Современный мир пребывает в постоянной динамике. Он многолик и многообразен. И это важнейшая черта нашей эпохи. Столь же многообразны и предпосылки набирающего темп прогресса. Это и ускорение научно-технической революции, и информационный «взрыв», а следовательно новые возможности средств массовой информации. Это и небывалое прежде развитие коммуникаций: транспорта, связи и т.д.
Одновременно мир полон контрастов. И наряду с суперсовременными технологиями в нем продолжают иметь место отсталость, голод, нищета, очаги напряженности.
Еще одна характерная черта современности – взаимосвязь и взаимозависимость мира, и поэтому можно сказать, что многие проблемы приобретают глобальный характер. Необходимость их совместного решения (невзирая на территориальную отдаленность той или иной страны от очага обострения проблемы) – также характерная черта нашей эпохи. На чем же, прежде всего, акцентируется внимание в решении глобальных проблем?
Перед человечеством стоит задача решить:
– энергосырьевую проблему;
– продовольственную проблему (имеется в виду ликвидация голода на планете);
– демографическую проблему;
– преодолеть экономическую и культурную отсталость целого ряда стран;
– остановить распространение смертельных болезней.
В связи с этим целесообразно выделить критерии – сущностные признаки глобальных проблем. К их числу политологи относят:
– их исключительную актуальность – поскольку от решения глобальных проблем зависят условия жизни человека и само существование жизни на Земле;
– их планетарный характер (здесь имеется в виду, что проявление глобальных проблем не ограничивается пределами одного государства, нескольких регионов или государств);
– их общечеловеческий характер (в решении этих проблем заинтересовано все человечество, независимо от социальных, классовых, национальных, профессиональных или иных характеристик. Выражаясь фигурально, на «микроуровне» эти проблемы затрагивают интересы конкретных людей, на «макроуровне» – судьбу человечества в целом).
Все вышеперечисленное позволяет говорить об универсальном – то есть всеобщем характере глобальных проблем. Соответственно глобальные проблемы рассматриваются политологией на следующих трех основных уровнях:
1) Суперглобальные (общемировые) проблемы. К ним, прежде всего, относятся: предотвращение мировой ракетно-ядерной войны, установление равноправных и взаимовыгодных отношений между государствами. Наступившее столетие выдвинуло еще одну суперзадачу – борьбу с терроризмом.
2) Общепланетарные проблемы: ресурсные, то есть те, от которых зависит сохранение самой нашей планеты (экологическая, демографическая, энергетическая, продовольственная).
3) Общечеловеческие проблемы, то есть проблемы выживания, развития и процветания человеческого рода (ликвидация эксплуатации, нищеты и других форм социального неравенства, охрана здоровья людей, развитие образования, повышение качества жизни).
Человечество все более настойчиво ищет ключи к решению всех вышеобозначенных проблем. Но при этом встречается все с новыми «вызовами» времени. Кстати, некоторые из них достались в «наследство» от предыдущего времени. Сколько, например, десятилетий то вспыхивает, то затухает конфликт на Ближнем Востоке. Сегодняшние проблемы Африканского континента – это, в том числе, отголоски былых колониальных войн. А отсталость, голод, нищета несут с собой и неизлечимые пока что болезни.
Все вместе обостряет противоречия глобального развития. И как справедливо отмечают отечественные политологи, в данной обстановке, пожалуй, впервые в истории человечество начинает по-настоящему осознавать свою родовую общность, важность общечеловеческих ценностей. Этот процесс оказывает влияние и на сферу международных отношений, на разработку и реализацию внешней политики. В связи с этим знаменательно, что в последнее время в сфере международных отношений все шире применяется метод консенсуса. (Consensuc (лат.) – согласие, общее согласие, предполагает согласие в принципе при возможных разногласиях по отдельным позициям того или иного подхода или документа). В регламентирующих документах некоторых организаций ООН метод консенсуса зарегистрирован официально.
Организация Объединенных Наций в настоящее время становится своего рода воплощенным символом консолидации народов Земли. Характерная для второй половины 20 столетия обстановка «холодной» войны мешала интеграции народов в мировое сообщество. В настоящее время на глазах возросли авторитет и влияние ООН, призванной быть гарантом международного права, усилилась роль военных наблюдателей и вооруженных сил ООН по поддержанию мира. И можно целиком разделить мнение о том, что в настоящее время ООН превращается в самый влиятельный фактор мировой политики.
Вместе с тем, после распада Советского Союза (одной из сверхдержав) наблюдаются опасные тенденции однополюсного мира. США, стремясь взять на себя роль «единого центра», пытаются навязывать свою волю другим странам, не игнорируя для этой цели и «двойных стандартов».
