Несмотря на все это, рабочая часть американского общества полностью поддерживала в этой ситуации Форда, считая его единственным честным промышленником, на предприятиях которого не произошло ни одной забастовки. Однако рядовой американский рабочий не знал о системе надзора за фордовскими сотрудниками, которая и обеспечивала непрерывность и безопасность производства. Справедливости ради стоит заметить, что даже во времена депрессии положение рабочего «Ford Motor Company» было немного лучше, чем в среднем по стране, однако уровень психологического давления на рабочего в компании Форда достиг такого пика, при котором подобная ситуация долго длиться не могла. События 1932 г. явились наглядным примером того, что долго так продолжаться не может и крышку у котла рабочего негодования скоро сорвет окончательно, причем последствия окажутся куда более серьезными. Вопрос стоял лишь в пределах терпения рабочего класса.
Несоблюдение первой части программы НИРА не вызвало существенных последствий для компании Форда, кроме обострения отношений с правительством, что в условиях свободы американской экономики не было такой уж серьезной проблемой. «Кодекс честной конкуренции» носил рекомендательный характер и никаких законных ограничений за его несоблюдение не налагалось. В 1935 г. Верховный суд США объявил НИРА неконституционным актом, что лишь усилило позицию Форда по отношению к объединившимся автопромышленникам.
Таким образом, в попытке обрисовать общую картину изменения политики Генри Форда по отношению к сотруднику, мы можем видеть резкую смену ориентиров после 1920 г. Это было обусловлено несколькими причинами. Во-первых, переход от конвейерной сборки, где основной труд шел от работника к конвейеру, деятельность которого обеспечивалась машинами. Известны случаи, когда вместо 9 сотрудников устанавливали один станок, который с помощью одного человека заменял работу девятерых. Естественно, 8 несчастных рабочих тут же оставались без работы. Во-вторых, после окончания войны и прекращения выпуска военной продукции, сокращения объемов производства и прибылей иссякает ресурс, который помогал обеспечивать социальную защиту рабочих. Естественно, прибыль лучше всегда вложить в развитие производства, нежели улучшить состояние сотрудника, когда оно, на взгляд начальства, и так не бедственно. [38] В-третьих, неимоверное количество людей, желавших устроится на заводы Форда, и отсутствие необходимости в квалифицированном труде привели к падению ценности рабочих рук почти до нуля. А если не нужно ценить рабочего, то и заботиться о нем незачем. В 1900-1930 гг. население Детройта увеличилось в 5,5 раза, с 285 704 чел до 1 568 662. [39]
Но главная причина все же кроется в изменении взглядов самого Генри Форда, как человека, от личного контроля и отношения которого в компании зависело абсолютно все.
Эптон Синклер, писатель и личный друг Генри называет политику Форда в тридцатых годах политикой «влияния миллиарда долларов». Состояние Генри Форда к 1929 году оценивалось приблизительно в один миллиард долларов, что в пересчете на современный курс составляет почти $36 миллиардов. Состояние Форда, по мнению Синклера, «взяло на себя заботу о жизни Генри и вместе с тем воспитание его ума и характера». Именно увеличение состояния и боязнь за его судьбу и привело к появлению в окружении Форда такого человека как Гарри Беннет, и смене подходов к управлению компанией. [40]
Значение подобной перемены и перехода от отеческой заботы и «пряника» к «кнуту» становится наиболее очевидным, если учесть, что перед появлением в жизни Форда Гарри Беннета подобное положение занимал преподобный Сэмюел С. Маркуис ─ высоконравственный джентльмен-христианин, променявший обязанности настоятеля собора на должность руководителя социологического отдела. Однако с ростом доходов и сменой сознания и взглядов Генри священник не смог перебороть направленность на усиление гнета и давления на сотрудников и был вынужден уйти из компании. Его место было занято другим человеком, который более полно отвечал изменившимся требованиям Форда и соответствовал понятиям о человеке, который может обеспечить производству безопасность и усмирить всех распоясавшихся.
С наступлением депрессии наметившиеся тенденции к усилению гнета и беспредела по отношению к работникам лишь усиливаются и приобретают новые проявления в связи с резкими изменениями, происходящими не только в экономике, но и в социальной сфере.
«Ford Motor Company» и борьба рабочих за профсоюзы
Рузвельт боролся с застоем не только в рыночно-промышленной сфере. Социальная напряженность достигла своего пика и угрожала в любой момент перерасти в нечто большее. Остановки производства, забастовки, пикеты стали постоянным явлением. Такими способами рабочие взывали к вниманию со стороны правительства, требуя заставить администрации предприятий пойти на диалог с рабочими организациями.
