а) представление об уникальности человека как образа Божьего. Образ Божий - это те качества бытия человека, которые делают его похожим на Бога (свобода, чистота, способность к бессмертию, святости, совершенству, творчество, дар любви);
б) достоинство человека как неисчерпаемость, богатство и благолепие внутреннего мира человеческой личности (10; с. 169);
3. В результате нарушения Божьей заповеди, человек разорвал связь с источником своего Бытия, что и привело к повреждению человеческой природы, нарушив ее целостность и иерархичность. Произошло "расщепление внутри человека на автономно функционирующие ум, чувства и волю" (Осипов А.И.). Последствия первородного греха не замедлили проявиться. Инертность воли, неуправляемость чувств, ограниченность сознания, удобопреклонность к злу, ошибки в ценностных ориентациях - это лишь малая часть последствий Адамова греха. Как бы от лица всех людей апостол Павел восклицает: "Не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю... по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного..." (Рим. 7,15,19,22-23).
Священное Писание весьма строго относится к греху. Рассматривает его как реальную, бытийственную трагедию в жизни человека, оставляющей глубокий шрам в душе. Что же есть грех? Понятие "грех" происходит от наиболее часто использованного в Библии слова "хет", означает ничто иное как быть обманутым или проходить мимо цели. Другое греческое слово "амартиа", также используемое для обозначения понятия "грех" и означает отклонение от цели, ошибку, промах. П. Флоренский, исследуя понятие греха, говорит о том, что "грех приравнивают к слову о-грех", так что "грешить" значит "ошибаться", "не попадать в цель", наконец, "дать мимо", "дать маху"... Но мимо чего же ведет нас грех? Во что не попадаем мы? - Мимо той нормы бытия, которая дана нам Истиною" (17,-С179). Норма бытия держит ориентир на Бога и на Человека. Норма бытия не теоцентрична, и не антропоцентрична, норма бытия - теоантрпоцентрична, или Христоцентрична, т.е. Богочеловечна (теос - Бог, антропос - человек). Она принимает человека во всей его целостности, во всем его величии и красоте, его достоинстве и значимости. Она направлена на полноту его жизни, и не дает ему уклониться от своей собственной божественной глубины. Грех же - это "момент разлада, распада и развала духовной жизни. Душа теряет свое субстанциональное единство, теряет сознание своей творческой природы, теряется в хаотическом вихре своих же состояний... Грех заключается в нежелании выйти из состояния само-тождества, из тождества "Я-Я", или, точнее, "Я!". Утверждение себя, как себя, без своего отношения к другому... само-упор вне выхождения из себя и есть коренной грех, или корень всех грехов" (17,-С174, 177). Под человеком как бы разверзлась бездна. Он оказался между двумя полюсами - высочайшим достоинством и глубочайшим падением. Как это замечательно выразил Г. Державин: "Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю. Я - царь, я -раб, Я - червь, я - Бог!". Человек, имея такое состояние, жаждет от него избавиться, жаждет целостности, жаждет спасения. "Спасение" как понятие имеет особое содержательное наполнение в богословии. Обыдено-житейское сознание представляет спасение как избавление человека от опасности. Но "в основе понятия о спасении, - пишет Скурат К.Е., - лежит представление о приведении в цельность или оздоровлении больного человека. Такое понимание можно вывести из греческого слова "сотириа", которое в Священном Писании употребляется для обозначения спасения. "Сотириа" происходит от слова "сое" - цельность, невредимый - означает оздоровление, необходимое человеку для того, чтобы он мог достигнуть на земле будущего совершенства или своего идеала жизни". Итак, человек призван к спасению, призван осуществить себя и быть соработником Бога. Одному ему это не под силу.
4. Это спасение, т.е. исцеление и избавление от власти греха осуществляет Бог "путем своей освободительной миссии в мире". Он - Бог-Слово, Логос, воспринимая в единство с собою человеческую природу, через крест и страдание исцеляет ее в самом Себе. "Непреодолимая и фатальная сила греха сокрушена в своих самых коренных и сокровенных основах" (10,-С.150). Победа над грехом не просто риторическое провозглашение, победа над грехом означает новую преображенную жизнь человека. "Человек изъят из власти греха, плоти и буквы закона и становится новым творением во Христе. Усвоенное вместе с христианским благовестием глубокое и целостное изменение воззрений на мир предполагает новый стиль жизни и поведения человека и означает торжество его трансцендентальной свободы" (10,-С. 150). Каждому человеку через таинственное приобщение ко Христу открывается путь чистоты, святости, совершенства, путь к самому себе, путь к высочайшему Божественному достоинству, путь Преображения, путь вечной жизни.
