Из всего, приведенного выше, можно сделать определенные выводы. Во-первых, поведение предпринимателй регулируется не столько формально, сколько нормамипостоянно воспроизводимых как продукт живого взаимодействия хозяйствующих субъектов. Во-вторых, сказывается установка советского периода на психологи. «двойственного стандарта». И, в-третьих, сказывается необходимость обойти множества противоречивых бюрократических предписаний свыше, чтобы продолжать свое дело.
Рассмотрев отношение людей бизнеса к соблюдению законов, убедившись, что современные российские условия не позволяют всегда соблюдать издаваемые властью законы, мы можем перейти к рассмотрению поведения людей бизнеса и управления в политической системе современной России.
Прежде всего необходимо отметить тот факт, что к реальной власти, в Думу, в губернаторы, представители деловых кругов почти не стремятся. Но влияние на власть, властные отношения, людьми бизнеса оказывается достаточно умело и носит, часто , скрытый характер. Правда, в данном случае, Россия не является исключением. Вор всех странах мира влияние на власть оказывают крупные финансово-промышленные группировки. на наш взгляд, политической партии, отражающей интересы людей бизнеса не существует.
Причина, по-видимому, именно в вышеназванной разобщенности деловых кругов России. Они еще не вполне осознали свою корпоративность, необходимость консолидирования усилий в достижении политических и экономических целей. Каждый бизнесмен- сам по себе, сам за себя. В регионах становление производительного капитала происходит также с определенными трудностями.
Политическая партия, отражающая интересы людей бизнеса, просто необходима. «Теневой» сектор предпринимательства становится все обширнее. И это, по словам Елены Паниной, председателя Московской конфедерации промышленников и предпринимательства, вина правительства. Высокие, часто неоправданно, налоги; таможенные тарифы- вот главные причины «ухода» бизнеса в тень».
Подводя итог всему вышесказанному, сделаем вывод. Промышленники и предприниматели, обеспечивая отечественный рынок товарами и услугами, как никто реально оценивают всю сложность и многообразие политического процесса в современной России. Они готовы к любому диалогу с властью, с целью повышения эффективности работы экономических направлений российского рынка товаров и услуг. Политический консенсус, полифоничность решений для деловых людей России стоят очень многого. Ведь от стабильности в политической жизни общества напрямую зависит экономическая стабильность, так необходимая бизнесменам.
Отдельно мы рассмотрим отношение к власти, и политическим отношениям в частности, менеджеров. Эта новая формация общества представляется нам интересной для изучения по той причине, что именно от управленцев всех рангов зависит эффективная работа многих отраслей жизни России. Что же главное ждет сообщество менеджеров от власти? Прежде всего- стабильности, прозрачности в отношениях с бизнесом, власти разумных законов. Стабильность необходима для преемственности власти; что, в свою очередь, гарантирует продолжение стратегического курса на развитие рыночной экономики и сильного правового государства. Интересен тот факт, что менеджеры, как и бизнесмены, ожидают от власти реализации комплекса государственных мер, позволяющих развивать эффективный законопослушный бизнес, защищенный от чиновничьего произвола и посягательств криминала.
Как считают менеджеры, речь может идти даже о диктатуре закона. Но только в том случае, если в России будет стабильная и непротиворечивая законодательная база. Сейчас таковой нет, хотя в течении 90-х годов предпринимались попытки по ее созданию. Сами менеджеры ждут от власти привлечение наиболее успешных управленцев в государственные структуры, причем не обязательно только в правительство.
Проанализировав политическое поведение различных социальных и возрастных групп в современной России, сделаем определенные выводы:
Во-первых, наблюдается общая пассивность социальных групп по отношению к политическому процессу. Наибольшую активность проявляют люди старшего возраста, пенсионеры. Но их активность носит пассивных характер, так как выражается, в основном, в участии в митингах и демонстрациях. Менее всего проявляют политическую активность молодежь. И это, как отмечалось нами ранее, является одной из особенностей российского политического процесса.
Во-вторых, и это также важный факт, не наблюдается тенденции к объединению людей бизнеса с целью создания единой партии для выражения своих политических и экономических интересов. Это, в свою очередь, не способствует повышению эффективной работы институтов государства.
Таким образом, мы установили, что политическое поведение различных социальных и возрастных групп в России неоднозначно и многоаспектно.
§3 Особенности политического экстремизма в России.
Политический экстремизм выражает приверженность в политике к крайним взглядам и действиям.[1]
Поведение экстремистов, в отличие от умеренных радикалов, также выступающих за решительные политические мероприятия, не вписывается в рамки закона, нарушает конституцию данной страны, как и другие государственные и международные правовые нормы. Политический экстремизм – это всегда правовой нигилизм.
