Есть ли реальные библиографические труды, удовлетворяющие принципу адекватности? Можно назвать "Опыт российской библиографии" В.С.Сопикова, "Литературу русской библиографии" Г.Н.Геннади, "Библиографию русской периодической печати" Н.М.Лисовского и другие труды эпохи классической библиографии. Но ведь тогда и сомнений не было в научном статусе библиографии. А в наши дни? И в наши дни есть подлинные рыцари и подвижники библиографии. Назовем лишь три произведения, подготовленных в РГБ: Бавин С.П., Семибратова И.В. Судьбы поэтов серебряного века: Библиогр. очерки. М., 1993; Горбунов А.М. Панорама веков: Попул. библиогр. энцикл. М., 1991; Бушуев С.В., Миронов Г.Е. История государства российского: Историко-библиогр. очерки: В 3 т. М., 1991-1995.
Эти библиографические шедевры пользуются заслуженной популярностью и научным признанием. Нельзя не вспомнить еще об одной вершине современного научно-библиографического подвижничества, результате десятилетнего самоотверженного труда библиографа-одиночки. А.Соколов имееет в виду труд А.Кумановой "Философско-науковедческая картина гуманитарного знания: Библиогр. исслед.". Кажется невероятным, что один человек смог выполнить эту грандиозную работу. Достоинство этих трудов в том, что они обладают качеством панорамности, которое, как уверяет Л.В.Астахова, ценнее обычной теоретичности. Она пишет: "Библиографическое знание есть одна из частнонаучных картин мира, моделирующая отраженную в текстах действительность", и поэтому оно является уникальным научно-картинным слоем теоретического знания, наряду с картинами физического, химического и т.п. миров[4].
Восторженно преклоняясь перед выдающимися достижениями библиографического гения, не следует забывать, что этих достижений не больше, чем гениев в среднестатистической демографической выборке. В массе своей библиографы не только не выполняют принципа адекватности, но даже не подозревают о его существовании. Никаких частнонаучных картин мира они не создают и не помышляют о том, что их повседневная деятельность есть разновидность научного труда, которая "изоморфна" научному познанию.
Вывод напрашивается такой: библиографическая деятельность психологически, логически, структурно подобна научной деятельности, но только в исключительных случаях дает интеллектуальную продукцию, соответствующую достоинству научного открытия. В массе своей библиографическая продукция не содержит новых научных фактов или концепций, хотя безусловно входит в культурное наследие и является весьма ценной его частью. Л.В.Астахова такого вывода не делает.
5. Ссылка на изменившиеся стандарты научного познания, которые ныне соответствуют, по мнению автора, стандартам библиографического познания.
Опираясь на высказывания В.В.Ильина, Л.В.Астахова пишет: <<Развитие современной неонеклассической науки таково, что "далеко не все компоненты науки (теории, гипотезы, модели и т.д.) в состоянии опробоваться на соответствие логическим и эмпирическим критериям науки, равно как далеко не все компоненты науки в действительности этим критериям отвечают. Мотивы, по которым они все же включаются в науку, - соображения неэмпирического порядка"... На современном этапе развития происходит включение подчеркнуто ненаучных компонентов в теоретические рассуждения... Процесс научного познания буквально пронизан на всех своих уровнях и этапах различного рода инореалиями и ценностными предпочтениями>>[5].
Поскольку критерии научности становятся относительными и расплывчатыми, автор считает возможным созданные в истории библиографической деятельности библиографические конструкции и модели зачислить в число научных. С подобной профанацией науки согласиться невозможно.
Правда, в другом месте, дав итоговую дефиницию библиографии как "социально-гуманитарной наддисциплинарной научно-исследовательской области, направленной на производство и распространение научно-библиографического знания", она делает многозначительную оговорку: "данное определение библиографии как науки сформулировано применительно к ее высшим, наиболее развитым и сложным формам, коими в библиографии являются подытоживающие ретроспективные научно-вспомогательные, а также комплексные и универсальные популярные библиографические формы"[6].
Эта оговорка может показаться убийственной для научного статуса библиографии. Оказывается, что этот статус принадлежит не типичным библиографическим явлениям, а наиболее выдающимся формам.
А.Соколов предложил следующее определение, логично вытекающее из исследования Л.В.Астаховой: библиография - область умственного труда по производству и распространению библиографического знания. И сделал оговорку: некоторые высшие, наиболее развитые и сложные формы могут достигать уровня научного знания или даже превосходить его, превращаясь в общечеловеческие памятники культуры.
