Сторонником нового направления заявил себя уже в ранних статьях (1816-17г.г.) Петр Андреевич Вяземский. Он высказал романтическую идею о поэте-гении, создателе новых не известных законодателям классицизма литературных видов, и дал высокую оценку русской народной поэзии. В письме к А.И.Тургеневу (22 ноября 1818г.) Вяземский предложил для обозначения этой особенности художественного творчества термин народность. Тем самым одна их важнейших идей романтической эстетики получила свое терминологическое значение. Жизнь показала, что инициатива Вяземского была удачной.
Рядом с именем Кюхельбекера в журналах скоро появляется имя А.Бестужева, стремившегося еще более последовательно, чем Кюхельбекер, оценивать литературное явление в свете политических и эстетических идей декабризма. Первым широким обзором русской литературы с позиций революционно-романтической эстетики явилась статья Бестужева «Взгляд на старую и новую словесность в России». Спустя год в «Мнемозине» Кюхельбекер выступил с важной критико-теоретической статьей «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие». В 1825г. вышла статья Рылеева «Несколько мыслей о поэзии». Литературным манифестом революционного романтизма явилось предисловие Рылеева к отдельному изданию его «дум» (1825г.). Большое значение имели годичные обзоры русской литературы Бестужева. Этим перечнем далеко не исчерпывается круг критических и теоретических работ декабристов.
4. Литературные общества
Новыми литературными интересами была вызвана организация новых литературных обществ. Еще в самый разгар деятельности «Арзамаса» организовывается Вольное общество любителей российской словесности, которое становится видным центром борьбы за прогрессивную русскую литературу и культуру после избрания председателем общества Глинки. Руководящее положение завоевывают Рылеев, Александр и Николай Бестужевы, Кюхельбекер.
Периодическим органом Вольного общества любителей российской словесности был «Соревнователь просвещения и благотворения». Здесь печатались «думы» Рылеева, стихи Кюхельбекера, Глинки, а так же и Пушкина.
В 1818г. было организовано общество «Зеленая лампа», в котором участвовали Трубецкой, Глинка, Гнедич, Дельвиг. Частым посетителем был Пушкин.
Организуя литературные общества, декабристы распространяли передовые идеи в широких общественных кругах и оказывали свое влияние на литературную борьбу.
Русское романтическое движение было возглавлено Пушкиным. Великий поэт разделял и развивал литературно-эстетические воззрения декабристов, как и их общественно-политические идеи. Однако здесь были и некоторые расхождения, вызванные тем, что в эстетике Пушкина очень рано начали складываться принципы реализма. Не было полного единства и в литературной программе декабристов. Так, Кюхельбекер с его культом высокой поэзии занимал позицию, несколько отличавшуюся от линии, представленной Рылеевым и А.Бестужевым. Однако на основе общих политических задач, объединявших всех дворянских революционеров, сложились и общие для них литературно-эстетические принципы – принципы революционного романтизма. Продолжая и развивая традиции Радищева и других передовых русских писателей конца XVIII и начала XIX века, примыкая к Пушкину, поэты-декабристы в соответствии с общественно-политическими задачами своего времени подняли знамя борьбы за национально-самобытную, героико-патриотическую, революционно-освободительную русскую литературу.
5. Литературно-эстетические взгляды декабристов
Революционно-романтическая эстетика формировалась в борьбе с враждебными дворянским революционерам идейно-художественными течениями. Основной удар был направлен против классицизма, подвергшегося уже критике со стороны карамзинистов и арзамасцев. Для революционных романтиков особенно неприемлемы были политическая основа классицизма и его скованность канонизированными правилами и образцами. Например, Кюхельбекер, в поэзии которого традиции классицизма еще дают себя знать, постоянно выступал против подчинения русской литературы его законам.
Но, выступая в качестве представителей романтического направления против классицизма, декабристы отмежевывались и от тех романтиков, которые стали выразителями консервативных тенденций. Кюхельбекер высмеивает это течение в поэзии: «Чувство уныния поглотило все прочие. Все мы взапуски тоскуем о своей погибшей молодости. Картины везде одни и те же: луна, которая, разумеется, уныла и бледна, скалы и дубравы, где их никогда не бывало, изредка длинные тени и приведения, в особенности же туман: туманы над водами, туманы над бором, туманы над полями, туман в голове сочинителя». В письме Пушкину от 12 февраля 1825г. Рылеев, признавая благотворное воздействие Жуковского на язык русской поэзии, считает пагубным «влияние его на дух нашей словесности», что является результатом мистицизма, мечтательности, туманности, которыми проникнута большая часть стихотворений поэта-романтика.
Таким образом, революционные романтики вели литературную борьбу на два фронта: против реакционного классицизма и против консервативного романтизма. Служение делу свободы художественным творчеством революционные романтики рассматривали как свой гражданский долг. Они обосновали идею поэта-гражданина, которая стала характерной для передовой русской эстетики. Эта идея была сформулирована в известном признании Рылеева: «Я не поэт, а гражданин». Идея поэта-пророка, обладающего «силой воздвигать народы» на борьбу за свободу, свойственна и Кюхельбекеру.