В качестве субъектов политического экстремизма могут выступать как отдельные лица и партии, так и целые государства. Примером экстремизма на международной арене может служить внешняя политика тоталитарных режимов, выражающаяся в экспорте различных глобалистских идей: «пролетарской революции» (СССР), «нового порядка» (нацистская Германия), «исламской революции» (фундаменталистский Иран).
В России ныне представлено большое количество форм политического экстремизма. Фундаментом для экстремизма служит:
а) затяжной социально-экономический кризис, затронувший все слои и части общества;
б) обнищание и падение уровня жизни значительной части населения;
в) тотальная криминализация общественной жизни, включая властные структуры;
г) потери единых целей «общего дела».
Экстремизм в постсоветской России обнаруживается в массовом выходе политической жизни из правовых норм, прежде всего в виде этнических консолидированных и вооруженных сепаратистских движений. Особое место, в данном случае, занимают радикальные исламисты, которые своими незаконными действиями подвергли опасности гражданский мир и территориальную целостность российского государства. Эта форма политического экстремизма наиболее ярко проявила и, к сожалению, проявляется до сих пор в чеченском конфликте. Со стороны чеченских вооруженных формирований имели место многочисленные нарушения международно признанных норм и правил ведения войны, например, стремление перенести войну в глубь России, захват людей в рабство и обмен их на своих пленных сторонников, террор против мирных жителей.
Шамиль Басаев, один из руководителей незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики, угрожал России «ядерным и биологическим» терроризмом: «Полкило урана на Москву – и этот город перестанет существовать».[2]
Салман Радуев, другой известный чеченский «полевой командир», объявив однажды «о начале широкомасштабной железнодорожной войны против России», впоследствии взял на себя ответственность за несколько взрывов на вокзалах, в частности в Воронеже, Пятигорске и Армавире. Он обещал также взорвать нефтепровод, «потому что он служит интересам России, а она наш враг, пока не признает нашу независимость».[3]
Но, необходимо отметить, что элементы экстремизма наблюдались и в действиях правительства. В федеральной армии, например, «ковровые бомбардировки», артобстрелы жилых кварталов чеченской столицы, разрушение инфраструктуры республики.
Конечно, в жилых кварталах Грозного скрывались террористы-ваххабиты, а инфраструктура поддерживала террористов. Но, тем не менее, уничтожение мирных жителей – недопустимый акт политической власти.
Вообще, экстремизм непосредственно связан с терроризмом. Достаточно часто эти понятия отождествляют. Но между ними существует и определенное отличие.
Терроризм – это всегда силовое действие, связанное с применением взрывов, убийств. Насилие – неотъемлемый признак террористической деятельности.
Экстремизм – более широкое понятие, охватывающее не только насильственные действия, но и агрессивные высказывания в адрес власти; несанкционированные митинги; вызывающее, неконвенциональное поведение.
В России, сторонники и активисты экстремистских движений молоды. В среднем, возраст их колеблется от 16 до 30 лет. Согласно подсчетам отечественных социологов, среднестатистический юный россиянин к 17-летнему возрасту знакомится благодаря телевидению с 17-тью тысячами виртуальных сцен насилия.[4]
Отдельно необходимо отметить исламский терроризм, который является одной из главных не только российских, но и мировых проблем. Последователи исламской религии – почти миллиард человек, 1/6 всего населения Земли. 36 государств, некоторые из которых процветающие, экономически развитые, составляют мусульманский мир. Нельзя говорить, что все эти страны – источники терроризма. Однако, в 2000 г. был создан международный фонд «джихада», обращенный против «крестоносцев и иудеев».[5] Россия в данном случае оказалась барьером на пути мусульманских радикалистских и террористических течений, пытающихся проникнуть в Европу – в частности на Северный Кавказ.
Если говорить о глубинных истоках экстремизма в России, то необходимо остановиться на социально-психологических аспектах развития нашего общественного сознания, отражающего серьезный элемент фрустрации, агрессивности, дезориентации и ощущения безысходности в достижении гражданами своих жизненно значимых устремлений. В этом случае в качестве субъектов экстремизма и терроризма, начинают выступать те социальные общности, которые ранее нельзя было заметить в приверженности радикальным взглядам. Прежде всего это круги обманутых и социально ущемленных людей, затем, маргинальные группы, которые утратили прежний социальный статус и находят единственную возможность преодоления бедственного существования в использовании различных криминальных средств и методов обеспечения своей жизни. На этой почве появляются новые формы экстремистской деятельности, угрожающей не только общественной, но и политической безопасности государства. Открываются огромные возможности для уголовного терроризма, за счет которого сейчас в основном, быть может временно, идет рост экстремистских действий в целом.