее время стала очень актуальна тема дизайна в стиле различных культур мира. В современных городах все чаще встречаются такие кафе, рестораны, клубы. Все чаще, читая газету, мы натыкаемся на такие объявления, как: «Украшу дом в стиле Рококо», «услуги дизайнера для корпоративных вечеров» и т.д. Они появляются там потому, что горожанин устал от большого города. Устал от бетонных домов, от чада и рева машин.
В последнее время все больше внимания уделяется элементам которые бы придали особый стиль интерьеру. Каждый старается придать своему жилищу свой неповторимый образ. Дизайнеры создают интерьер как отражение мироощущения личности. Настоящий переворот произошел в отношении к внешнему оформлению. Интерьер переходит в экстерьер, сливаясь с ним.
В стилистическом направлении показательно как развитие техногенных стилей, так и стилизаций направлений различных эпох. В настоящее время наблюдаются тенденции к сближению и сублимации различных культур мира. В нашей стране, согласно статистике, очень широко развивается культура стран дальневосточного округа.
Культура востока коренным образом отличается от европейских. В ней четко прослеживается нить совершенно уникальной философии, связанной с настолько непонятной для нас культурой быта, что, на данный момент, она приобретает все больший интерес для общества. Что, в свою очередь, говорит о том, что рынок нуждается в изделиях восточной тематики. Поэтому я задумалась о проектировке изделия, которое сочетало бы в себе восточный дизайнерский стиль и современную инженерную мысль. Ведь ценность каждой вещи в двух началах – пользе и красоте. В каждом предмете заложено техническое и эстетическое начало, всегда непостоянное и исторически сменяемое.
Моя работа представляет собой симбиоз этих понятий. Она представляет собой панно с подсветкой, на которой изображено древо Сакуры, которое и является заглавием моего диплома. Панно предназначено не только для украшения интерьера, но и выполняет функции подсветки помещения.
Такое название было выбрано не случайно, ведь цветы сакуры, прекрасные, нежные, считаются олицетворением человеческой жизни, воплощением красоты японских женщин и национальным символом Японии.
Целью моей работы является создать и разработать эскиз и технологию изготовления собственного изделия – панно с подсветкой «Сакура», для этого я изучила такие предметы как дизайн, скульптура, композиция, художественная обработка металлов, литьё и т.д.
Изделие состоит из нескольких частей: металлические накладки, витраж и деревянная рама. Металлические накладки будут отливаться из литейной латуни литьем в формы, изготовленные вакуумно-пленочной формовкой. Витраж выполняется техникой Фьюзинг.
Таким образом, я постаралась совместить такие виды творчества, как современный дизайн, художественная обработка стекла и металла.
1. Художественно-дизайнерская проработка
Средневековое искусство Дальнего Востока, как известно, насквозь метафорично и символично; ему свойственно желание увидеть не частное и конкретное в его собственной ценности, но осознать это конкретное как знак чего-то более значительного, имеющего всеобщий, универсальный смысл. При обращении к дальневосточному искусству мы сразу входим в совершенно иную область восприятия действительности. Бросающаяся в глаза европейцу своеобычность китайской и японской живописи обладает любопытными особенностями. Неискушённый европейский зритель, непосредственно воспринимающий эту живопись в контексте европейской традиции, нередко наделяет её свойствами, которых она объективно лишена. Например, один из самых популярных живописных мотивов – веточка цветущей сливы осознаётся обычно европейским зрителем как лирическая весенняя картина, полная импрессионистической свежести и непосредственности, тогда как в дальневосточной эстетической системе восприятия этот мотив представляет собой художественное символическое осознание сложнейших космогонических проблем, и в нём меньше всего «незаинтересованного удовольствия».
То же можно сказать и о знаменитом китайском классическом пейзаже, который часто воспринимается европейцами, следующими за своими собственными художественными традициями, не более, чем светское лирическое искусство. И в этом они глубоко заблуждаются, ибо издавна дальневосточная пейзажная живопись несёт в себе совершенно иные функции. Она, по выражению Е.В. Завадской, скорее ближе к иконописи, как бы странно это на первый взгляд ни звучало. Пейзажный свиток выполняет именно религиозные функции – функции очищения и просветления. В древности пейзаж был более культовой и философской, чем собственно эстетической категорией. Дальневосточная живопись практически никогда не была «искусством для искусства», но всегда содержала задачу нравственного совершенствования личности. До самого последнего времени водные глади и стремительные водопады выражали не любование красивыми уголками природы, а определённую философскую идею.
