А.В.Торкунов
90-е годы для Латинской Америки стали десятилетием качественных сдвигов в политической и экономической области, существенно повлиявших на международную деятельность государств этого региона. Преодолев последствия «потерянного для развития десятилетия» - 80-х годов, большинство стран региона вступило в полосу экономического роста. И если общерегиональный усредненный показатель прироста ВВП по региону составлял в год около 2%, то у ведущих государств - Мексики, Чили, Аргентины, Бразилии - он ежегодно как минимум вдвое превышал этот показатель.
Столь впечатляющий экономический успех был достигнут благодаря структурным преобразованиям, осуществленным большинством стран региона в первой половине десятилетия. В их основе лежали меры по открытию экономики: либерализация торгового режима, приватизация, оздоровление финансовой системы. В эти же годы был осуществлен переход к активной внешнеторговой политике. В 1990-1996 гг. темпы роста внешней торговли ведущих государств региона были одними из самых высоких в мире. В эти же годы был принят целый ряд мер по созданию благоприятного инвестиционного климата. Приток иностранного капитала в Латинскую Америку к середине десятилетия в среднем ежегодно составлял около 50 млрд. долл.
Разразившийся в конце десятилетия «азиатский» финансовый кризис, продолжением которого явился обвал «пирамиды ГКО» в России, не обошел и Латинскую Америку, также относящуюся к так называемым восходящим рынкам мировой экономики. С особой силой он поразил Бразилию, где в 1998 г. произошел стремительный отток средств иностранных инвесторов с фондового рынка. Отчетливо обозначились негативные последствия кризиса и для других стран, и прежде всего для главных экономических партнеров этой «региональной супердержавы». В целом в 1998 г. темпы экономического роста в регионе сократились по сравнению с 1997 г. более чем вдвое (до 2,3 %). Тем не менее финансовый кризис не мог полностью перечеркнуть результаты впечатляющего рывка, совершенного в 90-е годы.
Заметные перемены произошли и в области социально-политического развития. Начавшийся еще в середине прошлого десятилетия процесс демократизации и перехода к гражданской форме правления в 90-е годы привел к стабилизации конституционных режимов представительной демократии практически во всех странах региона, за исключением Кубы.
Среди определяющих черт международных отношений в Западном полушарии, безусловно, в первую очередь следует выделить резкую активизацию интеграционных процессов. Мощный импульс им придала «Инициатива для Америк», провозглашенная президентом США Дж. Бушем в 1990 г. Она предусматривает создание единого экономического пространства от Аляски до Огненной Земли. «Инициатива для Америк» уже в начале десятилетия существенно динамизировала отношения США с латиноамериканскими странами. Всего за один лишь 1991 г. Соединенные Штаты заключили рамочные соглашения о переходе к свободной торговле практически со всеми уже существовавшими субрегиональными объединениями - Карибским общим рынком (КАРИКОМ), Системой Центральноамериканской интеграции (СЦАИ), Андским пактом, Общим рынком стран Южного конуса (МЕРКОСУР). С Мексикой с 1991 г. Соединенные Штаты и Канада вступили в переговорный процесс по вопросу создания Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА).
Столь резко возросший интерес США к латиноамериканскому региону в начале десятилетия был обусловлен следующими факторами. После окончания холодной войны более очевидным стало формирование двух мощных экономических мегаблоков - в Западной Европе и в АТР, в ближайшие десятилетия способных превратиться в главные структурные звенья нового миропорядка. Это не вписывалось в выдвинутую Соединенными Штатами после распада СССР концепцию однополюсного мира. На фоне интенсивного формирования новых полюсов экономической и политической мощи более отчетливо обозначились нарастающие трудности американской экономики, постепенное снижение веса США в мировой торговле и финансах. В этом отношении формирование североамериканского рынка могло придать новое дыхание американской экономике, открыть доступ к дешевой рабочей силе и природным ресурсам соседних Мексики и Канады.
Существенным обстоятельством, стимулировавшим «Инициативу для Америк», стал объективный процесс растущей взаимозависимости между США и остальной частью региона. Значительные сдвиги в этом отношении произошли в 80-х годах. Соединенные Штаты, пожалуй, впервые реально ощутили на себе последствия финансово-экономического кризиса в Латинской Америке, выразившегося в потере сотен тысяч рабочих мест из-за снижения объемов торговли, в неконтролируемом потоке нелегальной миграции с юга. Источником мощной миграционной волны, захлестнувшей США, стал центральноамериканский конфликт.
В целом латиноамериканская диаспора в США к концу 90-х годов превысила 20 млн. человек. Рост доли испаноязычных американцев в общей численности населения США, как отмечают специалисты, стал самым драматичным демографическим явлением в американской истории XX в. Уже к 2005 г., по некоторым оценкам, испаноязычная община опередит афроамериканцев и станет самым крупным этническим меньшинством в Соединенных Штатах. При этом политическое влияние таких сегментов диаспоры, как насчитывающие почти 6 млн. выходцы из Мексики - «чиканос» или более чем миллионная кубино-американская община, в 90-е годы существенно возросло.
