Через образ Ивана Никитича и с отношением к нему чиновников, с особой глубиной и объективностью Чехов раскрывал образ русской космополитизированной интеллигенции, погибающей от бездуховности, неврастении, безволия, сознания своей оторванности от национальной жизни. Чехов, как многие его современники, не разделял русское общество на “прогрессивную интеллигенцию” и народ, а рассматривал его как единое целое.
Согласно Чехову, корень духовного мещанства — не в какой-либо социальной прослойке, образовавшейся в ту или иную эпоху промышленного развития, а в безнадежной и неизлечимой мелочности человеческой природы вообще, превращающей всю нашу жизнь, независимо от географических зон и экономических перегородок, в сплошную мещанскую драму. В этом подходе к патологическому явлению вульгарности Чехов сходен и с Гоголем, и с Достоевским, создавшими извечные типы пошляков и духовных хамов — Хлестакова, Чичикова и Смердякова.
В рассказе «Корреспондент» образ Ивана Никитича жалок… В эпизоде, когда Тромбонов выгоняет на улицу, совершенно не разобравшись в сути «корреспонденции» Ивана Никитича взашей, Чехов будето бы с сарказмом отмечает, кого именно выгнал чиновник:
«Иван Степанович с остервенением скомкал корреспонденцию и швырнул комком в лицо корреспондента газет московских и санкт-петербургских... Иван Никитич покраснел, поднялся и, махая руками, засеменил из спальной. В передней встретил его Серёжка: с глупейшей улыбкой на глупом лице он отворил ему дверь. Очутившись на улице, бледный, как бумага, Иван Никитич побрёл по грязи на свою квартиру…»[19]
Чехов обостренно сознавал, как западная материалистическая, антидуховная цивилизация, выхолащивая душу человека, обезличивает его. Писателя удручала беспощадная переоценка всех ценностей. Все критерии — этические, социальные, эстетические, философские и религиозные — подвергались сомнению или отвергались критическим разумом. Равновесие было нарушено, цельность, да и самый смысл общественного бытия были разрушены, а между тем ни распространение образования, вернее полуграмотности, ни завоевания науки, ни блестящие триумфы техники не внесли ничего облагораживающего, ничего светлого и нравственно-устойчивого в общую сумму человеческого существования. Цивилизация не только не уничтожила духовного варварства, но сама больше, чем когда-либо, сделалась варварской. Вдумчивый и неподкупно честный в своих взглядах, Чехов не мог не сознавать, что люди очутились на краю бездонной, зияющей бездны: Чехов не видел выхода и не знал, суждено ли культуре пережить страшное нашествие цивилизованных дикарей.
Чехов верил в неисповедимые пути Господни, которые как-то, чудом, быть может, выведут родину нашу из того тупика, в котором волею судеб она оказалась.
Рассматривая Чеховский рассказ «Корреспондент», можно отметить, что в творчестве Чехова отразились черты русского национального характера — мягкость, задушевность и простота, при совершенном отсутствии лицемерия, позы и ханжества. Чеховские заветы любви к людям, отзывчивости на их горести и милосердия к их недостаткам, заветы ныне, столь бесчеловечно попранные вершителями революционно-бунтарской России, тем не менее живы в наших сердцах как воспоминанья о чем-то очень дорогом и нужном, бесконечно близком, пусть даже невозвратном.
В заключение курсовой работы можно сделать выводы.
Образ Ивана Никитича в рассказе Чехова «Корреспондент» отражает дух своего времени. Журналисты 60-70-х годов, дожившие и доработавшие до 80-х, независимо от их идейной принадлежности к тому или иному политическому лагерю испытывали много горьких чувств, наблюдая воцарившиеся в журналистском мире нравы и обычаи. Что же вызывало их растерянность, а порой и негодование при чтении новых газет и журналов и при знакомстве с новой журналистской средой?
Безыдейность, отсутствие ясного, четкого направления в большинстве буржуазных периодических изданий, особенно в газетах. И не то, что бы это было не дано новым редакторам или их сотрудникам, а просто к этому никто не стремился. Ибо это было опасно и невыгодно. Гораздо безопаснее было следовать за правительственным курсом, позволяя себе изредка нападки на отдельные промахи царских сановников.
