«Весь народ да весь пошел на службу на христианскую,
А Гришка до разстрижка со своею царицею Маришкой,
Мариной Ивановной, князя Литовского дочь,
Они не на службу христовскую пошли,
Пошли в парную баенку,
В чистую умывальню...»,
– говорит поздняя историческая песнь, доносящая отзвуки накопившейся ненависти к самозванцу и поляками, наводнившим Москву в мае 1606 г.
Недовольство москвичей умело использовали враги царя – бояре Шуйские, – давно и умело готовившие заговор против самозванца. К Шуйским примыкали и другие бояре. Их ненависть к самозванцу понятна – интриговавшие против Годунова, они тем более не желали подчиняться безродному выскочке, беглому расстриге и самозванцу. Шуйские внушали своим сторонникам и те, распространяли в Москве слухи, что новый царь – еретик и самозванец, собирается при помощи немцев и поляков истребить всех бояр, уничтожить церкви и искоренить православную веру, а распространить на Руси «латинство». О том, насколько широко были распространены эти слухи свидетельствует множество источников – от записок иностранцев до русских повестей начала XVII века. Согласно грамоте царя Василия Шуйского, Лжедмитрий I намеревался «вести наряд пушечной болшой с города и из казны вессь для стрельбы, и ехать ему было за посад, а бояром и дворяном и всяким людям быти было с ним на стрельбе, а литовским людем всем, конным и пешим, быти было с ним же всем вооруженным, с копьи и с пищалми, будто для потехи, и приехав было к наряду всех бояр и думных людей и болших дворяне побить». Умелая агитация способствовала успеху заговора. 17 мая Шуйские подали знак к мятежу. Стража самозванца, во главе с верным Басмановым была перебита. Лжедмитрий пытался бежать, но был схвачен; его допрашивали и истязали, пока не убили. Обезображенный труп самозванца был брошен на Лобное место, на живот ему положили скоморошью маску, в рот вставили дудку, а на грудь положили волынку. Вместе с самозванцем, восставший народ расправился со многими поляками и другими иноземцами, приехавшими на царскую свадьбу: «...и толико множество побито, что на всех улицах и по переулкам и по площадям и по всем дворам в трупе мертвых поганых человек пройтить никак не возможно». Труп Лжедмитрия, три дня пролежавший на площади, был брошен в скудельницу, а затем сожжен в содеянном им «аде», за Москвой-рекой, в местности Верхние Садовники, т.е. рядом с государевым аптекарским садом, занимавшим северную часть Замоскворечья. Пепел самозванца зарядили в пушку и выстрелили из нее в сторону Польши. Так, бесславно закончилось правление Лжедмитрия I – первого русского самозванца, который был и единственным, кому удалось достичь престола.
Болотниковцы.
Через два дня после убийства самозванца бояре участники переворота провозгласили царем князя Василия Ивановича Шуйского. Современники отмечают, что избрание нового царя не было делом всего народа, а результатом сговора узкой группы лиц: «малыми некими от царских палат излюблен бысть царем князь Василий Иванович Шуйский... никем от вельмож не пререкован, ни от прочего народу умолен, – пишет Авраамий Палицын, – И устроися Росиа вся в двоемыслие ови (одни) убо любяще его, ови (другие) же ненавидяще». В то же время, именно Василий Шуйский, согласно «лествичному порядку» наследования престола, имел наибольшие права на трон – князья Шуйские происходили от князя Андрея Ярославича, младшего брата Александра Невского, родоначальника московских князей. Таким образом, род Шуйских был, по генеалогическому старшинству, следующим за пресекшимся родом князей московских. Однако, в первые же месяцы правления Василия Шуйского, призрак «царя Димитрия», как и ранее, при Годунове, вновь стал знаменем для недовольных и мятежников. Царь Василий Шуйский предпринял все меры, чтобы предотвратить развитие новой самозванческой авантюры. Труп Лжедмитрия I был сожжен, а царевич Дмитрий Угличский признан святым мучеником, убиенным от злодея Бориса Годунова. Мощи царевича были перенесены из Углича в Архангельский собор в Москве, от них свершались чудеса и исцеления, подробные описания которых были разосланы по городам. Другие грамоты извещали о самозванчестве Гришки Отрепьева, который прельстил всех людей чернокнижеством и ведовством, о его злых умыслах искоренить православную веру и перебить бояр.
Однако, это не помогло. Южные окраинные города восстали против царя Василия, называя его похитителем престола. «Царь Димитрий», как говорили его сторонники, уцелел во время переворота 17 мая 1606 г. и скрылся. Вскоре в Путивле появился человек, называвший себя «большим воеводой царя Дмитрия» – Иван Исаевич Болотников, который и возглавил движение против Шуйского. Биография Болотникова весьма примечательна – он был боевым холопом князя Андрея Андреевича Телятевского, затем, казаковал на Волге и Дону, стал атаманом, и был взят в плен татарами и продан в рабство в Турцию. Как и многие русские полоняники, Болотников, был гребцом на галере, и во время одного из морских сражений, турки потерпели поражение, а невольники обрели свободу. Болотников решил вернуться в Россию. Путь его лежал через Венецию, Германию и Польшу. В польском городе Самборе, во дворце Юрия Мнишка, Болотникова принял человек, назвавший себя «царем Дмитрием», который и поручил атаману возглавить войска против Шуйского. Вероятнее всего, под личиной чудесно спасшегося царя предстал перед Болотниковым, один из приближенных Лжедмитрия I – Михаил Молчанов, бежавший после московского погрома 17 мая 1606 г. в Польшу.
