Ведущей составляющей российско-индийских отношений является военно-техническое сотрудничество. Согласно сведениям, систематизированным СИПРИ, в 1992-1998 гг. Россия поставила Индии 10 истребителей МиГ-21 и столько же машин МиГ-29СИ. В 1996 г. заключен контракт на поставку 40 тяжелых истребителей дальнего действия Су-ЗОМК. Стоимость сделки оценивается в 1,55 млрд. долл. К 1997 г. в Индию были переправлены 8 машин. В последующие годы должны производиться сборка, оснащение и поставка остальных 32 самолетов в варианте Су-ЗОМКИ (модернизированные, коммерческие, индийские). Имеются планы производства по лицензии еще 120 машин этого типа. К 1997 г. завершилась программа сборки по контракту 1983 г. 165 истребителей МиГ-27М (индийское название «Бахадур»). Москва согласилась продать Дели для оснащения истребителей около 2000 ракет класса «воздух-воздух» (поставлено более 200). Кроме того, в Индию доставлены 400 противотанковых ракет для вертолетов Ми-24. Для пополнения военно-морских сил Индия закупила у России две современные подлодки класса «Кило». В целях оснащения индийских боевых судов поставлены 13 противокорабельных и противовоздушных ракетных комплекса и почти 500 ракет к ним и, помимо того, 40 морских радаров для контроля за огнем и разведкой. По лицензии 1987 г. на верфях Индии построили 8 корветов класса «Тарантул» (местное наименование - «Вибхути»).
Особенностью военно-технического сотрудничества двух государств можно считать его рассчитанный на длительные сроки плановый характер. В 1994г. Индия стала первой страной, с которой Россия заключила долговременную, до 2000 г., программу военно-технического сотрудничества на общую сумму в 7-8 млрд. долл. (по другим данным, 8-10 млрд.). В 1998г. подписан вариант нового рамочного соглашения о военно-техническом сотрудничестве на период до 2010г., стоимостью 15-17 млрд. долл.
Москва предлагает включить в экспорт нетрадиционную продукцию - компьютеры, электронную технику и др. Индия, в свою очередь, борется с демпингом российских товаров, прежде всего стали. В 1998г. она установила минимальную пороговую цену на горячекатаную сталь российского производства, поставив под угрозу перспективы ее сбыта на индийском рынке (на черные металлы в последние годы приходилось более 20% российского экспорта).
В еще одной области двусторонних отношений -культурно-гуманитарной - за 90-е годы был достигнут немалый прогресс. Расширились контакты между представителями стран на различных уровнях и в разных областях. Увеличился поток туристов и возрос обмен специалистами, учеными и преподавательскими кадрами. Расширился контингент индийских студентов, обучающихся в российских вузах. Вырос интерес к индийской культуре в России, чему в немалой степени способствовала деятельность посольства Индии в Москве, а также общественных организаций и научных учреждений по связям с Индией.
Вместе с тем, сохранились некоторые старые и возникли новые проблемы. К числу первых надо отнести элементы формализма в двусторонних контактах, обилие принимаемых решений и проволочки с их реализацией. Причем это касается не только культурной сферы сотрудничества. Заметим, кстати, что отмечаемое некоторыми авторами социокультурное сходство двух стран объясняется отчасти силой и влиянием бюрократии, ее склонностью к «бумаготворчеству» и выдвижению малореальных целей.
К новым проблемам надо отнести перемены в отношении индийцев к России. В советское время она воспринималась как альтернатива Западу, миру бывших хозяев-англичан и могущественных американцев. Распад СССР удивил и огорчил многих в Индии, заставив пересмотреть точку зрения на тенденции мирового развития. Переоценка взглядов на социализм и Советский Союз, информация об экономическом кризисе и падении уровня жизни в России на фоне несомненных успехов в Индии способствовали появлению у некоторых индийцев чувства превосходства, желания «поставить русских на место». Именно этим можно в какой-то мере объяснить инцидент, связанный с содержанием в тюрьме в течение ряда лет без предъявления обвинения летчиков латышской компании, имеющих российское гражданство, и решением суда г. Калькутты, приговорившего их в начале 2000 г. к пожизненному заключению. Хотя этот случай, вероятно, скажется на восприятии Индии в России, он, несомненно, не способен существенно отразиться на двусторонних отношениях. Одной из плодотворных сфер сотрудничества на протяжении 90-х годов и особенно в конце десятилетия было взаимодействие по глобальным и региональным вопросам. Существенная общность позиций России, Индии и, как отмечалось выше, Китая, проявлялась в видении современного политического мира как многополюсного, свободного от диктата одного центра силы и влияния. Отсюда неодобрение в Индии идей продвижения НАТО на восток от Западной Европы, ее поддержка стремления Москвы остаться самостоятельной силой, на помощь которой можно было бы рассчитывать в случае конфликта интересов с Западом.