Пейзажную живопись, скорее, можно было бы назвать средством передачи космичности пространства, беспредельной его шири, органичной встроенности человека в этот мир; горы – мужское, светлое начало и воды – женское, темное начало моделировали идею взаимосвязи и взаимосвязи всех частей мироздания. Пейзажная живопись, проникнутая глубокими философскими раздумьями о мире, космосе, человеке, не снисходила до изображения конкретного, ибо не в этом, не в буквальном воспроизведении «натуры» виделся смысл жанра. Природа осмыслялась как носитель высоких и вечных законов, через постижение которых человек приобщается к ее мудрости. Странствия по бескрайним просторам свитка способствовали гармонизации души, ее очищению и возвышению, рождали понимание относительности земных человеческих ценностей в масштабе всего сотворенного мира, границы которого уходят далеко за пределы изображенного. Отсюда почти захватывающее дух ощущение пространства, глядя на которое менялось ощущение масштаба земных ценностей.
Восточные художники искали в пейзаже дверь в «другую», символически присутствующую реальность.
V в. Цзун Бин, автор одного из первых в истории сочинений по эстетике живописи описал эффект созерцания живописного свитка в следующих словах: «Не покидая своего сиденья, я достигаю пределов мира; не изменяя велению Неба, в одиночестве внимаю пустынной шири».
«Странствие за край мира» стало девизом всех поколений восточных живописцев и одной из самых популярных тем пейзажных картин. Художник брался за кисть для того, чтобы воссоздать на шелке или бумаге «целый мир» – во всем его многообразии. При этом Вселенная уменьшается в небольшом пространстве свитка. Даосизм представляет жизненный путь человека, устремленного к Дао, как странничество: человек, «причастный к Дао», осознает себя путником, случайным гостем, странником в этом мире. Человек – странник, но эти странствия не обязательно должны осуществляться во внешнем мире: блуждания, странствия в беспредельном мире своей души – почитаются лучшей формой познания мира. Пейзажная живопись призвана стать местом подлинных странствий человеческого духа. Вселенная дальневосточных свитков – это своего рода «пейзажи души».
Показателем не светской, а религиозной сути этого жанра предстаёт и решение пространства в дальневосточной пейзажной живописи. Пространство, которое изображает художник, гораздо более обширно, чем может охватить взгляд человека; линейная перспектива с единой, центральной точкой зрения почти не применялась. Мастера выработали для передачи пространства ряд сложных приемов. Один из них – т.н. рассеянная перспектива. В этом случае каждая часть свитка вроде бы написана по законам линейной перспективы, но каждый раз с особым центром. Иными словами точка отсчета перемещается, на разные элементы изображения глаз смотрит, меняя место. Высокий горизонт придавал пейзажным композициям грандиозность и почти мистическую величественность. Смешение масштабов, соединение нескольких точек зрения в одном свитке должно было давать зрителю ощущение иной, духовной реальности, отличной от чувственной.
Принцип подвижного ракурса, которому следовали восточные художники, позволял взору свободно блуждать в пространстве. Благодаря этому приему зритель мог переноситься в воображаемом пространстве на огромные расстояния, подниматься на горные пики или спускаться в глубокие ущелья, плыть по течению рек или падать вниз вместе с водопадом. Так наше восприятие мира невероятно расширяется, и мы в одной картине открываем для себя прекрасные виды самых разных мест.
Восток и Запад смотрели на мир через разные очки: Запад стремился объяснить и покорить природу с помощью науки, а Восток хотел сохранить в неприкосновенности вечную тайну мироздания, о которой можно говорить только намёком.
Создавая обобщенный космический пейзаж, художники рисовали по сути дела икону. А написание пейзажа и восприятие его было тождественно религиозному действу. Сама этимология понятия «пейзаж» – «горы-воды» – даёт понять, что эти два начала были важнейшими в пейзаже. Являясь средством сообщения о неизмеримой шири, безграничности Вселенной, о гармонии Неба и Земли, светлого и тёмного, устремлённого вверх и стремящегося вниз, пейзажная живопись изображает космос взаимопроникающих сил, где противоположности нуждаются друг в друге, чтобы обрести целостность.
Восточный пейзаж чужд натуралистического правдоподобия. В отличие от западного мастера, дальневосточный художник не стремился к достижению внешнего подобия, – он никогда не рисовал с натуры, но видел назначение создаваемых им живописных полотен в служении высоким нравственным принципам, в очищающем воздействии их на человеческие души, в выражении некой философской идеи. Всё сведено к типическим чертам, к значимому штриху: на пейзажах позднего средневековья часто различимы лишь вершины гор и пагод, встающих из тумана. Человеческие фигуры нередко почти целиком скрыты деревьями или камнями, изображены сзади, а подчас и вовсе лишены лиц.