Чувственная сторона сюжета приглушена и смягчена. В высочайшем художественном мастерстве передачи фактуры тканей Ватто является наследником живописных традиций Рубенса и Веронезе, однако мазок у него более тонкий и текучий. Легкие и изящные фигурки персонажей Ватто кажутся почти бестелесными. В отличие от объединенных в мощном движении пышнотелых персонажей Садов Любви Рубенса, они свободно размещены в пространстве картины, образуя волнистую линию, направленную поперек картинной плоскости и удаляющуюся вглубь, по направлению к кораблю.
Почти все картины Ватто небольшого размера. Это типичные образцы стиля рококо. В них ритмическая организация фигур и предметов обстановки обладает красотой и вычурностью декоративных арабесок, ставших особенно модными в эту эпоху. Здесь декоративный эффект возникает из легких и сложных по рисунку круглящихся линий, образованных фигурами персонажей и листвой деревьев. Мечтательная красота и лиризм произведений Ватто остались неповторимыми в истории европейского искусства; его ученики и последователи Никола Ланкре и Жан Батист Патер изображали мир театра и сценки галантных празднеств гораздо более прозаично, чем их учитель.
Ватто никогда не датировал свои картины, да и названий сам им не давал.
Почти все они были придуманы его заказчиками и друзьями - и уже после смерти мастера. Поэтому они не могут прояснить для нас смысла, вложенного в картину автором. Ранние работы Ватто, за редким исключением, бесследно пропали.
Творческие устремления Ватто положили начало новому этапу в развитии французской живописи, графики и декоративного искусства. Ещё с ранних лет, следуя характерным мотивам жанровой живописи 17 века, Ватто обращался к изображению современной ему жизни ("Бивак", Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва: "Савояр с сурком", 1716, Эрмитаж, Ленинград), в которое вносил особую интимность и лирическую взволнованность. В зрелую пору сложились особые, связанные общим содержанием типы сюжетов - театральные сцены и "галантные празднества". Важную роль в творческом методе Ватто играло поэтическое воображение; внутренняя жизнь его персонажей раскрывается в особой сфере влечения в мир мечты, причудливо переплетающегося с обращением к лирической отзывчивости зрителя. Ватто впервые воссоздал в искусстве мир тончайших душевных состояний, нередко окрашенных иронией и горечью, порожденных ощущением несоответствия мечты и реальности. Персонажи картин Ватто - постоянно повторяющиеся типы, но за их галантной игрой, под маской актёра кроется бесконечное многообразие оттенков поэтического чувства. В лирических сценах Ватто, чаще всего представляющих группы фигур на лоне природы, тончайшим градациям чувств созвучна эмоциональность пейзажа. Группы и персонажи многофигурных сцен развивают в различных вариациях общую лирическую тему. Певучесть и прихотливость композиционного ритма проявляется в тонко уловленных движениях и жестах. Богатство эмоциональных оттенков воплотилось в изысканной нежности цветовых сочетаний, трепетной игре красочных нюансов, вибрирующих, изменчивых мазков.
Расцвет творчества Ватто был непродолжителен. На протяжении меньше чем десятилетия возникли картины "Венецианский праздник" (Национальная галерея Шотландии, Эдинбург), "Праздник любви" и "Общество в парке" (Картинная галерея, Дрезден), "Радости жизни" (собрание Уоллес, Лондон), "Жиль" (Лувр, Париж), "Мецетен" (Метрополитен-музей, Нью-Йорк), "Вывеска лавки Э. Ф. Жерсена" (Картинная галерея, Берлин-Далем). Ватто не датировал свои картины, но, очевидно, его живопись эволюционировала от сравнительно тёмной гаммы ранних сцен солдатской жизни (около 1709 года и позже) к просветлённому золотистому колориту "Паломничества на остров Киферу" (рис.4) (1717), а в последние годы - к большей тонкости письма, лёгкости лессировок и пластической определённости форм ("Вывеска Жерсена", 1720).
Поэтическое очарование отличает и рисунки Ватто, выполненные обычно сангиной либо в три цвета (итальянский карандаш, сангина, мел) и свидетельствующие о его острой наблюдательности и глубоком изучении натуры. В рисунках запечатлены разнообразные типы французского общества, переданы тончайшие оттенки эмоций; лёгкие штрихи и волнистые линии воссоздают нюансы пластической формы, движение света, впечатление воздушной среды.
Мастерство Ватто-рисовальщика - было оценено еще при его жизни. Интересно, что его сохранившиеся рисунки издали даже раньше, чем гравюры, сделанные с его самых популярных картин, - вскоре после смерти художника.