Успехи И.И.Болотникова впечатляют. Через несколько месяцев, в октябре он уже взял Серпухов, из которого открывался прямой путь на Москву. В столице началась паника. «Мы своими глазами видели, что бежали многие их знатные бояре с женами из Москвы, услышав о большом войске под Серпуховым», – пишет поляк-очевидец событий. Одновременно с Болотниковым, к Москве двигалось войско, во главе которого стояли рязанские дворяне – Истома Пашков и Прокопий Ляпунов. В 50 верстах от Москвы, на Коломенской дороге у села Троицкого-Лобанова Истома Пашков разгромил войска воеводы князя Ф.И.Мстиславского, и 28 октября подошел к Коломенскому. Передовой отряд казаков армии Пашкова встал укрепленным лагерем у села Заборье перед Серпуховскими воротами Земляного города. В Коломенском восставшие также поставили крепкий острог. Через несколько дней к Пашкову присоединилась армия Болотникова, который принял на себя верховное командование осадой Москвы. При этом, Болотников занял Коломенское как старший воевода, а Пашкову пришлось довольствоваться менее удобным местом для своего стана, и рязанский дворянин затаил обиду на Болотникова.
Положение столицы было критическим. Дворянская армия практически распалась, провинциальные служилые разъехались по городам. Ядро царской армии составляли дворяне, так называемого, «московского списка», носившие придворные чины стольников, жильцов, стряпчих, «московских дворян», их количество вряд ли достигало более одной тысячи человек. На тысячу столичных дворян приходилось несколько тысяч боевых холопов, однако, их надежность была сомнительной. На сторону восставших перешли и часть стрельцов московского гарнизона. В то же время, армия Болотникова и Пашкова насчитывала около 20—30 тысяч человек. В Москве не было достаточных запасов продовольствия, ни казны на жалование ратным людям. Цены на хлеб в Москве выросли в два-три раза, подвоз продовольствия прекратился. Подмосковье было охвачено восстанием – казаки и другие «разбойники» взяли Боровск, Верею, Можайск, Волоколамск, Вязьму и другие подмосковные города.
Василий Шуйский предпринял решительные меры для того, чтобы укрепить боеспособность столицы. И.Масса пишет, что в Москве была организована перепись всех жителей старше шестнадцати лет, которым выдали оружие. Вооруженные пищалями, саблями, топорами, рогатинами, москвичи были расписаны «в осаду», и число защитников города таким образом, возросло не менее чем на десять тысяч человек. Одновременно с этим, в города были посланы грамоты с призывом служилым людям собираться для обороны Москвы. Возглавил войско, сосредоточившееся в Замоскворечье молодой талантливый воевода, родственник царя князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Ежедневно царские войска вступали в бои с восставшими под Даниловым монастырем и за Яузой. Перед Серпуховскими воротами путь болотниковцам преграждал деревянный Гуляй-город.
Между тем, в лагере восставший начался раздор. 15 ноября 1606 г. на сторону Шуйского перешли часть рязанских дворян, стрельцов и казаков во главе Прокопием Ляпуновым и Сунбуловыми. При подходе к Москве значительного подкрепления из Смоленска царские воеводы начали наступление. В решающем бою под Коломенским, 2 декабря Истома Пашков со значительной частью восставших перешел на сторону царя Василия. Болотников был разбит и с остатками своей армии бежал к Серпухову, а оттуда в Калугу. Царские воеводы потратили три дня на осаду казаков, засевших в укрепленном лагере в Заборье. Острог обстреливали из пушек, намереваясь зажечь его, но осажденные тушили ядра сырыми кожами. Наконец, казаки сдались на милость победителя.
В руки Василия Шуйского попало несколько тысяч пленных – «убо на Москве ни в тюрьмы, ни в полаты не вместяхуся». Заборовских казаков царь «поставити по дворам, повеле им давати кормы и не веле их ничем тронути, тех же воров, кои иманы на бою, повеле их посадити в воду». Исаак Масса пишет, что пленных «водили сотнями как агнцев на заклание, ставили в ряд и убивали дубиною по голове, словно быков, и спускали под лед в реку Яузу». Весною, когда реки вскрылись, перед москвичами предстала ужасная картина – «вместе со льдом выносило на равнину трупы людей, наполовину съеденные щуками и рыбами... и эти мертвые тела лежали там и гнили тысячами, покрытые раками и червями, точившими их до костей».