На протяжении девяти лет власти Хорватии приводили законодательство страны в соответствие с требованиями ЕС, приняв более 30 поправок экономического и политического характера. Изначально принятие страны в ЕС планировалось на 2009 год. Однако сроки были передвинуты на неопределенное время. Европа предъявляет Загребу ряд условий – эффективное судопроизводство, борьба с коррупцией и организованной преступностью, а также сотрудничество с Международным трибуналом по бывшей Югославии, возвращение сербских беженцев.
Нежелание Европейского союза торопиться с приёмом Хорватии в число своих членов связано с волной громких убийств, прокатившихся по этой стране. Уже произошла целая серия нападений на журналистов и общественных деятелей, приписываемых некой действующей в Хорватии мафиозной группировке. Корни этих преступлений кроются в нарушении международного эмбарго начала 1990-х годов на ввоз оружия на территорию бывшей Югославии, а также международных санкций.
Необходимо отметить и особенности сотрудничества Хорватии с Гаагским трибуналом. Доля осужденных военных преступников хорватской национальности невелика, чуть больше 20% от общего числа обвиняемых. Большая часть дел передана на рассмотрение национального суда в Хорватию. Ожидать суровых наказаний на территории страны не приходится, поскольку официальная идеология не признает за хорватами вины в военных преступлениях, считая их «защитниками страны от великосербской агрессии, бойцами за восстановление территориальной целостности».
Однако желание Хорватии войти в состав Европейского союза велико. В связи с этим считается, что хорватские спецслужбы способствовали задержанию генерала А. Готовины, так как его выдача международному трибуналу была одним из условий вступления страны в ЕС.
На март 2005 года Евросоюз планировал определить дату начала переговоров с Хорватией о вступлении в эту организацию. Однако в последний момент Брюссель посчитал, что, поскольку Загреб не выполнил одно из главных условий - не экономических, а политических! - недостаточно сотрудничает с Международным трибуналом в Гааге (прежде всего это касалось судьбы скрывающегося от гаагских прокуроров хорватского генерала Анте Готовины), надо определение даты переговоров отложить на неопределенный срок.
Это вызвало в Хорватии всплеск крайне негативных для ЕС эмоций: если до этого большинство населения поддерживало вступление, то после получения этого известия число сторонников данного шага резко упало. Произошло это по нескольким причинам.
ЕС является важнейшим мотивом в проведении реформ в странах региона. Кроме того ЕС несет сейчас ответственность за судьбу двух миротворческих операций - в Боснии и Герцеговине и Косово. Крах этих операций привел бы не только к утрате ЕС собственной репутации, но и повлек бы за собой новую дестабилизацию с трудно предсказуемыми последствиями в этом по-прежнему неспокойном регионе Европы.
Хорватия и ее соратниками движет вполне конкретный расчет - опереться на Германию, в особенности после прихода к власти партии христианских демократов и ее руководителя, которого все прочат в новые бундесканцлеры, Ангелы Меркель. Хорватия исходит из того, что их с Германией (А.Меркель) связывает и личная дружба, и идеологическая близость: их партии идеологически относятся к правому центру и принадлежат к Европейской народной партии. В хорватском ХДС надеются на более активную позицию Германия в отношении поддержки вступления Хорватии в ЕС. Чтобы прорвать блокаду со стороны Великобритании и скандинавских стран, нынешнее правительство Хорватии намеревается заключить союз с Германией как с крупнейшим европейским государством. В то же время аналитики предостерегали от излишних надежд на новое руководство Германии. Данная позиция естественно не устраивает Францию. Для Французского правительства Хорватия является еще одним сторонником Германии, которая и так занимает доминирующее положение в Европейском союзе.
Вопрос о вступлении Хорватии в ЕС в 2112 г. вместе с остальными постюгославскими государствами означает для страны не только потерю лет. Это будет означать, что в ЕС по-прежнему рассматривают постюгославское пространство как единое целое, как группу государств, которых можно в той или иной форме объединить вновь. Это не устраивает Хорватию и как самостоятельную страну, и как потенциального претендента на скорое вступление в Европейский Союз. Однако такая позиция, возможно бы, устроила Францию. Если Франция не сможет увидеть своего сторонника в лице Хорватии, то в лице других стран поддержка может быть найдена, а это Франции будет крайне необходимо, с целью расширения своего влияния на юго-восток Европы.
3.3 Франция и Турция
Турция активно стремится в ЕС. Переговоры по этому вопросу проводятся регулярно. Последние переговоры начаты по двум новым направлениям, а именно - по сближению общих стандартов и корректировке законодательства. Расхождения поделены на 35 глав, сейчас речь идет лишь о 18. На все 35, согласно прогнозу экспертов, потребуется не меньше 10 лет.