Пора подвести итоги. Труд Л.В.Астаховой - замечательное произведение библиографоведческой мысли. Проверяя гипотезу о том, что библиография есть подлинное научное явление, Л.В.Астахова исчерпала все доводы в пользу ее положительного разрешения. Научную значимость исследования Л.В.Астаховой рецензент увидел в том, что она на долгие годы закрыла вопрос "наука ли библиография?" Библиографическая деятельность - специфическая и самостоятельная область умственного труда, где время от времени появляются открытия - не реже, но и не чаще, чем в любой отрасли знания. Библиография и наука - это не часть и целое, а две сестры, может быть, даже не двоюродные. Прекрасно сказано исследователем: "не пора ли и библиографоведам согласиться, наконец, с тем, что библиография - это не служанка Золушка, а принцесса - равноправная соправительница науки... способная, вопреки мрачным прогнозам, не только выжить в условиях тотальной информатизации, но и найти выход из информационной стихии"[7].
Отличительная особенность рецензируемой монографии - ее проблемность и дискуссионность. И все же важно не то, что выводы монографии не бесспорны, а то, что она представляет собой фундаментальное поисковое исследование, которое содержит новое нетривиальное знание, обогащающее теорию и практику библиографии[3].
Проводя самостоятельное исследование Сергей Дацюк[5] задал несколько вопросов об авторстве и научных публикациях в Интернете представителям ряда сетевых изданий:
1) Считаются ли публикации научных работ (американских ученых) в Интернете полноценными научными публикациями?
2) Есть ли практика предоставления автору логов, т.е. статистики обращений к его работам?
3) Учитываются ли ссылки в Интернете на научные работы (опубликованные как в Интернете, так и традиционными способами) при подсчете индекса цитирования ученого и каковы правила такого учитывания?
Ответы были суммированы следующим образом:
Публикации в Интернете не считаются научной публикацией. На них не ссылаются, статистики обращений к ним не предоставляется, и соответственно такие публикации никак не учитываются в индексе цитирования. Сетевые издания отличаются от несетевых тем, что здесь можно легко вносить задним числом любые изменения в ранее опубликованный текст. Или убрать его. Или поставить в прошлый выпуск совсем другой текст. Наука - среда институциональная, главной составляющей которой является рецензирование, а без этого кучи графоманского мусора задавят самое науку.
С.Дацюк не считает, что графоманство (рукописное или сетевое) для постсоветской науки входит в первую десятку критичных опасностей. Но как бы там ни было, он пытался возражать по существу и поэтому предложил простую систему индексации научных публикаций в Интернете.
Начнем с того, что АльтаВиста и многие другие поисковые системы индексируют документы в полнотекстовом режиме. Проблема датировки документа разрешается АльтаВистой просто: она периодически делает переиндексацию и соответственно ставит дату последней переиндексации документа. При этом обновляется и полнотекстовый вариант индекса индексированного файла, если файл был изменен.
Чего не делают пока поисковые системы - не указывают на обнаруженные отличия файла от предыдущей версии, то есть не делают версионную индексацию. Но эта проблема разрешима. Для этого необходимо следующее:
1) Сертификация со стороны многих государств одной из поисковых систем с полнотекстовой индексацией для индексации научных статей с согласованными условиями.
2) Периодическая публикация индекса цитирования из базы индексов полнотекстовой регистрации ресурса сертифицированной поисковой системы, а не из самого ресурса.
3) Поддержка этим сертифицированным поисковым ресурсом версионной индексации.
Что такое версионная индексация? Это означает, что если вы индексируете документ, индексируется полнотекстовая версия и ставится дата регистрации.
Эта полнотекстовая версия является фактом научной публикации, и все исследования в области индекса цитирования, приоритета и ссылок проводятся по установленному "факту научной публикации". Затем, скажем, вы регистрируете измененный документ. В этом случае, если текст изменен на уровне до 50%, указывается поверсионно картина изменений. Точно так же, как это происходит в MS Word, начиная с 6-й версии. Если изменений больше 50%, регистрируется полностью новый документ.
На сегодня ни одна из описанных автром технических характеристик не является недостижимой. Речь идет не о технической невозможности, а об отсутствии инициативы.
Можно ли подделать статистику сертифицированной поисковой системы, изменить индекс полнотекстового документа или дату его создания? Да, но точно так же можно подделать документы ВАК и тому подобных организаций авторского права.