План
Введение
1. «Нам выпал трудный век - ни складу в нём, ни ладу...» биографическая часть
1.1 «Трезвость» авторской мысли
1.2 Грех - забвенье смысла и лица…
Заключение
Список литературы
Приложение
Введение
Понятие «русское зарубежье» возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917, когда Россию массово начали покидать беженцы. После 1917 из России выехало около 2-х миллионов человек. В центрах рассеяния – Берлине, Париже, Харбине – была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившая все черты русского общества. За рубежом выходили русские газеты и журналы, были открыты школы и университеты, действовала Русская Православная Церковь. Но, несмотря на сохранение первой волной эмиграции всех особенностей русского дореволюционного общества, положение беженцев было трагическим. В прошлом у них была потеря семьи, родины, социального статуса, рухнувший в небытие уклад, в настоящем – жестокая необходимость вживаться в чуждую действительность. Надежда на скорое возвращение не оправдалась, к середине 1920-х стало очевидно, что России не вернуть и в Россию не вернуться. Боль ностальгии сопровождалась необходимостью тяжелого физического труда, бытовой неустроенностью; большинство эмигрантов вынуждено было завербоваться на заводы «Рено» или, что считалось более привилегированным, освоить профессию таксиста.
Россию покинул цвет русской интеллигенции. Больше половины философов, писателей, художников были высланы из страны или эмигрировали. За пределами родины оказались религиозные философы Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Лосский, Л. Шестов, Л. Карсавин. Эмигрантами стали Ф. Шаляпин, И. Репин, К. Коровин, известные актеры М. Чехов и И.Мозжухин, звезды балета Анна Павлова, Вацлав Нижинский, композиторы С.Рахманинов и И.Стравинский. Из числа известных писателей эмигрировали: Ив. Бунин, Ив. Шмелев, А. Аверченко, К. Бальмонт, З. Гиппиус, Дон-Аминадо, Б. Зайцев, А. Куприн, А. Ремизов, И. Северянин, А. Толстой, Тэффи, И. Шмелев, Саша Черный. Выехали за границу и молодые литераторы: М. Цветаева, М. Алданов, Г. Адамович, Г. Иванов, В. Ходасевич. Русская литература, откликнувшаяся на события революции и гражданской войны, запечатлевшая рухнувший в небытие дореволюционный уклад, оказывалась в эмиграции одним из духовных оплотов нации. Национальным праздником русской эмиграции стал день рождения Пушкина.
Среди поэтов, оказался в изгнании и Наум Коржавин.
Коржавин, Наум Моисеевич (наст. фамилия Мандель) (р. 1925), русский поэт, драматург. Родился 14 октября 1925 в Киеве. Родители воспитали в нем стремление к терпимости и «одухотворению повседневного» (автобиографическая повесть "В соблазнах кровавой эпохи", 1992-1996). Стихи писал с детства, начав с подражания В.В. Маяковскому, а затем А.С. Пушкину, А.А. Ахматовой, А.А. Блоку, Б.Л. Пастернаку. В 1941-1944 с семьей жил в эвакуации в Челябинской области. В 1945 поступил в Литературный институт им. А.М. Горького. В декабре 1947 был арестован за стихи об И.В. Сталине (16 октября). После 8 месяцев заключения в тюрьме Лубянки был выслан в сибирскую деревню Чумаково Новосибирской обл., затем в Караганду, где окончил горный техникум. В 1954, освобожденный по амнистии, вернулся в Москву, в 1959 окончил институт. Публикуется с 1941, с 1955 — в центральной печати. В 1963 выпустил первый и единственный легальный в СССР поэтический сборник "Годы", включающий стихи 1940-1960-х годов, в т.ч. большую подборку стихотворений в альманахе "Тарусские страницы" (Калуга, 1961). Основные их темы — размышления о судьбах современников, о Великой Отечественной войне, об искусстве и выдающихся личностях ("Где вы, где вы...", "Хлеб", "День в Освенциме", "Посвящение Карлу Либкнехту" (ему Коржавин посвятил также опубликованную в 1962 поэму "Рождение века"), "Инерция стиля", "Рафаэлю", "Осень в Караганде" и др.). С 1973 живет в США. Печатал статьи и рецензии в ж-ле "НМ", написал пьесу "Однажды в двадцатом", которая была поставлена на сцене московского театра им. Станиславского. Подписал письма в защиту Ю. Даниэля и А. Синявского (1966), Ю. Галанскова и А. Гинзбурга (1967), в поддержку письма А. Солженицына 1У съезду писателей СССР (1967). Печатал стихи за границей - "Грани", № 80, 1971; "Новый журнал", № 113, 1973. Эмигрировал (1973) в США, поселился в Бостоне. Сотрудничал как поэт и критик с журналами "Грани", "Континент", "Новый журнал", "Время и мы". Выпустил во Франкфурте-на-Майне кн. стихов: Времена (1976), Сплетения (1981), а также Избр. произведения в США (1983). Вновь печатается на родине с 1988: Стихи разных лет. - "ДН", 1988, № 12; Танька. Поэма. - "Знамя", 1988, № 12; Стихи. - "Огонек", 1990, № 10; Новые стихи. - "Октябрь", 1991, № 6. Выпустил в России кн. стихов: Письмо в Москву. М., 1991; Время дано. М., 1992 (послесловие Б. Сарнова); К себе. М., "ЭКСМО-Пресс", 2000. Сотрудничает как поэт и публицист с "ЛГ", "МН", альманахом "Падающий Зиккурат" (1995), журналом "Византийский ангел" (№ 1, 1995). Публикует автобиографическую кн.: В соблазнах кровавой эпохи. - "НМ", 1992, №№ 7-8; 1996, №№ 1-2. Член Русского ПЕН-центра. Член редколлегии ж-лов "Континент" (с 1974), "Контрапункт" (с 1999).
