У нас, в России, кураж всегда сопряжен с риском, с шокирующим эффектом, он гораздо энергетичнее.
Это некий прорыв из обыденности в праздник. Это потрясающее ощущение внутренней свободы, будто крылья за спиной, будто несет нас какая-то неведомая сила. Это состояние внутренней спонтанности, выход на свое истинное «я», ключ к творческому потенциалу. Это ощущение новой реальности: человек в такой момент живет более полной, более интересной, эмоционально насыщенной жизнью. Кураж — это всегда веселье, приподнятое настроение.
Похож кураж на сатори, но он активнее, экзальтированнее, внезапнее. Западный «поток» — культурный, приглаженный.
Кураж всегда идет в паре со смелостью. Мы делаем то, что в обычном состоянии никогда не сделали бы.
Примером тому анекдот:
Бандиты собрались брать банк: маски надевают, передергивают стволы, гранаты по карманам рассовывают. А один, рыжий, сидит в углу, курит. И вдруг заявляет: «Нет, ребята, я не пойду». Тут же шквал возмущения: «Ты чего? Умом тронулся? Сдрейфил?». Рыжий затоптал бычок, сплюнул: «Да куражу нет!».
Как же запустить двигатель куража?
• Первое: пойти на риск.
• Второе: не побояться шокировать своим поведением окружающих, показать себя с другой стороны, сломать стереотип восприятия вас окружением.
• Третье, самое главное: решить определенную творческую задачу.
А что не позволяет войти в состояние куража? Боязнь рисковать и привязанность к формальным действиям. Кураж куражу рознь.
• Пьяный кураж. От истинного куража отличается, как страус от орла.
• Эпизодический кураж. Он сродни дождю в засушливое лето: непредсказуем и случаен.
• Периодический кураж. Для некоторых это — как зубы почистить. Тамада, куражась, постоянно проводит застолья. Специально вызывают у себя это состояние творческие люди.
В любом случае на периодический кураж способна только личность зрелая, достигшая в чем-либо высокого уровня профессионализма. Если лектор плохо знает материал, то кураж его только погубит: зал не воспримет его.
Но и не вдаваясь в философию куража, послушайте хоть раз любого охотника или рыболова, посмотрите на их светящиеся лица!
Вот, к примеру, рассказывает настоящий охотник:
— А это уже было в Сахаре, где я давно уже мечтал поохотиться. Выхожу из машины, ружье в руке. И вдруг выскакивает лев. Нажимаю на курок — осечка! Я в кабину — мотор заглох. Тогда я в момент — ласточкой — на дерево...
— А разве в Сахаре есть деревья?
— Ну кто обращает внимание на такую мелочь в минуту опасности?! Вот, черт, сбил...
Куражась, мы становимся немного другими — такими, какими бы хотели быть, такими, какими бы хотели, чтобы нас воспринимали окружающие. Конечно, вдохновенно играть себя желаемого не фунт изюму съесть. Но попробовать стоит — а вдруг как заново на свет родитесь? Так, как Иван-храбрец, удалой молодец, сиганувший в котел с кипящим молоком и вынырнувший писаным красавцем. Слабо?
А не слабо было в детстве изображать из себя Д'Артаньяна, Айвенго или капитана Немо? И драться за эти роли со всем двором? А мать никогда не могла докричаться в окно, что пора обедать, делать уроки, ужинать. Разве мог Д'Артаньян променять голодное веселье на скучный ужин, шпагу на портфель?
А теперь вы чинно ходите с портфелем в присутствие, боитесь потерять работу и играете скучную роль чиновника, а вечером — роль усталого отца семейства, добропорядочного диванного мужа. С вами скучно людям на работе, скучно детям, скучно жене. Положа руку на сердце, вам и самому скучно наедине с собой. Но куража вы теперь боитесь как черт ладана.
А жизнь требует куража. Кураж для нее, как хорошие дрожжи: тогда она бродит, пенится, крепнет и обретает вкус, как хорошее пиво. Ну а пиво, известно, — напиток народный. А под хмельком на Руси кто не куражился! Жаль, что в основном только под хмельком. Может, оттого и отношение к куражу у нас неоднозначное: с вечера человек покобенится, а с утра глаза поднять стесняется, как тот Иван — герой Шукшина в фильме «Печки-лавочки». А рецепт от стыда простой: проявил себя — закрепи. Ведь не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Стань таким, о каковом себе ты мечтаешь.
Кураж вытаскивает на свет божий лучшую часть нашей души. Редко, куражась, рядятся в идиота. Дайте же развиться той части своей души, которая сможет заполнить мир вокруг вас красками и звуками!
Мы мучаемся не от того, какие мы есть, а от того, что не можем стать такими, какими хотим быть. Проще говоря, не смеем покуражиться.
Каким вы видите себя в идеале?
Ну вот, значит, таким вы и можете быть в действительности. Только смелости не хватает для куража. А ведь терять, по сути дела, нечего, кроме своих косных привычек, которые сродни кандалам.
И, может, прав был Шекспир, утверждая, что «жизнь — театр, и если мы будем играть лишь самих себя, то проиграем жизнь».