В связи с этим глава турецкого МИДа Али Бабаджан посетовал, что европейская бюрократия работает слишком медленно, а «отдельные государства» создают «искусственные преграды» на пути Анкары в ЕС.
Под «отдельными государствами», судя по всему, подразумеваются Франция. Так, Елисейский дворец не устает подчеркивать, что, хотя переговоры о подготовке к приему Турции в ЕС продолжаются, «это не дает никаких гарантий вступления».
Анкара стремилась изменить позицию Парижа, отрицательно настроенного по отношению к ее вступлению в ЕС. Однако несмотря на затраченные неимоверные усилия и финансовые вложения (порядка 23 млн. евро) сегодня большинство как европейских, так и азиатских СМИ подчеркивают слабость произведенного эффекта от мероприятий, оценивают прошедший «сезон» как положительный, но не приведший к потеплению двусторонних отношений.
В рамках «сезона» прошло порядка 400 мероприятий, многие простые французы смогли ознакомиться с турецким искусством, послушать турецкую музыку, отведать турецкую кухню, встретиться с турецкими деятелями культуры. Все в рамках «сезона» было очень турецким.
Франция явно и однозначно дала понять, как она относится к подобного рода мероприятиям исламской страны на ее территории. Она также недвусмысленно намекнула, что попытки убедить Париж в необходимости немедленно принять находящуюся преимущественно в Азии мусульманскую страну в ЕС не достигли желаемого результата.
Вот уже с середины ХХ века Турция борется за вступление в европейский клуб. Данная цель стала, можно сказать, основой, маяком турецкой внешней политики. В последнее время и турецкие политики, и граждане страны все больше убеждаются в тщетности своих попыток, в том, что определенные члены ЕС не желают принимать в свой состав мусульманскую страну. Особенно ярым противником вступления Турции в ЕС в качестве полноправного члена стала Франция.
Западная Европа столкнулась со сложностями после вступления стран Восточной Европы в ЕС, поэтому многие западноевропейские страны в последнее время стали проявлять все больше негатива в отношении расширения Евросоюза.
Французы всегда стараются быть политкорректны, избегать резких высказываний, сглаживать углы в рамках ЕС. Однако в отношении Турции они практически перестали использовать замысловатые слова, стали выражать свои мысли прямо и конкретно. Так, президент Франции Николя Саркози часто утверждал, что Турция не принадлежит к Европе, предложил не давать Анкаре пустых обещаний, подчеркнул, что Турецкая Республика «может стать ассоциированным членом, а не полноправным участником».
Признание геноцида армян официально не является обязательным условием для вступления Турции в ЕС, однако некоторые считают, что Турции придется сделать это на пути к членству в ЕС. 12 октября 2006 года парламент Франции принял законопроект, в соответствии с которым отрицание геноцида армян стало уголовным преступлением, аналогично отрицанию холокоста.
Все документы и высказывания первых лиц, ученых и простых граждан Франции, пусть и завуалировано, а порой просто и открыто, показывают, что Франция выступает против вступления Турции в ЕС, прежде всего, из-за того что Турецкая Республика – мусульманская страна с культурой, категорически отличающейся от европейской.
И дело не в том, что Париж плохо знает Анкару и нужно срочно провести разъяснительную работу посредствам мероприятий, подобных «сезону Турции во Франции». Франция имеет свою жесткую и продуманную позицию, прекрасно понимает, какую угрозу может представлять Турецкая Республика после вступления в ЕС. Именно поэтому все высшее руководство однозначно дает понять – нельзя позволить Турции вступить в ЕС, единственный путь – частичная интеграция и дальнейшее углубление отношений.
Турецкие власти стараются аккуратно реагировать на заявления своих французских коллег. Премьер-министр Турции и его окружение великолепно понимают, что вступление Турции в ЕС во многом зависит от позиции Франции, с ней необходимо постоянно находить точки соприкосновения, а не конфликтовать. Именно в спокойном и постепенном, но твердом продвижении своих интересов и заключается позиция руководства Турции. Лишь некоторые случайно оброненные слова представителей турецких высших кругов выдают раздраженность и усталость руководителей страны от постоянной необходимости искать компромиссы.
Желание Турции вступить в ЕС вполне объяснимо. Ответ на этот вопрос кроется в проводимой правящей Партией справедливости и развития явно не афишируемой политике – в медленном насаждении принципов ислама у себя в стране и в желании экспортировать их за рубеж. Турки преимущественно даже и не планируют становиться полностью европейцами, принимать европейские нормы как данность. Они вполне спокойно могут и хотят насаждать свои часто идущие вразрез с европейскими ценности, более того – они хотят получать экономические и политические дивиденды от Евросоюза, а не играть роль плацдарма, поля для игры в Азии. Именно поэтому ЕС в последнее время все более холодно смотрит в сторону Анкары, а Турция бьется о закрытую дверь, хоть и постепенно подбирается к тому, чтобы ее открыть.