Оглавление
Введение. 2
1. Европейская безопасность: диалектика приливов и отливов. 5
2. Лед меж двух берегов: размораживание отношений между Россией и НАТО 13
3. Новые ориентиры возможностей. 18
Заключение. 25
Список литературы.. 27
Партнерство Россия – ЕС является неотъемлемым элементом европейской безопасности. Стремление к обеспечению безопасности, как известно, изначально служило главным стимулом к объединению, интеграции в Европе и остается на нынешнем этапе общеевропейского процесса необходимым условием для сотрудничества и процветания на всем континентальном пространстве без разделительных линий, старых или новых.
Главным содержанием нашего стратегического сотрудничества с Европейским союзом и является создание Большой Европы – единой и процветающей, сплоченной на основе общих ценностей, способной коллективно отстаивать их и противостоять новым угрозам открытому демократическому обществу.
Европейская ориентация российских внешнеэкономических связей до сих пор нашла недостаточное отражение в политике. С одной стороны, некоторые российские политические деятели еще долго ориентировались на прежний статус сверхдержавы, который заставлял их воспринимать в качестве равновесного партнера только США, а с другой стороны, многие западные правительства не считали Россию европейским партнером. В последние годы началось сближение, но все-таки на этом пути предстоит еще пройти немалую дистанцию. Ясное представление о том, какое место Россия должна занять в новой Европе, пока не сформировалось ни у российских, ни у западных политиков. Ввиду расширения НАТО на Восток и запланированного открытия дверей Европейского Союза для нескольких государств Центральной и Восточной Европы эта тема приобретает особую значимость.
В ходе написания данной работы автором было проработано очень много книг и журналов, авторы которых выражают свои взгляды на данную проблему. Например, некоторые статьи посвящены политическому развитию Евросоюза и его влиянию на Россию, где авторы рассматривают возможные экономические и военные угрозы, которые могут возникнуть для России в связи с расширением ЕС, а также подчеркивают возможности, которые открывает прагматичное сотрудничество. Расширение НАТО на Восток, которому посвящена еще одна статья, по-прежнему расценивается как проблема, в том числе как военно-стратегическая угроза. Автор видит возможности для действий российской стороны, прежде всего, в углублении диалога как с НАТО, так и с ее отдельными странами-членами. ОБСЕ, которую российская внешняя политика долго наделяла особой ролью, совершенно реально оценивается скорее как дискуссионный форум, чем как организация, определяющая европейскую политику. Российский автор пишет, что она, таким образом, не представляет собой альтернативу НАТО. О том, что вопросы разоружения сегодня уже не являются, как раньше, ключевым аспектом в отношениях между Россией и Европой, свидетельствуют еще несколько статей, в которых рассматриваются изменившиеся рамочные условия для отношения к ядерному и обычному разоружению.
Книга под названием «Современное состояние отношений ЕС-Россия» тоже привлекает к себе особое внимание, так как в отличие от других российских публикаций – она не ограничивается проблематикой угроз, связанных с расширением НАТО на Восток, и не пытается представить ОБСЕ в качестве альтернативы НАТО. Ее авторы скорее исходят из реальностей европейской политики и серьезно занимаются перспективами, которые открываются перед российско-европейскими отношениями в связи с развертыванием европейской Совместной внешней политики и политики безопасности (СВППБ). В этом контексте подробно обсуждаются такие проблематичные вопросы, как действия НАТО и будущая роль российского ядерного оружия.
В своей работе автор ставит перед собой задачи: сформулировать актуальные проблемы российско-европейских отношений, европейской безопасности и выявить объективные возможности их решения.
Канун нового тысячелетия ознаменовал по существу переломный момент в организации европейской безопасности. Преодоление военной конфронтации между Востоком и Западом; беспрецедентное развитие на этой основе разоруженческого процесса, пришедшего на смену гонке вооружений в Европе; формирование новой системы сотрудничества между ее западной и восточной частями во всех сферах, включая военно-политическую; развитие общеевропейских механизмов – все это позволило впервые в истории фактически устранить опасность крупномасштабной войны на континенте и в мире.
Вместе с тем всего за десятилетие после окончания «холодной войны» стало ясно, что мощный исторический поток позитивных перемен стал заметно ослабевать и, более того, несет в себе разрушительную энергию обратной волны. Преодоление военной конфронтации оборачивается исчезновением барьеров для проведения силовой политики. Устойчиво развивавшаяся в 90-е годы тенденция к демилитаризации международных отношений в Европе была взорвана агрессией НАТО против суверенного государства, Югославии, – впервые в послевоенной истории. Это, в сою очередь, нарушило сдерживающие морально-психологические барьеры использования силовых методов в конфликтных ситуациях другими государствами. С данной точки зрения вторая «чеченская кампания», как бы к ней не относиться, вполне логична: Запад, начав бомбардировки Югославии, по существу благословил Россию на силовой сценарий решения проблемы Чечни. Как Косово, так и Чечня явились отражением того глубокого кризиса, в котором оказались система европейской безопасности и российско-западные отношения.