Однако сама история свидетельствует о том, что эффективно и результативно могут развиваться только те страны, которые не утратили своих интересов, своей культуры, своего лица. Именно в умении каждой страны продвигаться своим выверенным историческим путем, одновременно вписываясь в международную палитру и отстаивая общечеловеческие приоритеты и ценности, и состоит задача цивилизованного мира в начале третьего тысячелетия. Поэтому понятие глобальных проблем не следует отождествлять с понятием «глобализма» политики, развиваемой рядом западных ученых.
Смысл этих теорий сводится к тому, что чем дальше подвигаются общества по пути эволюции, тем более похожи они становятся и тем более утверждаются в мире универсальные ценностные ориентации. Основатели и сторонники данных подходов рассматривают мир как стереотипную систему во взаимодействии «ядра» (в их понимании – Запада), «периферии», то есть стран бывшего «третьего мира», и «буферной зоны», состоящей из сырьевых и технологических придатков Запада.
При этом параллельно (в том числе со стороны того же Запада) звучат и другие оценки: например, о наступлении периода «глобальной смуты», о грядущем столкновении цивилизаций, о движении открытого сообщества к новому тоталитаризму, о реальной угрозе демократии со стороны неограниченного в своем беспределе либерализма и рыночной стихии.
А вот, как выглядит «новый мировой порядок» в упрямой статистике: в странах «третьего мира» в крайней нищете находятся 1,2 миллиарда человек, а активы трех самых богатых людей мира эквивалентны суммарному ВВП 48 беднейших стран мира. Число голодающих в буквальном смысле этого слова в мире составляет 826 млн. человек, не имеющих доступа к основным медикаментам – 2 миллиарда. 11 миллионов детей в возрасте до пяти лет умирают ежегодно от причин, которые можно предотвратить и которых практически не бывает в США, Великобритании, Франции и других развитых странах.
Как тут не вспомнить заявление, сделанное в свое время сенатором Калифорнии, что если все в мире будут жить, как в его родном штате, то мировых ресурсов хватит всего на две недели…
Проблема состоит еще и в том, что образ «нового мира» внедряется в общественное сознание как стереотип, прежде всего, североатлантической цивилизации, претендующей на планетарные пределы. А ведь у нее есть своя специфика, отнюдь не всегда соответствующая менталитету других народов. Говоря словами одного из российских ученых, реальный постиндустриализм предстает здесь преимущественно как гипертрофированная сфера услуг, причем не столько в области науки, культуры или высокого образования, сколько – финансов, информатики, медбизнеса. В этом виртуализированном космосе как на дрожжах растет и влияние нового класса – людей услуг.
И все же наряду с вышеобозначенной стереотипной схемой развиваются и другие модели общественного обустройства. И даже у стран, придерживающихся западных «правил игры», есть немало своего, «особенного». Возьмем, например, скандинавскую модель развития, с ее ориентацией на социальную поддержку, или обратимся к «японскому чуду». Несмотря на то, что Америка после второй мировой войны подавляла Японию, ей все-таки не удалось перестроить эту страну по своему подобию. Бывшая полуфеодальная Япония трансформировалась в суперсовременное государство, но с отличной от Америки социально-экономической моделью. Согласно восточной традиции, рыночная модель Японии базируется на главенстве государственных органов во всех сферах экономической жизни.
Так что человеческое сообщество стремится сохранить свое многообразие традиций и культур. Хотя если исходить из классической социологической теории, то она определяла общество скорее как способ организации человечества, а не как некую локализованную часть населенного пространства. И в этом смысле глобальное общество – это единые способы организации жизни, занимающие весь земной шар. Однако «единые» не означает унифицированные. Единство человеческого сообщества состоит как раз в его дифференцированности, многообразии, а единство мира – в универсальной системе координат, призванной совмещать в себе порой, казалось бы, даже несовместимые ценности.
3. Геополитика
Геополитика обрела научную и дисциплинарную классификацию с XX в. Сам этот термин впервые ввел в научный оборот шведский ученый Р. Челлен. Однако зависимость своей судьбы от территории проживания интересовала людей еще с глубокой древности. Например, еще Аристотель размышлял о зависимости политической жизни от местоположения и территориальных особенностей той или иной страны. В частности, он выдвигал «версию» о том, что остров Крит в связи со своим расположением в море способен влиять на Грецию. А философ-просветитель Ш. Монтескье размышлял о национальном характере народа, полагая, что островитяне более склонны к свободе, чем жители континента. (Однако сейчас ученые склонны рассматривать подобные мнения как субъективные).