В рассказе Чехова с наваждения начинается процесс преображения Якова. Постепенно он вспоминает то одно, то другое из прошлой жизни с Марфой, когда их связывала что-то человеческое. Так он выходит на новый уровень отношений с людьми, что показано как итог на примере его изменившихся отношений с евреем Ротшильдом. Итог тем более знаменательный, что Ротшильд был для него самым ненавистным из людей. Ротшильд впервые становится интересным Якову как человек – и даже не просто человек, а «брат». «Захворал, брат», - говорит ему Яков, и это слово в чеховском тексте особенно полновесно: оно делает невозможным упоминание уличного прозвища гробовщика, которого теперь в рассказе называют только Яковом. Яков перестает быть «Бронзой», очеловечивается, и тому дается свой ряд примет: он плаче, говорит с Ротшильдом «ласково» и т.д. Под «бронзой» обнаруживается душа, которая потом переходит в музыку и остается жить в печальной мелодии, продолжающей звучать в городе.
Пушкин в повести «Гробовщик» деромантизировал своего героя, внешне «упростил» его, найдя в этом упрощении свою сложность. Чехов, наоборот, пушкинскую простоту усложнил своим пониманием человека. К мрачной натуре Якова Бронзы, родственной натуре Андрияна Прохорова, Чехов добавляет как бы случайно и вовсе немотивированную черту: музыкальность. Но именно эта случайная черта становится необходимой, неотъемлемой сущностью характеристики героя. Совмещение гробовщика и скрипача в личности Бронзы кажется неожиданным. Но в то же время оно, в принципе, и не ново. Н. Я. Берковский приводит пример могильщика Мортсгея из «Ламмермурской невесты Вальтера Скотта[6]. Мортсгей по совместительству еще и музыкант, он работает на крестинах, свадьбах и на похоронах. Ему все равно, чем заниматься, лишь бы платили. О своем гробовщике Чехов говорит как будто то же самое: «кроме мастерства, небольшой доход приносила ему также игра на скрипке» в любительском оркестре.(297) Однако по-настоящему, как музыкант, Бронза раскрывается не в оркестре Шахкеса.
Игра Якова на скрипке имеет еще и бескорыстный, и сугубо личный план. Он играет на скрипке не только для денег, но и для себя. У Бронзы устанавливаются какие-то особые, интимные отношения со скрипкой: «Мысли об убытках донимали Якова особенно по ночам; он клал рядом с собой на постели скрипку и, когда всякая чепуха лезла в голову, трогал струны, скрипка в темноте издавала звук и ему становилось легче» (298). Характерна принно-следственная зависимость: обращение к скрипке вследствие «мыслей об убытках». В игре на скрипке Яков находит утешение в жизни. И в то же время в скрипке проявляется духовность героя.
В рассказе взаимодействуют две противоположных темы: темы денег, убытков и темы искусства, музыки. В экспозиции речь о скрипке идет лишь в русле размышлений Якова о своем малом достатке и лишь коротко сообщается скупая подробность: он хорошо играл на скрипке русские песни. На протяжении всего повествования, вплоть до заключения, доминирует первая тема, передающая обычное состояние Якова.
Но постепенно в Бронзе над меркантильными соображениями берут верх красота, искусство, талант скрипача («играет жалобно и трогательно», «печально поет скрипка»), а над слепой ненавистью и злобой – любовь к людям, чувство справедливости, сострадания. И в финале безраздельно господствует тема человеческого страдания, осознаваемая героем как его собственная вина. Перед смертью он завещает единственное, что у него есть дорогое, свою скрипку, Ротшильду. Затравленный бедняк Ротшильд, носящий по иронии судьбы фамилию известного богача, становится обладателем такой ценности, которая превышает богатство его однофамильца. Этот смысл заключен в заглавии «Скрипка Ротшильда». Бедняк Ротшильд дарит людям музыку, и дар этот потому бесценен, что достался ему самому в наследство от такого же бедняка, как он, - несостоявшегося талантливого скрипача Якова Бронзы.
Скрипка – сначала лишь деталь, штрих к образам Бронзы и Ротшильда. Но эта деталь, войдя и в заглавие, обретает в контексте всего рассказа обобщающее, символическое значение.