Другим фактором возросшей взаимозависимости «двух Америк» стал комплекс проблем наркобизнеса и наркотрафика. В Западном полушарии находятся самый крупный в мире потребитель наркотиков - США и самые крупные в мире производители - Колумбия, Перу, Боливия и Мексика. К началу десятилетия борьба с наркотрафиком была объявлена Соединенными Штатами в качестве одной из приоритетных проблем национальной безопасности, непосредственно связанной с «будущим американской нации».
Возросшая взаимозависимость Севера и Юга Западного полушария особенно контрастно проявилась в американо-мексиканских отношениях. Присоединение Мексики к НАФТА было подготовлено десятилетиями «молчаливой» интеграции, в результате которой сформировался сложный комплекс двусторонних отношений. Его составляющими являлись и проблемы общей границы протяженностью 3 тыс. км, масштабные внешнеторговые связи (объем взаимной торговли на начало десятилетия достиг 60 млрд. долл.), присутствие в США 6-миллионной мексиканской общины, нелегальная иммиграция 1 млн. человек в год, усилившаяся экологическая взаимозависимость, а также проблемы наркотрафика.
Переговорный процесс, связанный с присоединением Мексики к НАФТА, завершился в 1993 г. Отметим, что само по себе это означало начало гигантского исторического эксперимента по интеграции двух высокоразвитых государств - членов «большой семерки» - США и Канады и развивающейся Мексики.
Первая половина 90-х годов была временем «интеграционной эйфории», охватившей весь континент. Вслед за Мексикой, «уходящей на Север», практически все страны региона выстроились в своеобразную очередь, стремясь присоединиться к НАФТА. Более того, налицо было и обострение соперничества между различными группами стран за первенство в присоединении к североамериканскому интеграционному полюсу. Напомним в этой связи, что конкуренция в борьбе за привилегированный статус отношений с центром межамериканской системы – США – традиционная черта латиноамериканской дипломатии, всегда весьма причудливо переплетавшаяся с другой - стремлением выступать единым фронтом в диалоге с Вашингтоном.
В целом первую половину 90-х годов можно было бы охарактеризовать как этап сближения «двух Америк», гармонизации межамериканских отношений, наивысшей точкой которого стала встреча глав 34 государств Западного полушария 10-13 декабря 1994 г. в Майами. Однако уже при подготовке саммита проявились разные подходы к его задачам. Соединенные Штаты, по существу, лишь начавшие по-настоящему «переваривать» НАФТА, стремились замкнуть тематику встречи на традиционных постулатах политики администрации Б. Клинтона: защите демократических институтов и прав человека, поддержке конституционного строя, борьбе с терроризмом и наркотрафиком. Обсуждать проблему включения в НАФТА новых членов, среди которых в первую очередь фигурировала Чили, Вашингтон, прежде всего из-за отсутствия консенсуса внутри правящих элит, явно не стремился.
Латиноамериканские государства, как отмечал руководитель влиятельной неправительственной организации «Межамериканский диалог» П. Хаким, ожидали от саммита, в первую очередь, ответа на конкретный вопрос: как США планируют расширение зоны свободной торговли? В преддверии встречи в верхах латиноамериканская коалиционная дипломатия работала на полных оборотах. В результате вопрос о континентальной зоне свободной торговли был включен в повестку дня и привлек особое внимание. В принятой на встрече в верхах «Декларации принципов партнерства во имя развития и процветания: демократия, свободная торговля и развитие на Американском континенте» и в прилагавшемся Плане действий, состоящем из 100 пунктов, было провозглашено создание к 2005 г. Панамериканской зоны свободной торговли.
На встрече президентов Америк был принят и ряд других решений. В Майами было провозглашено начало «полномасштабного наступления на коррупцию» и всестороннее противодействие наркобизнесу и наркотрафику. Напомним в этой связи, что в 80-е годы страны полушария накопили немалый опыт многостороннего сотрудничества в силовом противодействии наркокартелям[1]. Результаты, правда, оказались далекими от ожидаемых. Более того, практикуемая США еще с конца 80-х годов ежегодная сертификация стран мира по эффективности их борьбы с наркотрафиком неизменно вызывала резко негативную реакцию подавляющего большинства стран региона.
Однако в целом первая половина 90-х годов характеризовалась очевидным преобладанием центростремительной тенденции в межамериканских отношениях. Казалось бы, оправдывались ожидания, что после окончания холодной войны Соединенные Штаты наконец повернутся лицом к Латинской Америке и приступят к решению задач, которые впервые были сформулированы тридцать лет назад «командой» Дж. Кеннеди в рамках программы «Союз ради прогресса». С эйфорией, вызванной ожиданием скорой интеграции с Севером полушария, была связана относительно спокойная реакция большинства стран региона на шаги Соединенных Штатов по строительству «однополярного миропорядка», тем более что Латинская Америка как бы оказывалась в выгодной близости к этому полюсу. Это, в свою очередь, привело к определенному ограничению внешнеполитической активности, особенно в начале 90-х годов, рамками Западного полушария.