Измельчение идеалов в журналистике сопровождалось развитием буржуазного предпринимательства в газетном и журнальном деле, ростом таких явлений, как взяточничество, вымогательство, лживость, сенсационность и т.д. Контраст между печатью 80-х годов и печатью годов 60-х был так велик, что это повергало представителей передовой русской журналистики в недоумение и вместе с негодованием вызывало у них чувство растерянности. С болью в сердце Н. В. Шелгунов пишет, что в 80-е годы «печать вынула сама из себя душу и лишилась всякого содержания». Волнением и скорбью наполнен монолог Щедрина о печати 80-х годов: «Нет, никогда! никогда, даже в самые черные дни, я не мог представить себе, чтобы сила печати могла осуществиться в тех поразительных формах, в каких я узнал ее здесь, в эту минуту! Каким образом это случилось? Какое злое волшебство передало эту силу в руки Подхалимовых, сделало ее орудием для обложения сборами «брюханов»? Когда это произошло? и так-таки никто этой перестановки не заметил?»[20]
Заметить этот процесс действительно было нелегко. Начался он в 70-х годах исподволь, а, попав в полосу политической реакции 80-х годов, стал протекать с невероятной скоростью, оглушая современников своими пагубными результатами. Именно поэтому появился рассказ «Корреспондент» с достаточно колоритным персонажем.
Чехов не зря описывает своего героя «маленьким человеком», униженным и оскорбленным. Он сам знал, что такое быть почти нищим и униженным, мечтал разбогатеть, но и став самим писателем Чеховым, не стал богатым.
Чехов всегда был окружен великим множеством людей, любил женщин и был любим ими, но на столе держал отцовский перстень с надписью «Одинокому везде пустыня». Он не стал практикующим доктором, хотя лечил многих, но для России и мира стал единственным в своем роде диагностом состояния духа и души. Он был безудержным весельчаком, душой компаний и человеком бесконечно печальным и одиноким, он был мужественным скептиком, до конца верящим только в порядочность и душевное бескорыстие отдельного человека. Он никогда не ощущал себя мессией, знающим истину, а был в этом мире честным тружеником, каким и надлежит быть порядочному человеку. А быть порядочным человеком, равно свободным от спеси и от самоуничижения, несущим ответственность перед совестью за себя и ближних, - это и есть главное назначение человека. Эту идею и перенес Чехов в свой рассказ «Корреспондент».
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Андрианов И.Н. Русская печать, - СПб.:Нева, 1999. – 264с.
2. Антон Чехов и его критик Михаил Меньшиков: Переписка, дневники, воспоминания, статьи / Рос. акад. наук. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.:Рус. путь, 2005. — 475 с.
3. Венгеров С.А. Чехов// Литературная газета - №23 - 2000
4. Есин Б. И. История русской журналистики (1703—1917), - М: Флинта, Наука, 2000. – 685с.
5. Есин Б. И. Чехов — журналист. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. — 104 с.
6. История русской журналистики XVIII-XIX веков / Под ред. Западова А.В. М.: Высшая школа, 1979. – 375с.
7. Медвецкая Е.И. Теория русской литературы, - М.: Прогресс, 2005. – 693с.
8. Мелкова А.С. Антон Чехов, - М.: Азбука, 2000. – 164с.
9. Молчанов Л.А.Газетная пресса России, - М.: Издатпрофпресс, 2002. - 385 с.
10. Семанова М. Л. Сахалинское путешествие Чехова. — «Ученые записки Ленингр. пединститута им. Герцена», 1948, т. 67.
11. Сочинения. Том 1. М., Наука, 198312. Станько А. И. Русские газеты первой половины XIX в. Ростов-на-Дону, 1969. – 265с.
13. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах.14. Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000. – 254с.15. Чехов А.П. Повести и рассказы. –М.: Советская Россия, 1980.- 475с.
16. Яковлев Р.А. Теория русской литературы, - М.: Наука, 1999. – 375с.
[1]Венгеров С.А. Чехов// Литературная газета - №23 - 2000
[2] Яковлев Р.А. Теория русской литературы, - М.: Наука, 1999с.53
[3] Есин Б. И. Чехов — журналист. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977
[4] Станько А. И. Русские газеты первой половины XIX в. Ростов-на-Дону, 1969.с.42
[5] Семанова М. Л. Сахалинское путешествие Чехова. — «Ученые записки Ленингр. пединститута им. Герцена», 1948, т. 67.
[6] Чехов А. П. Собр. соч. в 12-ти т., т. 11. М., 1954, с. 296.
[7] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т. 27, с. 94
[8] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000. с.32
[9] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000. с.33
[10] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972. С.82.
[11] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000. с.36
[12] Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников, т. 2, с. 309
[13] А.П.Чехов в воспоминаниях современников. С. 203—204.
[14] Там же. С. 434.
[15] Там же, с. 348.
[16] Андрианов И.Н. Русская печать, - СПб.:Нева, 1999. с.63
[17] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000с. 35
[18] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000с. 35
[19] Чехов А.П. Избранное, - М.: Высшая школа, 2000.с. 36
[20] «Пестрые письма», т. XVI, стр. 338