В крепости А.Одоевский пишет стихотворение «Сон поэта», в котором, именуя себя «певцом народным», обещает вылить «в огненных словах» песнь, «незнаемую в мире».
Созданный революционными романтиками образ поэта-гражданина явился антитезой образу поэта-эпикурейца, получившему широкую популярность в «легкой поэзии» и образу поэта-мечтателя, характерному для элегического романтизма.
Понимание общественной роли искусства приводило декабристов к требованию высокого содержания литературы. Декабристы вкладывали в понятие высокого революционно-освободительное содержание, связывали эту категорию с идеалами общественно-политической свободы. «Высокость» души была признана необходимым качеством гражданина в законоположении Союза Благоденствия. В том же документе утверждается и необходимость высокого содержания поэзии, без чего произведение «недостойно дара поэзии». Отсюда и революционно-романтический критерий оценки художественного творчества: «сила и прелесть стихотворений» состоит «более всего в непритворном изложении чувств высоких и к добру увлекающих».
Признание за художественной литературой высокой гражданской миссии побуждало поэтов-декабристов пропагандировать высокие жанры поэзии: политическую оду, героическую поэму, гражданскую трагедию.
Значительное место в романтической эстетике занимала идея народности литературы. Не сразу был найден термин для обозначения идеи, занявшей такое большое место в литературной борьбе изучаемого периода (в печати термин народность появился в 20-х гг.). Сама проблема народности как идейно-эстетической категории осознавалась постепенно и понималась различно в зависимости от конкретных социально-исторических условий. На первых порах в содержание понятия народности вкладывалась мысль о национальной самостоятельности и своеобразии литературы. Но с течением времени, по мере развития и обострения общественной борьбы, прогрессивные идеологи начинали осознавать недостаточность такого понимания народности и подходили к мысли о её демократических основах. Принципиальная связь этих двух элементов ясна: национально-своеобразной может быть только та литература, которая выражает сознание широких демократических масс, интересы и чаяния народа. Прогрессивное понимание наметилось еще у передовых писателей конца XVIII века, особенно у Радищева. Оно отражало рост народного движения, нашедшего высшее проявление в крестьянской войне под предводительством Пугачева. Реакционное понимание народности литературы выдвинули идеологи консервативно-реакционных групп, пытавшиеся принципом национальной «самобытности» обосновать необходимость сохранения старых основ жизни и идеологии. Общественный подъем, вызванный Отечественной войной 1812 г. и затем вылившийся в декабристское движение, способствовал дальнейшему развитию прогрессивного понимания народности литературы. Народ, отстоявший свою национальную свободу, но оставшийся в рабстве, привлек к себе внимание передовых общественных сил не только в области социально-политической, но и области культурно-эстетической. С новой силой возникает вопрос об отношении, создаваемой дворянством, к творчеству народных масс. Это творчество начинает рассматриваться как основной источник и залог национального своеобразия художественной литературы. Разгорается борьба за национально-самостоятельную, свободную от подражательности, обогащенную народными традициями литературу.
Продолжая дело, начатое инициаторами нового литературного движения, поэты-декабристы решительно выступили против свойственной дворянским верхам подражательности иноземному в области культуры и литературы. В статье «Взгляд на старую и новую словесность в России» Бестужев тщательно прослеживает черты национальной самобытности в различных памятниках древней и новой русской словесности, исходя из принципа народности литературы. С большой страстностью выступает Бестужев против «безнародности» литературы, поощряемой дворянскими верхами. «Было время, - пишет критик-декабрист, - что мы невпопад вздыхали по-стерновски, потом любезничали по-французски, теперь залетели в тридевятую даль по-немецки. Когда же попадем мы в свою колею? Когда будем писать прямо по-русски?» Последовательным выступлением за народность литературы была статья Кюхельбекера в «Мнемозине». Критик-декабрист выступил против подражания всяким иноземным образцам, которыми склонны были увлекаться некоторые русские писатели. Кюхельбекер благодарит Жуковского за то, что поэт-романтик освободил русскую литературу из-под ига французской словесности. Но Кюхельбекер не хочет позволить ни ему, ни кому-нибудь другому наложить на отечественную литературу «оковы немецкого или английского владычества». Необходимым условием подлинного искусства Кюхельбекер признает народность, которую он находит, например, у великих поэтов Греции. Отличая «истинную романтику» от «недоговаривающей поэзии Байрона», Кюхельбекер всякую «свободную», «народную» позицию называет романтической. Исходя из мысли, что «всего лучше иметь поэзию народную», Кюхельбекер высказывает горячее желание: «Да создастся для славы России поэзия истинно русская!» Те же идеи развивал и Рылеев. Он призывал писателей «уничтожить дух рабского подражания». В связи с этим Рылеев формулирует и общую идею романтической эстетики о национально-исторических различиях в области искусства: поэзия различается теми формами, которые «в разных веках приданы ей духом времени, степенью просвещения и местностию той страны, где она появлялась». Так декабристы осуществляли то требование, которое было записано в их политической программе: «Законоположение Союза Благоденствия» обязывало своих членов «показывать всю нелепую приверженность к чужеземному и худые его следствия, также стараться уверить, что добродетельный гражданин должен всегда предпочитать приятному полезное, а чужеземному отечественное».