Из всего вышеизложенного мы можем сделать следующие выводы:
а) человек в православной культуре и реально, и потенциально обладает величайшим достоинством. Ведь "православное сознание исходит по существу, - пишет В. Зеньковский, - в понимании человека из глубокого чувства его ценности. Радость о человеке, живое ощущение образа Божия в нем, благословение бытию, в нем открывающемуся, - это пасхальное восприятие света и добра в человеке в Православии так сильно, что в нем тонет даже грех и ложь" (5,-С. С.44). Человек призван переживанию величайшего блага, радости и полноты жизни;
б) человек - центр Божественных устремлений, поскольку "нас ради и нашего ради спасения" Бог сходит в мир. Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом. Бог умаляется, дабы человек осуществился, обрел целостность и обоженность;
в) но эта осуществление, цельность и обоженность обретается только в свободном соработничестве, свободном сотрудничестве с Богом, т.е. Бог не спасает человека без самого человека, без его деятельного участия, но и сам человек не может осуществиться в полноте и целостности.
На этих смыслах и положениях выстраивается этическое сознание православной культуры, фундаментом которой является заповедь любви. "Заповедь новую даю вам: "Да любите друг друга"". Не мелкое регламентирование человеческого поведения, жаждущего заслужить прощения Бога, не морализм, характерный для этики Э. Канта, а сияние любви: любви к Богу и любви к человеку - суть православной этики. "Возлюби Господа Бога твоего, - пишется в св. Евангелии, - всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим" - сия есть первая наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: "возлюби ближнего твоего, как самого себя". На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки" (Мф. 22; 37-40). Нельзя отвергнуть одну заповедь и в совершенстве исполнить другую заповедь. Но заповедь не есть строгое нормативное правило, заповедь есть призыв стать другим.
Мы отвергаем упрек в мироотреченности православия. "Мироотречение совершенно не может быть применимо ко всему Православию, которое полно света Преображения и Воскресения. Православие может быть определено с этической стороны как душевное здоровье и равновесие, для которого, при всей трагической серьезности свойственной "царству не от мира сего", остается место для оптимистического, жизнерадостного отношения к жизни в пределах земного существования", - пишет священник, философ и богослов С. Булгаков. (4,-С. 28). Эту же мысль поддерживает и другой видный представитель русского Зарубежья философ И. Ильин: "Православие было искони мироприемлюще (выделено нами): и в отшельнике, примеряющем князей, и в епископе, наставляющем и укоряющем своего государя; и в хозяйствующем монастыре; и в дивной молитве сеятеля: "Боже! Устрой и умножь, и возрасти на долю всякого человека, трудящегося и гладного, мимоидущего и посягающего..."; и в нашем искусстве - от Дионисия до Нестерова, от сладкогласия киевских распевов до "Жизни за Царя" Глинки.... И когда митрополит Филарет вступает в поэтическую переписку с Пушкиным... и когда православный старец посылает своего послушника Борисова на Новую Землю писать чудеса природы Божией и его светские полярные ландшафты потрясают сердца европейцев своею значительностью и величием; и когда мы отдаем себе отчет в том, что дали русскому просвещению и русской интеллигенции Троицкая Лавра и Оптина Пустынь, - то православное м1роприятие предстает перед нами во всей своей верности и глубине" (6,-С.321).
Православие не может принять упрек в подавлении личности и отсутствия свободы. Поскольку само христианство является колыбелью личности, поскольку Св. Евангелие, а, именно на нем основано православное мировосприятие, везде и всегда обращается не к толпе, а к личности. "Евангелие состоялось и начерталось не для того, чтобы превратить человека в запуганного раба, ожидающего приказаний и не смеющего творить самостоятельно: такой раб не нужен ни Богу, ни людям... дух христианства не буквенный, не педантичный, не регулирующий: но обновляющий и освобождающий. Усвоение его совершается не в законническом толковании слов и текстов, а в "усвоении" любви и веры, совести и свободы" (6,-С. 303). Свобода - главнейшее условие христианской жизни. "Стойте в свободе, возглашает ап. Павел, - которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства" (Гал. 5:1). Как же сочетать провозглашенную свободу, которой пронизано все Евангелие и учение святых отцов с заповедью послушания. Именно эта заповедь бывает камнем преткновения: "у них все построено на послушании", - нередко слышится упрек. Святые отцы действительно уделяют огромное внимание послушанию. Так св. Варсонофий и св. Иоанн говорят о двух дарах Божьих людям, "чрез которые могут они спастись и избавиться от всех страстей ветхого человека: смирение и послушание... Держись послушания, которое возводит на небо и приобретших его делает подобными Сыну Божию" (22,-С.59О, 576). Постараемся вникнуть в понятие "послушание", которое имеет несколько значений.