Именно отражением, а отнюдь не причиной. К концу уходящего века, и еще до косовских событий, стало очевидно, что декларированное стремление к стратегическому партнерству между Западом и Востоком (Россией) не переросло из политической риторики в практику их отношений. Да и могло ли быть иначе при тех различиях в направленности векторов развития, которые характерны для Запада и Востока: с одной стороны – прогрессирующие интеграционные процессы, относительная финансово-экономическая, социальная и политическая стабильность, с другой – нарастание дезинтеграционных тенденций, кризисных явлений и нестабильности. Это создает серьезные препятствия ходу общеевропейских процессов, которые поэтому имеют сегодня вполне объективные пределы вне зависимости от политической воли. Некоторая эйфория, если и ощущалась на рубеже 80–90-х годов на Западе, была крайне непродолжительной. Запад вполне быстро и ясно осознал, насколько велики ограничители в деле построения единой безопасности Европы и с учетом этого пошел по пути дальнейшей консолидации собственных структур безопасности. Они становятся все более мощным полюсом притяжения – и не только для Центральной и Восточной Европы, представляющей геополитические пределы расширения западной системы, но и теперь и для многих постсоветских государств, что становится дополнительным дестабилизирующим фактором. Все это еще сильнее лимитирует возможности формирования общеевропейской, а тем более единой системы европейской безопасности, которая в идеале должна была бы позволять решать практические задачи укрепления континентальной безопасности и стабильности на совместной основе.
Неадекватность таких общих механизмов и в целом институтов ООН и ОБСЕ современным вызовам безопасности, относительная обособленность западного и восточного полюсов Европы приводят к усилению факторов, действующих вразрез с генеральными тенденциями ее развития в постконфронтационный период.
Во-первых, акцент западных государств на укрепление собственной системы безопасности не позволяет эффективно, на общеевропейском уровне противодействовать усиливающейся нестабильности и конфликтности на востоке Европы, где пока не сложилась собственная межгосударственная система безопасности. Последнее обстоятельство в свою очередь, сужает потенциал общеевропейских механизмов, которые в принципиальном плане могут опираться на сильные западные структуры, но по существу лишены действенных, институционализированных опор на Востоке. Попытки России создать такую опору с партнерами по СНГ оказались малоэффективными – очевидная слабость и значительное сужение зоны Ташкентского договора скорее подчеркивают дезорганизованность постсоветского пространства безопасности, нежели позволяют считать его структурообразующим элементом на Востоке.
Во-вторых, в этих условиях на Западе усиливается стремление ограничить возможности России влиять на решения в области европейской безопасности, что на практике приводит к сужению поля партнерства между ними. При этом коллективные механизмы все менее способны сдерживать стремление западных стран и институтов к самостоятельным действиям на международной арене, не опирающимся на общеевропейское согласие, зато все в большей мере рассматриваются на Западе как важный и действенный канал влияния на Востоке, в том числе – воздействия на Россию. Это подтверждают и «восточная» специализация ОБСЕ, фактически не ориентированной на решение западных проблем, и усиливающееся давление международных организаций на Россию в связи с так называемой антитеррористической операцией на Северном Кавказе, и попытки снизить роль России в урегулировании конфликтов на территории СНГ за счет вытеснения ее международными структурами.
В-третьих, курс западных государств на использование в качестве опорной конструкции европейской безопасности Североатлантического блока, обладающего сильным военным потенциалом, обусловливает не только сохранение, но и усиление силовых факторов европейской политики. Даже если странам НАТО удастся убедить международное сообщество, что Косово представляет собой «особый случай», его новая стратегическая концепция, позволяющая проецировать военную силу за пределы зоны ответственности НАТО на основе собственных решений, отныне служит документальным, а не эмоциональным подтверждением не только способности, но и готовности союза прибегать к силе в решении спорных международных проблем. А, учитывая, что лидирующие позиции в НАТО принадлежат США, использование силовых методов в решении проблем безопасности позволяет Соединенным Штатам укреплять свою роль в европейской политике в целом. И Косово послужило еще одним, особенно весомым для США, доказательством действенности именно таких инструментов не столько в кризисном реагировании, сколько в обеспечении и подтверждении своего безусловного лидерства в западном сообществе, в Европе и в мире в целом. Это не только препятствует демилитаризации международных отношений, но и ведет к выдавливанию России из системы европейской безопасности. Став в конце 90-х годов принципиальным оппонентом Запада по многим кардинальным вопросам международных отношений, наша страна, тем не менее, не обладает достаточными возможностями реального противодействия ему через международные организации, все более вытесняемые США и НАТО из практической политики безопасности и теряющие и без того ограниченный потенциал и авторитет.