После проведения ряда промышленных кодексов (всего их было 750) правительство США задалось целью усовершенствовать и стабилизировать социальные отношения. В 1935 г. был принят Закон о трудовых отношениях, вошедший в историю как Закон Вагнера (по имени его автора – сенатора Р. Вагнера). В соответствии с ним рабочим разрешалось создавать профсоюзы, запрещалось преследовать профсоюзных деятелей, а администрации – вмешиваться во внутренние дела профсоюзных организаций. [41] Предпринимателям запрещалось создавать свои, «компанейские профсоюзы» и прибегать к «нечестной трудовой практике». Было создано Национальное управление по трудовым отношениям (НУТО
Американские профсоюзы не только получили свободу, но и импульс к активным действиям.
Однако у Генри Форда было собственное мнение и на этот счет. Он считал любую заботу и опеку над рабочим прерогативой только лишь начальства предприятия. «Профсоюзы и тред-юнионы своим вмешательством никогда не смогут влиять на хорошо поставленное дело». [42]
Человеку, который более 30 лет создавал собственными руками крупнейшую промышленную организацию в мире невозможно было смириться с тем, что «горластые выскочки из бывших рабочих» будут «являться в штаб-квартиру, располагаться как дома, дымить сигаретами». [43]
Генри Форд заявил, что не намерен встречаться ни с профсоюзниками, ни с репортерами, и назначил Гарри Беннета, человека которого в организации Форда уже давно хорошо знали по событиям 1932 года, ответственным за взаимоотношения компании с профсоюзами. Этот человек довел уровень полицейского гнета на предприятии до максимума.
Ситуацию усугубило и то, что в 1936 г. союз автомобилестроителей влился в мощное объединение ─ Конгресс производственных профсоюзов, который начал одно за другим «захватывать» крупнейшие предприятия США и подписывать коллективные соглашения. Под натиском союза автомобилестроителей сдались корпорации «Chrysler» и General Motors, хотя администрация последней до конца оказывала ожесточенное сопротивление: рабочие заняли завод и бастовали «сидячим» способом почти 2 месяца с декабря 1936 г., но в феврале 1937 г. все же добились признания своих прав.
Большинство фордовских рабочих мечтало вступить в профсоюз: их заработки становились ниже, чем в конкурирующих фирмах, сверхурочные работы не всегда компенсировались, а уровень беспредела со стороны Гарри Беннета и его вооруженной команды превосходил всякие границы. Однако среди коллектива тоже существовало немало разногласий: рабочие-инвалиды импонировали Форду, а чернокожие не хотели поддерживать организацию белых. Форд помогал негритянским церковным общинам и никогда не отказывался принимать на работу людей с ограниченными возможностями. Как это ни странно, но в «Ford Motor Company» в первую очередь увольнялись полноценные рабочие, инвалидов держали в табели до последнего.
В 1936 г. был учрежден «Фонд Форда» («Ford Foundation») ─ частная бесприбыльная организация, призванная управлять фондами для научных, образовательных и благотворительных целей. Была развернута небольшая программа помощи сотрудникам при получении образования, разрешении кризисных ситуаций, однако эти мероприятия не носили массового характера и распространялись только на тех сотрудников, кто каким-либо чудом смог обратиться лично к Генри Форду, либо его жене Кларе. [44] Надежды рабочих, связанные с созданием фонда не оправдались, большая их часть не ощутила на себе работы этого фонда. Некоторые источники говорят нам о том, что фонд в первую очередь был создан, чтобы облегчить вступление потомков Форда в наследство. Т.к. вплоть до 21 сентября 1945 г. Генри обладал 60% пакетом акций, и в случае его смерти с имущества пришлось бы уплачивать огромный налог, оцениваемый более чем в 60 млн. долларов. Чтобы не допустить этого и был создан «Фонд Форда», который финансировал различные общественные проекты. [45] В любом случае, рабочие не являлись основным объектом, на который была направлена деятельность фонда и их чаяния о лучшей жизни вновь не оправдались.
Положение «Ford Motor Company» еще более усугубилось в начале 1937 г., когда закон Вагнера был признан конституционным актом. Закон стал полноценным и приобрел силу. Форду предстояло наконец решиться на организацию диалога с рабочим движением. Однако на собрании высшего руководства компании (в которое помимо Генри Форда входили также Эдсел Форд и Чарльз Соренсен) Форд заявил, что он не собирается ни встречаться с профсоюзниками, ни давать интервью. Было также заявлено о том, что Гарри Беннет получал практически неограниченные полномочия, на него также возлагалась задача уладить и урегулировать ситуацию. [46]
Постепенно, атмосфера на предприятии все более накалялась. Гарри Беннет проводит несколько операций устрашения, самая крупная из которых, в мае 1937 г. стала наконец-таки достоянием общественности. Репортерам удалось запечатлеть, как сотрудники частной охраны избивали троих рабочих, раздававших листовки у проходной. [47] Действия Гарри Беннета привели к тому, что все служащие, имевшие на груди табличку с надписью «Администрация» подвергались катастрофическому неуважению со стороны рабочих, т.к. именно служащие администрации чаще всего завербовывались в отдел Беннета. [48] Естественно, при таком положении дел обратная связь между рабочими и руководством сводилась на нет, что в свою очередь угрожало производству ─ главной мотивирующей и движущей силе предприятия.