Концовка рассказа – своего рода послесловие (рассказ о скрипке, на которой Ротшильд по просьбе слушателей часто играет мелодию, услышанную им от Бронзы) – представляет собой мысль громадного филосовско-нравственного содержания. Мысль эта – страстная тоска людей о жизни, достойной человека; скорбное раздумье о настоящем, полном страданий, мысль о единении людей в одном чувстве, очищенном от скверны жалких эгоистических стремлений, подающих руку друг другу[7].
По выражению В. Б. Шкловского, у Чехова «человек дается и таким, какой он есть и таким, каким он мог бы и должен быть»[8]. Бронза «какой он есть» показан Чеховым в натуральную величину, гробовщиком, с плохим настроением и пр. Это «Ротшильд» с обратным знаком. Бронза, «каким он мог бы и должен стать», только угадывается через его отношение к миру звуков. В герое есть два тесно связанных между собой начала: сознательное и бессознательное, выраженное символически «Ротшильдом» и скрипкой.
Если в отношении пушкинского «Гробовщика» можно говорить только о процессе утраты человечности, то в отношении рассказа Чехова можно говорить о гибели человека в героя и гибели героя. Здесь уже чеховский гробовщик противостоит пушкинскому как трагический герой комическому. Вместе с тем образ чеховского гробовщика получает и свое более сложное решение. Герой Чехова втянут в конфликт с жизнью («от жизни человеку убытки, а от смерти – польза») и бессознательно стремиться уйти от него в мир звуков. В музыке раскрывается его подлинная человечность, сущностная характеристика героя. Бесчеловечно прожитая жизнь несостоявшегося «Ротшильда» оказывается была непрожитой жизнью музыканта[9].
Литература:
1. Чехов А. П. Полоное собрание сочинений и писем: в 30 т. Сочинения: в 18 т. Т. 8.-М.,1977.
2. Пушкин А. С. Полное собранию сочинений: В 10т. Т.6.-Ленинград, 1977.
3. Берковский Н. Я. Повести Белкина//Берковский Н. Я. Статьи о литературе.-М.-Л., 1962.
4. Дарвин М. Н. Пушкинский герой чеховского рассказа// Природа художественного целого и литературный процесс.-Кемерово, 1980.-С.
5. Головачева А. Г. Повести Ивана Петровича Белкина, «пересказанные» Антоном Павловичем Чеховым//Чеховиана: Чехов и Пушкин.-М., 1998.- С. 175-190.
6. Фортунатов Н. М. «Гробовщик» Пушкина и «Скрипка Ротшильда» Чехова// Болдинские чтения.-Горький, 1976.-С.93-103.
7. Шкловский В. Б. Повести о прозе. Размышления и разборы. Т.2.-М.,1966.
[1] Дарвин М. Н. Пушкинский герой чеховского рассказа// Природа художественного целого и литературный процесс.-Кемерово, 1980.-С.139.
[2] Все цитаты из А. С. Пушкина по Полному собранию сочинений: В 10т. Т.6.-Ленинград, 1977.
[3] Дарвин М. Н. Пушкинский герой чеховского рассказа// Природа художественного целого и литературный процесс.-Кемерово, 1980.-С.133.
[4] Все цитаты из А. П. Чехова по Полоному собранию сочинений и писем: в 30 т. Сочинения: в 18 т. Т. 8.-М.,1977.
[5]Берковский Н. Я. Повести Белкина// Берковский Н. Я. Статьи о литературе.-М.-Л., 1962.-С. 304, 311.
[6] Берковский Н. Я. Повести Белкина//Берковский Н. Я. Статьи о литературе.-М.-Л., 1962.-С.321.
[7] Фортунатов Н. М. «Гробовщик» Пушкина и «Скрипка Ротшильда» Чехова// Болдинские чтения.-Горький, 1976.-С.100.
[8] Шкловский В. Б. Повести о прозе. Размышления и разборы. Т.2.-М,1966.-С.364.
[9] Дарвин М. Н. Пушкинский герой чеховского рассказа// Природа художественного целого и литературный процесс.-Кемерово, 1980.-С.142.