Последовательность и твердость президентской политики проявлялась, пожалуй, в одном - в линии на скорейшее принятие Конституции. Принятие каким путем?
Мне в ту пору пришлось не раз публично выступать на этот счет, и я полагал, что принятие Конституции должно произойти на всенародно избранном Федеральном Собрании, которое в этой связи приобретет характер собрания Учредительного. Мы жили в те дни в обстановке, где доминирующими вновь стали надежды на возвращение к последовательным демократическим преобразованиям (с этими расчетами было сопряжено и решение избирать половину - а не одну треть, как настаивало ГПУ - депутатов "по партийным спискам").
После выборов 12 декабря 1993 г., на которых возобладали жириновцы и коммунисты, стала очевидной опрометчивость такого рода надежд. И какая-то неоправданность варианта с Учредительным собранием, которое - будь оно учреждено - судя по всему, непомерно затянуло бы принятие Конституции, и уж наверняка Конституция (наряду с какими-то плюсами) лишилась бы ряда сохранившихся в ней элементов демократического порядка и уж, конечно, не было бы "возврата назад" - к первоначальным, последовательно либеральным вариантам.
Президент вел линию на то, чтобы Конституция была бы принята в порядке референдума вместе с выборами депутатов в Государственную Думу 12 декабря 1993 года. До сих пор считаю, что референдум, если ему не предшествовало Учредительное собрание, наименее приемлемый вариант для принятия такого суперсложного законодательного документа, как Конституция (оптимальный путь - решение на референдуме по схеме "да-нет" нескольких принципиальных вопросов и одобрение результатов работы Учредительного собрания). Смысл референдума по Конституции - и во Франции в 1965 году, и у нас в 1993 году - не столько Конституция, сколько акт одобрения статуса политического лидера и его курса. Во всем же остальном, что касается самих конституционных проблем, избиратели действуют преимущественно "вслепую" и, по-видимому, существует молчаливое согласие с тем, что, голосуя "за", избиратели примиряются с последствиями и риском, которые несет с собой принятая на референдуме Конституция.
Мне представляется, что отсутствие каких-то решительных акций со стороны российского населения на спорные и ошибочные действия Президента, совершенные в конституционных рамках и вне их, объясняется, помимо иных причин, также и ощущением избирателями своей причастности к ранее бланкетно одобренному президентскому курсу.
12 декабря 1993 г. намеченное свершилось: вместе с выборами в нижнюю палату высшего представительного органа страны - Государственную думу - состоялся также и референдум по Конституции. "За" представленный Президентом проект проголосовало столько, сколько требовалось, чуть больше 50% участвовавших в голосовании.
Конституция после референдума вступила в действие.
5. Упущенный шанс. И - урок.
Необходимо сразу же зафиксировать главную, ключевую характеристику принятой на референдуме 12 декабря 1995 г. российской Конституции.
Конституция России 1995 г. - это первая за всю историю России демократическая Конституция, соответствующая основным общедемократическим требованиям. Она положила конец системе Советов, идеологизации государственной власти, всему комплексу начал и постулатов советского тоталитарного режима и одновременно закрепила главные ценности, определяющие взаимоотношения человека и власти в обществе, утверждающем и развивающем основы демократии - принципы народовластия, разделения властей, федерализма, законности.
Конституция 1995 г. представляет собой основной, зримый рубеж, свидетельствующий о том, что Россия в канун XXI в. наконец порывает с традиционной цивилизацией, ужесточенной советским тоталитарным режимом, и становится на путь перехода к демократии, свободе, либеральной цивилизации.
Есть в действующей Конституции и ряд отработанных нормативных решений, выражающих достижения конституционной культуры (в том числе, к счастью, по правам человека), которые могут стать конституционной "зацепкой" для решения проблем перехода к демократическим институтам высокого, современного уровня. В целом при всех минусах, огрехах, недоработках это - основательный конституционный документ, который по праву стал основой государственно-правового развития России.
Достоинства российской Конституции не должны заслонять ее недостатки, которые не позволяют поставить ее в один ряд с лучшими, передовыми конституциями современной эпохи.
Эти недостатки состоят не столько в том, что по Конституции акценты в системе организации власти смещены в сторону прерогатив главы государства (формально закрепленных или фактически осуществляемых). Сама по себе такая организация власти, при всех ее минусах, могла бы найти известное обоснование в особенностях и реалиях пространственно-гигантского разрушенного общества, находящегося в состоянии непроходящего кризиса.
