Важное место среди латинских сочинений Петрарки занимают морально-философские трактаты, ярко отражающие глубокие противоречия его сознания. С одной стороны, Петрарка был индивидуалистом, всегда выдвигавшим на первый план свою личность, он обладал пытливым, критическим умом, жаждой славы, любовью к жизни и природе и восторженно приклонялся перед языческой античностью. С другой стороны, он влачил тяжелый груз аскетических воззрений и был бессилен порвать связи со старой, религиозной культурой. В итоге – мучительный разлад в сознании Петрарки между языческим и христианским идеалами, между жизнелюбием и жизнеотрицанием. На этой почве у Петрарки создался своеобразный психический недуг, который он называет accidia; это слово, заимствованное Петраркой из практики христианских отшельников, означает недовольство и удрученность сердце, гнетущую печаль, отбивающую охоту ко всякой деятельности.
Но самым ярким выражением идеологической борьбы, переживаемой Петраркой, является его книга «О презрении к миру» (1343), которую он называл своей «тайной», ибо написал он ее не для других, а для себя, стремясь разобраться в противоречиях своего сердца. Книга это представляет первую в новой литературе исповедь мятущейся личности. Она написана в форме диалога Петрарки с Блаженным Августином, одним из основоположников средневекового мировоззрения, который сам в молодости пережил сходные колебания, запечатленные в его знаменитой «Исповеди».
Диалог Петрарки и Августина, по существу, изображает внутреннюю борьбу в сознании самого Петрарки. Это как бы диалог его раздвоившейся души. Августин в трактате является выразителем ортодоксальной, христианско-аскетической точки зрения; он призывает поэта подавлять все мирские помыслы и желания, в том числе занятие поэзией, искание славы, любовь к Лауре, ибо все это – тлен, а думать следует лишь о неизбежной смерти. Петрарка спорит с Августином горячо и страстно. Он заявляет ему, что не может отказаться от любви и славы. При этом он утверждает, что любовь к Лауре поднимает его ввысь, ибо он любит в ней не плоть, а бессмертную душу. В конце концов, Августин берет верх: он убеждает Петрарку в том, что его любовь к Лауре – все же земное чувство. Он готов согласится с ним, готов отдаться заботе о вечности, но раньше он должен завершить свои земные дела. Таким образом, хотя Петрарка и признает моральное превосходство Августина, однако гуманистическая сторона его сознания не дает христианско-аскетической морали подавить себя.
Идеологические противоречия Петрарки выразились не только в его морально-философских трактатах, но и в его лирических стихотворениях, написанных, в отличие от рассмотренных произведений, на итальянском языке. Сам Петрарка не очень высоко ценил свои итальянские стихи, называя их «пустяками», «безделками», ибо, по его мнению, полноценной литературой являются лишь произведения, написанные на латыни. Но время показало, что Петрарка велик именно своими итальянскими стихами, в которых он выступил подлинным пролагателем новых путей в области не только итальянской, но и европейской лирики.
Петрарка начал писать итальянские стихи уже в ранней молодости. Подобно своим предшественникам, провансальским и итальянским, включая Данте, он разрабатывал по преимуществу жанр любовной лирики. Свою возлюбленную Петрарка называл Лаурой и сообщил о ней только то, что впервые увидел ее 6 апреля 1327 г. И что ровно через 21 год она скончалась. После ее смерти Петрарка воспевал ее еще десять лет и в дальнейшем разделил сборник посвященных ей стихов, обычно называемый «Канцоньере», на две части, озаглавленные «При жизни мадонны Лауры» и «После смерти мадонны Лауры». Состав «Канцоньере» несколько расходится с названием сборника, канцоны составляют далеко не самую значительную его часть, уступая первое место сонетам. Помимо 317 сонетов и 29 канцон, в сборнике имеются также образы других лирических жанров – секстин, баллад, мадригалов. Кроме любовных стихотворений были включены сонеты и канцоны философского и политического содержания. Среди последних особенно знамениты канцоны «Моя Италия» и «Высокий дух», а также три антиватиканских сонета (136, 137 и 138), содержащих острейшее обличение папского двора и царившей там чудовищной распущенности.
Имя Лаура казалось многим биографам Петрарки вымышленным, под каким трубадуры любили скрывать имена своих дам. Петрарка постоянно играет этими словами, утверждая, что любовь к Лауре приносит ему лавры, иногда даже называя свою возлюбленную лавром.
Биографам Петрарки удалось собрать о ней небольшое количество данных. Установлено, что Лаура родилась около 1307 г. в знатной авиньонской семье Нов, в 1325 г. она вышла замуж за местного дворянина Гюга де Сад, стала матерью 11 детей и скончалась в чумный, 1348-й год. Замужнее положение Лауры не противоречит ее образу в стихах Петрарки: поэт изображал ее женщиной, а не девушкой, что опиралось на старую традицию куртуазной лирики. В стихотворениях Петрарки нет намека не только на ответное чувство Лауры к поэту, но даже на близкое знакомство с нею.