Возвращаясь к Ватто-живописцу, отметим его особенное умение передавать фактуру ткани, а также удивительную способность писать лица своих персонажей живыми, на глазах меняющими выражение. Чудесные тонкость и изящество полотен мастера тем более замечательны, что он никогда не отделывал их, попросту не имея на это терпения. Ватто писал "взахлеб". Из-за своей торопливости он часто совершал технические промахи - перегружал кисть краской или же писал второй слой картины по еще непросохшему первому слою. Но эта же стремительность придавала его работам и неповторимое очарование.
Колорит Ватто - одно из сильнейших качеств его дарования - построен на тонких нюансах серых, коричневых, бледно-сиреневых, желто-розовых (всегда смешанных) тонов. В картинах Ватто никогда нет чистого тона. Как в цвете даны все оттенки тонов, так и в изображении Ватто даны все тончайшие оттенки любовного чувства.
Знаменитые братья Гонкуры писали о художнике в 1856 году: «Ватто – великий поэт восемнадцатого века. Шедевры мечты и поэзии, сотворенные его разумом, до краев заполнены необыкновенным жизненным изяществом… Ватто, словно вновь возрождает красоту. Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер, и не средневековое очарование строгости и твердости. На картинах Ватто красота есть красота: это то, что окутывает женщину облаком привлекательности, ее очарование, самая суть физической красоты. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи».
Художник умер очень молодым. Нельзя сказать, что он не ожидал смерти, но у него, как у всякого чахоточного больного, была надежда если не на полное выздоровление, то на "отсрочку". Поэтому ни одну из его картин мы не можем рассматривать как "завещание" (хотя некоторые черты его есть в "Вывеске Жерсена").
Трудно представить в каком направлении развивался бы дар Ватто, если бы судьба отвела ему еще несколько лет жизни. Можно лишь предполагать, что, скорее всего, живописец все более приближался бы к реализму (но "реалистом вполне" так и не стал бы никогда - не таков был его душевный склад). По крайней мере, последние работы мастера обнаруживают внимание к детали, к повседневности.
"Посмертная судьба" Ватто сложилась довольно удачно. Уже вскоре после его кончины были изданы, как уже говорилось, его рисунки, а затем и гравюры с его картин. Несколько не повезло ему с непосредственными последователями - они не обладали достаточными способностями и уж конечно не могли претендовать на глубину и выразительность, присущие стилю Ватто. Пожалуй, одним из талантливейших учеников мастера можно считать Гейнсборо, хотя он и не работал в "галантном жанре".
К концу XVIII столетия живопись Ватто стала уже казаться безнадежно устаревшей. У творческой молодежи появились новые ориентиры (например, героические полотна Давида), и почтения к старым мастерам она не испытывала.
Известно, что парижские студенты однажды даже закидали хлебными шариками картины Ватто. Вновь интерес к галантной живописи Ватто пробудился в XIX веке, с нарождением нового художественного направления - романтизма.
Антуан Ватто, художник, проживший всего 37 лет и всего два столетия в 18 веке, оказался способен одарить зрителя очень сильными и глубокими ощущениями новой эпохи, заставить почувствовать её поэзию и красоту, исключительную цельность и многогранность. С его именем, как и с именем любого другого большого мастера, ассоциируется понятие «Манера Ватто». К искусству Антуана Ватто испытывали огромный интерес художники-романтики, восхищавшиеся его красочной чуткостью и умением передавать тонкое эмоциональное настроение каждой сцены. «Надо посмотреть ещё нескольких Ватто, чтобы изучить его приёмы <…> маленький Ватто, которого я повесил, окончательно убедил меня в превосходстве светлых тонов», - запишет в своём Дневнике Эжен Делакруа.
О судьбе самого Антуана Ватто известно немного. Он был человеком с нелёгким характером, часто менял места жительства из-за неуживчивости и внутреннего беспокойства, но имел, однако, много друзей и всего лишь раз покинул Париж, когда в 1720 году посетил Англию.
Биографы почти одинаково отзывались о нём: «Он почти всегда был задумчив, усидчивый труд положил на него отпечаток некоторой меланхоличности. В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз его самого, единственными его недостатками были равнодушие да ещё любовь к переменам» (Жан де Жюльен).
Мы можем, однако, предположить, что он был достаточно цельной натурой не только благодаря своему выдающемуся дарованию, но и исключительному трудолюбию, и, обретя свой независимый путь, он сумел стать при жизни известным признанным мастером, гордостью Королевской Академии живописи и скульптуры, её действительным членом.