Входящие в кластер отрасли пользуются повышенным общественным и государственным вниманием. На фундаментальные исследования в соответствующих областях знания выделяются бюджетные ассигнования, возникают научные институты и ВУЗы. Связанные с кластером профессии становятся престижными, а достижения вызывают патриотический подъем. Такие условия весьма плодотворны для появления фирм-эксплерентов, т.к. изобретательский потенциал нации фокусируется на кластере и именно в его рамках находит максимальную материальную и моральную поддержку.
Наконец, кластер дает работу множеству коммутантов-поставщиков простых комплектующих.
Таким образом, структура кластера в принципе копирует структуру всего национального сообщества фирм, но с одним важным отличием: в нем собраны элитные предприятия страны, которые определяют международную конкурентоспособность нации. Можно выразить ту же мысль и по-другому. Носителем высокой конкурентоспособности в конечном счете является не отдельная фирма, а целое сообщество. От наличия в стране эффективно действующих сообществ во многом зависит конкурентоспособность нации в целом.
В 1963 году Норвегия получила суверенные права на разработку полезных ископаемых в своем секторе Северного моря, и первая нефть была найдена уже в 1969–м. Первое месторождение – Экофиск – к середине 1970−х (то есть в самый разгар нефтяного кризиса) сделало страну важным игроком на нефтяном рынке. Разведка и разработка новых месторождений сначала в Северном, а затем и в Норвежском море превратили страну в ключевого экспортера нефти и природного газа, чьи позиции были особенно сильны на европейском рынке.
При этом изначально Норвегия практически не имела собственной экспертизы в нефтегазовой отрасли, поэтому была вынуждена обратиться к международным компаниям за технологиями и методами разведки и добычи. Однако за последующие четыре десятилетия норвежская нефтегазовая отрасль смогла стать конкурентной по международным меркам. При этом ее конкурентоспособность основывается не только на опыте нефтяных компаний, но и на деятельности предприятий-поставщиков и исследовательских институтов. В Норвегии удалось создать очень успешный национальный кластер по разработке и применению технологий, который включает в себя всех участников инновационного процесса - от университетов до производителей оборудования и самих нефтегазовых компаний. Это стало результатом целенаправленной политики правительства, которое на протяжении десятилетий поощряло развитие инноваций в нефтегазовом секторе. Весьма показательный пример: когда судостроительная отрасль Норвегии фактически умерла, не выдержав конкуренции с Южной Кореей и другими азиатскими производителями, на ее основе в Ставангере и окрестностях Осло появился новый сектор по выпуску оборудования для разведки и добычи нефти в море.
Опыт Норвегии показывает, что доля предприятий нефтегазового сектора, сотрудничающих с различными контрагентами в научно-технической сфере, колеблется от 52 до 74%. Однако столь высокие показатели являются следствием не только и не столько «внутренней» заинтересованности самих компаний, сколько следствием:
· целенаправленной политики государства по формированию подходов к реализации новых решений и соответствующих процедур, а также подходов к поискам, разведке и разработке углеводородов, «подталкивающих» компании к кооперации;
· действия так называемых «жестких» институциональных условий, т.е. наличия таких норм и правил ведения бизнес-деятельности, которые не позволяют получать стабильно высокую прибыль без совершенствования технологии и улучшения организации производства, иными словами, не дают возможности получать «незаработанную» прибыль, т.е. извлекать так называемую «квазиренту».
На протяжении менее чем 30 лет Норвегия развила нефтяную промышленность мирового уровня, как с точки зрения применяемых организационных решений, так и в плане используемых технологий. В некоторых областях, в частности в области подводных технологий добычи углеводородов, норвежский «нефтяной кластер» стал мировым лидером – благодаря таким компаниям, как «Vetco», «Aker Kverner», «FMC Technologies». Передовое оборудование, разработанное для внутреннего рынка, вместе с экономически эффективными и гибкими решениями впоследствии нашли себе место и на мировом рынке. Норвежские компании в настоящее время вовлечены в ряд наиболее значимых проектов, реализуемых во всем мире, - от Сахалина на востоке и Бразилии на западе до Анголы на юге. Также значительное число малых и средних по размеру компаний, имеющих специфические (так называемые «нишевые») продукты и технологии, близки к выходу на международные рынки.
В Норвегии с самого начала осознали, что в условиях государственной собственности на недра государство-собственник может требовать больше, чем только получение денег, - в зависимости от ситуации и переговорной силы. Наиболее приемлемый подход состоит в развитии поставок товаров и услуг местного происхождения для нужд нефтяной промышленности и в формировании на этой основе современного и конкурентоспособного кластера.