Могла бы... если бы она не выражала основную негативную черту действующей Конституции. Эта негативная черта состоит в том, что и на первую российскую демократическую Конституцию оказали влияние известные советские конституционные традиции.
Какие традиции? Только ли те, которые коренятся в царско-имперском и советско-тоталитарном прошлом и связаны с идеологией всевластия, сосредоточенного в руках "первого лица"? Нет, не только. Как это ни покажется неожиданным, на первое место среди советских традиций, с недоброй стороны оказавших влияние на содержание действующей российской Конституции, я бы поставил само ее построение - такое расположение содержащегося в ней материала, когда заглавное место занимают в ней общие, декларативно-констатирующие положения, объединенные формулой "основы конституционного строя".
Такое технико-юридическое построение кодифицированного акта, полезное в отраслевом законодательстве, когда выделяется "Общая часть", или общие положения", кодекса, в отношении Конституции оказывается уместным главным образом с позиций марксистской коммунистической идеологии. Оно сразу же придает Конституции - как это и было в советское время - качество некоего идеолого-теоретического канонизированного документа, что накладывает свою печать на все содержание Конституции, снижает ее нормативно-регулирующее значение.
Не менее пагубно и то, что при таком построении Конституции оказались отодвинутыми с заглавного места права и свободы человека, и это лишило конституционный документ современной демократической направленности (эту ситуацию, не спасает запись во второй статье о человеке и его правах как о "высшей ценности": такая запись находится в одном ряду с другими декларативно-констатирующими положениями, одноуровневыми в этом отношении, чем, кстати, и воспользовались сторонники силовой линии при обосновании правомерности действий власти, связанных с войной в Чечне).
Главная, поначалу не очень определенная (прояснившаяся лишь в последнее время) беда рассматриваемого построения Конституции, с теоретико-декларативной заглавной частью, состоит главным образом в том, что она - по примеру иных кодифицированных актов, имеющих "Общую часть", - открывает возможность прямого использования общих положений в практической жизни, в том числе для приведения в действие принудительной силы государства. А так как, в отличие от иных кодифицированных актов, положения Конституции являются "общими" на весьма высоком уровне абстракций, то здесь возможны широкие интерпретации, вольные истолкования, с возможными решениями, не всегда обоснованными с правовой стороны, но существенно влияющими на жизнь общества.
Такого рода решения, опирающиеся на общие конституционные положения, не только оправданы, но и в высшей степени конструктивны в том случае, если они совершаются в порядке правосудия компетентными судебными учреждениями. Без подобной деятельности органы правосудия вообще, на мой взгляд, не способны выполнить своей высокой миссии в правовой системе демократического общества.
Но общие конституционные положения (именно в силу их предельно общего, абстрактного характера и отсюда - возможности неконтролируемого произвола) не могут быть достаточной и непосредственной юридической основой для властных акций институтов, действующих в строго подзаконном порядке: президентских, управленческих, исполнительно-административных органов, особенно тех, которые приводят в действие государственно-принудительные механизмы. Для таких акций необходимы строгие и четкие конкретные законоположения, принятые на основе конституционных записей, а при их отсутствии - соответствующие решения компетентных органов правосудия.
Пагубные последствия иного образа действий продемонстрировала война в Чечне. Ведь обоснованием конституционной правомерности президентских и правительственных актов, положивших начало широкомасштабным военным действиям в Чечне в декабре 1994 г., послужили не закон и не судебное решение, а непосредственно положение первой главы Конституции о том, что Российская Федерация "обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории".
Нужно отдавать ясный отчет в том, что, со ссылкой на такие общие конституционные формулы, как "народовластие", "федерализм", "народное представительство" и другие, можно обосновать (понятно, с весьма разной степенью убедительности) какие угодно произвольные действия. Это "заставляет с большой осторожностью подходить к весьма высокозначной и перспективной деятельности органов правосудия, опирающейся на общие конституционные положения. Здесь по всем данным есть пределы, которые требуют специального рассмотрения. Ведь спустя некоторое время после одобрения Конституционным Спудом президентско-правительственных акций, связанных с войной в Чечне, группа депутатов Государственной Думы попробовала использовать общие конституционные положения и по другой проблеме. Когда в ходе избирательной кампании в декабре 1995 г. выяснилось, что большинство избирательных объединений (а их образовалось великое множество - до 50) явно не дотянет по числу набранных голосов до 5-процентного барьера, необходимого для получения объединением определенного числа депутатских мест "по спискам", упомянутые депутаты решили оспорить в суде закрепление в законе такого 5-процентного барьера по той причине, что он, якобы несовместим с конституционным принципом "равного представительства"...