Большое значение имеет для Дели поддержка Москвой его стремления поднять свой международный престиж, в частности, занять место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Россия также заинтересована в согласованной с Индией позиции на международных форумах и конференциях. Авторитет этой страны в мировых делах увеличивается и может быть сравним по многим параметрам со значением Китая. Некоторый сбой, произошедший в отношениях между двумя странами в связи с испытаниями Индией ядерных устройств в мае 1998 г., носил неглубокий характер. Москва должна была проявить солидарность с развитыми государствами - членами одного с ней «клуба восьми». Однако она отказалась поддержать политику экономических санкций, к которой призывали и прибегли США, Япония и некоторые другие страны. Со своей стороны Дели с пониманием относится к усилиям Москвы навести порядок на Северном Кавказе, справедливо усматривая немало общего между своими действиями против кашмирских террористов и операциями Москвы по борьбе с чеченскими боевиками. Симпатии двух государств на рубеже веков скреплены сходным характером угроз - опасностями местного сепаратизма, «настоянного» на идеях исламской солидарности.
Весьма согласованно действовали дипломатические ведомства двух государств в период кризиса в Косово в марте-июне 1999г. Главным был при этом не мусульманский фактор, хотя представляется, что для Индии он имел определенное значение, а прецедент с нарушением прав суверенного государства без санкции ООН и одобрения всего мирового сообщества.
Вместе с тем, подобно Пекину, Дели не собирается в нынешней ситуации отказываться от исключительно выгодных для него в экономическом, да и в политическом отношении контактов с Западом. Не случайно президент К.Р. Нараянан осенью 1999г. назвал США и Россию двумя главными стратегическими партнерами Индии. Такое заявление не противоречит и политике российской стороны, также установившей разветвленную сеть партнерских связей с Америкой и другими развитыми государствами.
Таким образом, двустороннее сотрудничество Москвы и Дели остается весьма тесным и органичным. Оно отвечает конкретным интересам обеих сторон, а долговременный характер партнерства предопределен комплексом геополитических констант: отсутствием общей границы и наличием «полосы отчуждения» в виде «языка» мусульманских сообществ, простирающегося в широтном направлении по центру Евразийского материка.
2.3 Китайско-индийские взаимоотношения
Определенный динамизм присущ на нынешнем этапе и отношениям между Китаем и Индией. Однако им еще далеко до уровня российско-китайских и российско-индийских связей. Начавшийся уже в середине 50-х годов подспудный отход от кратковременного «братства» Китая и Индии перешел с 1959г. в стадию открытой размолвки, а осенью 1962 г. привел к пограничной войне, в которой китайские войска доказали свое превосходство над индийскими. «Добавив к урону оскорбление», пекинское руководство пошло на одностороннее прекращение огня и отвело свои войска на исходные позиции. Попытки решить пограничную проблему по горячим следам не принесли результата, несмотря на посредничество влиятельной группы афро-азиатских государств. Понизив уровень дипломатических контактов (отозвав послов), стороны не перешли грань полномасштабного их разрыва, но дважды в ходе индийско-пакистанских конфликтов (в 1965 и 1971 гг.) Пекин занимал позиции, которые в Дели, да и в мире, рассматривали как угрожающие, чреватые вступлением Китая в войну против Индии. С 1976г. по инициативе Индии произошло восстановление в полном объеме двусторонних дипломатических отношений, и начался медленный и неровный процесс улучшения связей, где камнем преткновения являлись пограничные споры, ситуация в пригималайском районе, а также альянс КНР с соседом - антагонистом Индии - Пакистаном и взаимные обвинения в поддержке оппозиционных и сепаратистских выступлений на национальных окраинах друг друга.
После серии безуспешных переговоров в первой половине 80-х годов и кратковременного обострения обстановки на китайско-индийской границе в конце 1986 - весной 1987 гг. наметился сдвиг, связанный с изменением всего алгоритма международных связей как в мире, так и в регионе. Состоявшийся в декабре 1988 г. визит премьер-министра Индии Р. Ганди в Пекин был первым контактом на высшем уровне после почти 30-летнего перерыва. Он стал возможен в условиях потепления советско-китайских отношений, отсутствия оппозиции визиту со стороны Москвы.[10]
В 90-х годах визиты между высшими руководителями двух стран приобрели регулярный характер. В 1991 г. Индию посетил с ответным визитом премьер Госсовета КНР Ли Пэн, в 1993г. в Китае побывал Нарасимха Рао. В 1996г. состоялся визит в Индию Цзян Цзэминя, а в следующем году - ответная поездка Нараянана. Наиболее существенными из состоявшихся обменов высокими делегациями были визиты 1993 и 1996 гг., когда стороны подписали направленные на создание атмосферы доверия соглашения о поддержании мира и порядка в пограничных районах вдоль линии фактического контроля.