Поэтическая известность пришла к Коржавину в 1940-е годы, в атмосфере послевоенного поэтического бума, на популярных в те годы студенческих литературных вечерах, на которых Коржавин, похожий, по воспоминаниям современников, на молодого И.Э. Бабеля, в полузабытой красноармейской буденновке, шинели и треснувших очках, вызывал трепет зала своими лаконичными и сильными строками, соединяющими политический накал с лиризмом, философичность с обличением, а антимещанский пафос — с романтическим максимализмом.
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще.
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь...
Мы не будем увенчаны...
И в кибитках, снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами
(«Зависть»)
Мотив несогласия, бунта, восстания становится постоянным в поэзии Коржавина, которую сам автор позднее оценивал с традиционной в отечественной словесности «некрасовской», гражданственной позиции:
Я не был никогда аскетом
И не мечтал сгореть в огне.
Я просто русским был поэтом
В года, доставшиеся мне.
Я не был сроду слишком смелым
Или орудьем высших сил.
Я просто знал, что делать. Делал.
А было трудно — выносил.
Сходное кредо — и в программном для Коржавина стихотворении "Гейне" (1944):
Высшая верность поэта –
Верность себе самому
Неустанная работа души не столько по открытию мира, сколько по правильному «прочтению», «восстановлению» его в его истинном качестве прослеживается во многих стихах Коржавина. С наибольшей четкостью, с присущей поэту ясностью мысли и наглядной образностью это сформулировано в стихотворении "Рассудочность":
Мороз был — как жара, и свет — как мгла.
Все очертанья тень заволокла.
Предмет неотличим был от теней,
И стал огромным в полутьме — пигмей.
И должен был твой разум каждый день
Вновь открывать, что значит свет и тень.
Что значит ночь, и день, и топь, и гать...
Простые вещи снова открывать.
Он осязанье мыслью подтверждал.
Он сам с годами вроде чувства стал.
Принципиальная опора не на чувство — привычную сферу поэзии, — а разум приобретает у Коржавина характер манифестации — как опора на единственно возможное противостояние лжи и фальши окружающего
Другие наступают времена.
С глаз, наконец, спадает пелена.
А ты, как за постыдные грехи,
Ругаешь за рассудочность стихи.
Но я не рассуждал. Я шел ко дну.
Смотрел вперед, а видел пелену.
Я ослеплен быть мог от молний-стрел.
Но я глазами разума смотрел.
И повторял, что в небе небо есть
И что земля еще на месте, здесь.
Что тут пучина, ну а там — причал.
Так мне мой разум чувства возвращал.
Нет! Я на этом до сих пор стою.
Пусть мне простят рассудочность мою»
В годы «оттепели» Коржавин часто выступал с яркими и свежими по мысли статьями о современной и классической поэзии (о Ф.И. Тютчеве, А.К. Толстом, С.Я. Маршаке). Особый резонанс имела его статья "В защиту банальных истин: О поэтической форме" (1961), в которой Коржавин рассматривал поэтическую форму не как «одежду» произведения, а как особое состояние души его создателя, требующее определенного характера, типа и стиля выражения. 2006 — Специальный приз «За вклад в литературу» премии «Большая книга». Среди наиболее значительных произведений Коржавина, никогда не боящегося быть политизированным, «ангажированным», вовлеченным в злобу дня и всегда ищущего свой путь в бурлящем океане многоразличных духовных течений времени, — "Вступление в поэму" (1952), проникнутое острым ощущением сопричастности своей стране и своей эпохе; "На смерть Сталина" (1953), где поэт выступает против тирании слепой веры и лжи; "Церковь на Нерли" (1954), выявляющее тему Бога в творчестве Коржавина, шедшего от наивного атеизма к приятию христианства с его идеей любви к ближнему и «соборности», как тему глубинного патриотического наполнения
И глядишь доступно и строго,
И слегка синеешь в дали...
Видно, предки верили в Бога,
Как в простую правду земли»;
"Апокалипсис" (1968)
Где особенно остро ощущение неразрывной связи поэта со «своей Россией». В этом же ряду — мемуары "В соблазнах кровавой эпохи", поэтические сборники "Времена" (1976), "Сплетения" (1981), "Письмо в Москву" (1991), "Время дано" (1992), поэмы "Утверждение" (1948), посвященная П.Д. Когану, которого поэт воспринимал почти как своего двойника; "Танька" (1957), "Сплетения" (1980), "Поэма причастности" (1981-1982).
Судьба поколения в историческом контексте, утверждение внутренней свободы, силы разума и нравственной ответственности художника, апология самоценности каждого индивидуального существования и в целом земного бытия сообщают аналитически-твердой и в то же время мелодично-напевной и естественной в своей классической ясности поэзии Коржавина, принципиально чуждого литературному изыску, «метафоре», которую он называл «бичом 20 века», широкое и оптимистическое, при всей ее суровой трезвости, дыхание. Коржавин также автор пьес: "Однажды в двадцатом", пост. 1967; "Жить хочется (Однажды в двадцать втором)"; публицистических и литературно-публицистических («Гармония против безвременья», 1989) статей. В настоящее время Наум Коржавин живет в Бостоне. В июне 2005 года российская газета НГ-EX Libris опубликовала с ним большое интервью.