Использование местных товаров и услуг было в явном виде определено законодательно в период 1972-1994 гг. Политика преференциального использования норвежских товаров и услуг сопровождалась политикой передачи знаний и кооперации в сфере исследований и разработок. С целью усиления влияния на политику поставок товаров и услуг в нужном направлении в 1972 г. в рамках Министерства промышленности был образован отдел товаров и услуг как орган, контролирующий деятельность нефтяных компаний в области контрактов и поставок. Перед тем как пригласить того или иного поставщика на тендер, оператор должен был объявить сроки проведения тендера и представить список приглашаемых компаний. Роль министерства в этом случае состояла в том, чтобы норвежские компании, имеющие определенный уровень квалификации, были включены в список участников торгов. На стадии определения победителя оператор был обязан информировать министерство о результатах оценки предложений и назвать рекомендуемого поставщика, цену, страну происхождения и наличие норвежской составляющей. Норвежская составляющая рассчитывалась как добавленная в Норвегии стоимость - как в терминах трудозатрат (занятой рабочей силы), так и в денежной форме. Происхождение компании при этом мало интересовало, важно было, где работа была выполнена: в Норвегии или за границей. Таким образам, роль министерства заключалась в том, чтобы обеспечить получение контракта норвежским участником, но только в том случае, если он являлся конкурентоспособным с точки зрения цены, качества, времени поставки и условий обслуживания поставляемого оборудования. Акцент на наличие норвежской составляющей сделал это требование существенным для всех нефтяных проектов, и в ряде случаев министерство использовало его и как один из критериев при оценке компании, претендующих на новые участки недр.
Следует заметить, что политика министерства должна была быть прозрачной и предсказуемой с точки зрения реализации целей, выдвинутых подобной политикой регулирования поставок. Более того, как оценщик деятельности различных поставщиков министерство должно было сохранять конфиденциальность относительно деятельности всех операторов тендеров. Хорошее сотрудничество между властями и операторами, а также между покупателями (держателями контрактов) и поставщиками было важным условием для обеспечения высокого уровня норвежского участия, которое временами превышало 70%.
После одобрения в 1994 г. соглашения между Норвегией и Европейским союзом о вхождении в Европейскую экономическую зону политика в области поставок была отменена. В настоящее время норвежская доля товаров и услуг в нефтяной промышленности составляет около 50%.
Создание в 1972 г. норвежской государственной компании «Статойл» и обеспечение участия в добыче нефти двух частных компаний - «Норск Гидро» и «Сага Петролеум» преследовали цель сделать норвежское участие в нефтяной промышленности ключевым. Международные и зарубежные компании должны были обеспечивать технологическую поддержку в альянсах с норвежскими компаниями и выполнять роль «катализаторов» в быстром превращении норвежских компаний в полноценных операторов разработки месторождений на шельфе.
Важнейшее следствие реализации проектов в Норвегии состояло и в том, что тендеры на поставку товаров и услуг проводились и на региональном уровне, особенно при предоставлении информации о потенциале местных контракторов и поставщиков. На формирование доходов от освоения ресурсов углеводородного сырья в интересах всего общества значительно повлияло то, что государство сосредоточило внимание на научных исследованиях и развитии современных технологий для нужд нефтегазового сектора. Научные исследования и создание новых технологий стали одними из важнейших факторов развития Норвегии как нефтедобывающей страны, а также заложили основы долгосрочного развития этой отрасли промышленности.
На начальном этапе освоения нефтегазовых ресурсов в Норвегии использовались преимущественно американские технологии добычи и норвежские навыки в области строительства судов при сооружении платформ. Развитие норвежских технологий и навыков по сооружению платформ и буровых установок в 1970-е годы во многом базировались на опыте и знаниях, полученных в области судостроения. Норвежские власти учли это обстоятельство и привлекли иностранные компании для приобретения норвежской нефтяной промышленностью необходимого и недостающего опыта и навыков в собственно нефтегазовой сфере. В качестве инструмента были использованы так называемые «технологические соглашения», которые были введены в действие в 1980 г. Эти соглашения основывались на том, что при предоставлении лицензий на право работы на шельфе (права на разработку или разведку месторождений) иностранные компании должны были проводить оценку исследований и технологий, развиваемых в Норвегии. Данные соглашения были отменены в 1994г. - тогда, когда норвежские исследовательские и инжиниринговые компании уже стали производить такие продукты (технологии, решения и знания), которые поставили их в число мировых лидеров (например, в области транспортировки углеводородов в многофазном потоке).