До нас дошли далеко не все стихи в честь Лауры, ибо поэт уничтожил свои ранние опыты, в которых он еще недостаточно овладел поэтическим мастерством. Первое из дошедших до нас стихотворений (Канцона 1) не старше 1330 г. Оно написано в манере провансальских трубадуров, песни которых еще были живы в Авиньоне. Петрарка далек здесь от присущей итальянским поэтам «сладостного нового стиля» спиритуализации любви, ее превращения в символ добродетели, в отражение «божественного блага». Любовь здесь – властная сила, берущая себе в союзницы возлюбленную поэта, они обращают поэта в вечнозеленый лавр. Отзвуки поэзии трубадуров сочетаются в ранней лирике Петрарки с реминисценциями из римских поэтов, главным образом из Овидия.
Поэтические аллегории, олицетворения, мифологические параллели остаются в поэзии Петрарки и дальше. Но они не мешают поэту стремиться к тому, чтобы говорить о своем чувстве без всяких философских абстракций. Правда, он не смог избежать влияния лирики Данте и его школы. Подобно Данте, он изображает свою возлюбленную образом добродетели, делает ее средоточием всех совершенств. Но в то же время он не отождествляет красоту с добродетелью, не превращает Лауру в некий бесплотный символ. Она остается, прежде всего, прекрасной женщиной, которой поэт любуется, находя все новые краски для описания ее красоты, фиксируя то своеобразное и неповторимое, что имеется в данной ее позе, в данной ситуации. Петрарка описывает локоны Лауры, ее глаза, ее слезы, о которых написано четыре сонета; он рисует Лауру в лодке или в коляске, на лугу под деревом, показывает ее осыпаемой дождем цветов.
Но любование прекрасной моделью не имеет у Петрарки самодовлеющего характера. Описание красоты Лауры – только повод для выражения переживаний влюбленного поэта. Она остается всегда суровой повелительницей; любовь к ней безнадежна, она питается только грезами, заставляет его желать смерти и искать облегчения в слезах. Эти переживания, «порывы скорбного сердца», составляют основное поэтическое содержание «Канцоньере». Подобно трактату «О презрении к миру», книга стихов Петрарки вскрывает его душевные противоречия, она рисует мучительное раздвоение поэта между возвышенным платонизмом и чувственной земной любовью, греховность которой он сознает. Он говорит: «С одной стороны, меня уязвляют стыд и скорбь, влекущие меня назад, а с другой стороны, меня не отпускает страсть, которая в силу привычки так усилилась во мне, что дерзает спорить с самой смертью». Идеологический конфликт, владеющий сознанием Петрарки, сообщает драматизм его любовной лирике; он рождает динамику образов и настроений, нарастающих, сталкивающихся, переходящих в собственную противоположность. Внутренняя борьба завершается сознанием неразрешимости конфликта. Он ощущает ущербность своей психики, фиксируя ее в знаменитых словах: «Ни да, ни нет полностью не звучат в моем сердце». Невозможность подавить свое «греховное» чувство вызывает горестное восклицание Петрарки: «И вижу я лучшее, но склоняюсь к худшему!»
Во второй части «Канцоньере», посвященной умершей Лауре, жалобы на суровость возлюбленной сменяются скорбью об ее утрате. Образ ее освящается в воспоминаниях; он становиться более живым и трогательным. Лаура шепчет утешения поэту, дает ему советы, осушает слезы, присев на край его ложа, и внимательно выслушивает историю его сердечных мук. Подобно Данте, Петрарка превращает свою умершую возлюбленную в святую. При этом, находясь в райской обители, Лаура все время думает о нем и оборачивается назад, стремясь убедиться, что поэт следует за ней. После смерти Лауры кончается страстная борьба поэта против своего чувства, потому что оно теряет земной характер. Однако и здесь временами возникают у Петрарки сомнения в допустимости любви. «Канцоньере» заканчивается канцоной, обращенной к Деве Марии, - поэт просит вымолить для него прощение у Бога за любовь, от которой он не в сила отказаться.
Но Петрарка не остановился на «Канцоньере». Продолжая стремиться к примирению противоречий в своем сознании, поэт в конце жизни возвращается к старой культурной и поэтической традиции. Он обращается от «низменного» жанра любовной лирики к «высокому» жанру аллегорической поэмы-видения в манере Данте и его школы. В 1352 г. он начинает поэму в терцинах «Триумфы», над которой работал еще в год своей смерти. Петрарка показывает здесь, что в жизни над человеком торжествует Любовь, от которой его освобождает Целомудрие; над Целомудрием торжествует Смерть, над нею – Слава, над Славой – Время, над Временем – Вечность. Соответственно этому поэма распадается на шесть «триумфов», построенных по старой схеме «видений». Петрарка пытается связать апофеоз Лауры с изображением судеб человечества, для чего вводит в поэму большое количество исторического и легендарного материала. Но для итальянского общества второй половины XIV в. такая ученая аллегорическая поэзия была пройденным этапом, и искомого Петраркой синтеза не получилось.