Не волнуйся, не плачь, не трудись,
Сил иссякших и сердца не мучай.
Ты жива, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай.
(Б. Пастернак)
Зовет меня, зовет твой стон.
Зовет и к гробу приближает.
(Г. Державин)
В последних двух строках повторяется глагол «зовет». Нам представляется, что если в первом случае «зовет меня» передает общее ощущение зова какой-то силы, может быть, зова свыше, неодолимого зова, то при повторе конкретизируется и расшифровывается понятие зова как стона, стона чего-то неотвратимого, печального, а далее контекстуально поясняется, что это зов приближения конца. Эту неизбежность чувствует и очень тонко передает автор.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин...
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин! (А. Пушкин)
В отрывке стихотворения Пушкина повтор передает не статику, а ощущение движения, однако монотонность движения выражается звуками колокольчика «дин-дин-дин». Мы ощущаем, что монотонность, однообразие – это не скука, а скорее движение в бесконечность, в неведомое, чему нет конца. Все это наводит страх, – страх поневоле.
Да не робей за отчизну любезную…
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную-
Вынесет все, что Господь ни пошлет! (Н. Некрасов)
В первой строке четверостишия мы наблюдаем обобщение - тезис-призыв: не бояться, не волноваться за отчизну. Далее поясняется в повторе слов вынес – вынесет, с их помощью передается будущее в значении настоящего и предстоящего. Много пришлось вынести русскому народу, народ стойкий, вынесет все, любые тяготы.
Но идет пехота
Мимо сосен, сосен,
Сосен без конца.
(В. Луговой)
А на левом с ходу, с ходу
Подоспевшие штыки
Их толкали в воду, в воду.
А вода себе теки… (А. Твардовский)
Вот оно, мое веселье пляшет,
И звенит, звенит, в кустах пропав.
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
(А. Блок)
Следует отметить, что в поэтических произведениях используются разные виды лексического повтора. Основные из них — анафора и эпифора. Приведем несколько примеров лексической анафоры, то есть повторения слов или группы слов в начале смежных строк поэтического текста:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть.
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
(К. Симонов)
Лениво дышит полдень мглистый,
Лениво катится река.
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.
(Ф. Тютчев)
Я — страница твоему перу.
Все приму.
Я - белая страница.
Я — хранитель твоему добру:
Возвращу и возвращу сторицей.
Я — деревня, черная земля
Ты мне — луч и дождевая влага.
Ты — Господь и Господин
А я — Чернозем и белая бумага! (М. Цветаева)
В стихотворении Цветаевой противопоставляются я и ты. Я (многократный повтор «я») - это песчинка, в море подобных, созданных Господом и ведомых им. Я - лишь исполнитель воли Всевышнего, есть ощущение предопределенности событий, жизни. Я – tabula rasa (лат.) Руссо. Я – белая страница. Ты – ваятель. И если я принимаю добро, то возвращаю его сторицей т.е. вдвойне. Но если я не исполню твои заповеди, то конечно жизнь может преподнести неприятности, стать сложной. Здесь много сравнений. Автор сравнивает себя с черной землей, черноземом или как писатель с чистым листом – белой страницей. Господь – это луч, хранитель добра, дождевая влага. Как он распорядится, от этого зависит жизнь, пребывание на земле.
Эпифора (греч. ept «после» + рhoros «несущий») — повторение слов или словосочетаний в конце строк. Этот стилистический приём часто используется в поэтической речи.
Милый друг, и в этом тихом доме
Лихорадка бьет меня.
Не найти мне места в тихом доме
Возле мирного огня! (А. Блок)
Своеобразным видом лексического повтора является повтор-подхват, повтор-стык, когда второе полустишие каждой нечетной строки повторяется как первое полустишие последующей четной.
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени угасавшего дня.
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вокруг раздавались,
Вокруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уже ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
(К. Бальмонт)
Повторы в этом стихотворении отчасти несут иллюстративную функцию: создается впечатление тяжелого переступания со ступеньки на ступеньку башенной лестницы. Но главное в том, что эти повторы выделяют и укрепляют в сознании читателя главную тему — движение-преодоление. Нередко используются повторы целых предложений или больших обособленных групп, например,
Спит не спит, лежит Никита,
Слышен скрип и хруст травы.
Глухо тукают копыта
Возле самой головы...
Спит не спит, лежит Никита,
Дрема поверху идет.
Голос ровный, домовитый
Сказку бережно ведет...
Спит не спит Никита, дремлет
С картузом под головой.
Теплым телом греет землю
Под примятою травой. (А. Твардовский)
Художественная трансформация слова в поэтическом тексте
Говоря о лексических средствах выразительности поэтической речи, следует упомянуть употребление синонимов, антонимов, омонимов, слов в переносном значении и других лексических категорий, которые являются основой создания художественного образа. Эти языковые средства рассматриваются как база, фундамент построения разнообразных поэтических акцентов речи. В поэтическом тексте часто преобладают слова в своем прямом значении, стилистически не окрашенные. И вместе с тем мы чувствуем, что эти обычные слова выступают в художественном тексте как эстетические единицы.
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.
(А. Пушкин)
Лексико-грамматический анализ глагола бродить помогает выявить лексическое значение этого слова (ходить без цели, блуждать), его звуковой состав, грамматические признаки, стилистическую окрашенность. Но лингвопоэтический анализ заставляет нас искать в этом слове, являющемся элементом художественного текста, эстетическую ценность, а для этого придется выйти за рамки грамматического анализа. «Брожу, вхожу и сижу» – это не просто однородные члены, но и значимые соположения. Налицо внутренняя рифма и звуковая организация всего четверостишия, организованного его первым словом. Под пером поэта слова преображаются, получают дополнительные характеристики, обнаруживают расширение связей и взаимодействий, выступая в поэтическом тексте как качественно новые единицы, реализуя свою эстетическую выразительность. Речь идет о художественной трансформации слова в поэтическом тексте. Этот языковой приём наблюдается в современной лингвистике, которая пытается понять основные способы преобразования разных типов слов, языковых моделей в художественном тексте.
Нарушение смысловой сочетаемости слов
В любом предложении слова связаны не только грамматически, но и по смыслу. В поэтике нарушение лексической сочетаемости используется как стилистический приём для создания эффекта. Примером могут служить афоризмы: Трудно прощать чужие недостатки, но еще труднее прощать чужие достоинства. Прием несочетаемости делает яркими и броскими заголовки статей, фильмов, книг: «Воспоминание о будущем», «Жанр, обреченный на успех», «Наедине со всеми. Нарушение привычных связей между словами придает им в поэтическом тексте новые и неожиданные оттенки значений, образность, экспрессивность: «Порой влюбляется он страстно в свою нарядную печаль» (М. Лермонтов). «Колокольчик звонко плачет и хохочет, и визжит» (П. Вяземский). «Уже утомившийся день склонился в багряные воды» (В. Жуковский).