Нападениям подвергались и деревни Среднего Притоболья - Утятская, Иковская, Царёво Городище, Емуртлинская, Верх-Суерская, Суерский острог. В июне 1737 года мелкие группы башкир и казахов совершили нападение на работавших на пашне крестьян Утятской слободы - 6 человек убили, 1 ранили, 3 взяли в плен и угнали 10 лошадей (55). Под Иковской слободой башкиры отогнали 12 лошадей, в стычке убив 1 солдата Сибирского драгунского полку и 2 крестьян, убили 4, пленили 2, угнали лошадей и 919 голов скота, из Верх-Суерской угнали 500 лошадей, 100 голов скота, перебив 9 крестьян на покосе и 1 забрав в плен, из деревень Коросковой и Катаевой Суерского острога с крестьянских водопоев отогнали 35 лошадей (56).
Восставшие совершили нападения на 6 деревень Царёва Городища - Утятскую, Смолину, Челнокову, Шкоцкую, Белоярскую и Веденскую - только под последней были убиты 14 крестьян и отогнано 40 лошадей. Такое развитие восстания на Сибирской дороге и в 1737 году, несмотря на переброску в Южное Зауралье крупных воинских контингентов - Сибирского и Оренбурского драгунских полков, частей Тобольского и Енисейского пехотных полков, дворян, детей боярских и казаков Сибирских городов и поголовного вооружения местного населения заставило Татищева провести реформы в административной устройстве Башкирии и сопредельных территорий, в частности образования Исетской провинции в Зауралье. 21 октября 1737 года полковник И.Г. Арсеньев приказал пограничным слободам Зауралья - Песчанской, Чумлятской, Теченской селам Воскресенскому, Кириловскому, Бакланскому постоянно готовиться к отражению набегов. В октябре опасность разрушения угрожала району около Багарядской слободы и волостям "верных" башкирцев в Зауралье от отряда повстанцев в 2000 всадников, ушедших в октябре за Урал и продолжавших войну там (57).
В 1738 году в результате карательных походов из слобод Зауралья в степи и на Урал против основных масс восставших, а также строительства крепостей по Миассу, прикрывавших русские слободы от нападений, набеги башкир в район Примиассья и Приисетья прекратились. Однако, по прежнему под ударом мелких отрядов восставших, прятавшихся в степях, оказывались слободы Среднего Притоболья. Так, в 1738 году кочевники "подбегами" к Утятской (ранен 1 крестьянин, угнали 31 лошадь) Верх-Суерской убито 2 человека, угнано 255 лошадей) Емурлинской 80 лошадей, слободам и к 6 деревням Царёва Городища Утятской, Смолиной, Челноковой, Шкодной, Сизиковой, Белоярской 958).
В 1739 году башкиры убили 2 крестьян и отогнали 120 лошадей Верх-Суерской слободы. В 1740 году они отогнали 123 лошади Верх-Суерской слободы и совершили набег на новопостроенные крепости. В 1741 году на деревню Смолина слободы Царёва Городища (59). Однако, эти набеги не смогли серьёзно угрожать русским слободам Зауралья. После восстания 1735-1740 годов реформы административно-военного характера, результатом которых стало строительство укреплённых линий на юге и западе Южного Зауралья, сумели в значительной степени обезопасить население края от набегов, так, что следующие башкирское восстание 1755-1756 годов серьёзно не затронуло жизнь края. Последним крупным антиправительственным (но уже не антирусским) движением башкир Зауралья стало их участие в восстании Е.И. Пугачёва. Исетская провинциальная канцелярия доносила, что "все без изъятья иноверческих волостей старшины нужно с их подкомандующими ... генерально находились в бунте" (60), за исключением нескольких человек из 11 тысячного ясачного мужского населения Исетской провинции. Однако, необходимо отметить, что здесь башкиры выступили уже не противниками российского этноса, как это было в восстаниях с 1662 по 1756 года, но как один из его составляющих компонентов, вместе с Исетскими казаками и крестьянами, другими нерусскими народами. Причиной этого явилась достаточно гибкая политика правительства, сумевшая компенсировать потерю башкирами части земель путём повышения их статуса в Империи. Так, уже в указе от 10 декабря 1748 года императрица Елизавета Петровна повелела в период "когда с киргизкой стороны опасности нет" одну четверть казаков оставлять дома, а вместо них командировать на линию отряды служилых татар, мещеряков и башкир для несения службы в караулах (61).
В 1754 году с башкир указом Сената была снята уплата ясака с мотивировкой, что они "без платежа ясака единственно служилыми будут так, как и казаки". Отряды башкир в 50-е годы не только охраняли границу Сибири, но и отправлялись в другие части Империи. Так, в 1756 году 2 тысячный отряд башкир отправился на Украину (62), причём русским офицерам предписывалась поступать "как со старшинами и сотниками, так и с всеми оными людьми ... ласково и скромно .. и в их собственные обыкности отнюдь не мешаться, а оставлять то паче на рассмотрение и рассудок их, старшин" (63). Это являлось продолжением традиции использования башкирской конницы, начиная с Ливонской войны, Ополчения 1612 года, Северной войны. Особую значимость приобретала служба башкир на границе в период войн России в Европе, когда регулярные силы часто приходилось перемещать на запад. Так, во время Семилетней войны в 1758 году на Уйской линии с центром в Усть-Уйской крепости находились пятисотные команды башкир и мещеряков (64).
В 1761 году в 5 крепостях Сибирской линии, расположенных в Южном Зауралье - Пресногорьковской, Кабаньей, Пресновской, Сенжарской и Становой служило в две очереди 500 башкир Исецкой провинции (65). В 90-е годы на Нижне-Уйской линии уже 1124 башкира и 664 русских казаков. И.Г. Георги сообщает, что начальство крепостей назначали преимущественно башкир для походов в южную степь для наказания казахов за грабёж караванов или набеги по причине выносливости "что башкирцы в Киргизских степях могут пробыть без съестных припасов и прочаго" и, хорошую маневренность и воинственность - лошади под ними бывают добрые; они ездят на них хорошо и смело и стреляют из луков исправно: по чему небольшое число башкирцев и одерживает всегда победу над гораздо большим количеством Киргизов; да при том часто башкиры и одним полком странствуют долго, и не будучи поражаемы, в Киркизких ордах" (66).
По данным П.И. Рычкова в Исетской провинции к середине XVIII века находилось 15 башкирских волостей, в которых находилось 2971 двор. 2 волости из них - Кубеляцкая и Телевская ранее принадлежали к Ногайской дороге, а 13 - к Сибирской - Каратабынская, Куваканская, Барын-Табынская, Айлинская, Дуайлинская, Белокатайская, Большая Катайская, Малая Катайская, Мякотинская, Салаутская, Каратабынская и Терсюцкая (67). Хозяйство башкир пришло в упадок после серии восстаний XVII - первой половины XVIII века, но очень быстро поправилось из-за "кроткости правления", из-за башкирской политики императорского правительства и "привольных своих мест". В 1790 году башкиры стали получать наземное продовольствие на время лишения службы, а с 1797 года по 1 рублю в месяц жалования (68).
Завершающим этапом по интегрированию башкирского этноса в структуру Российской империи явилось преобразование системы управления в кантональную, принятое указом Павла 10 апреля 1798 года. По нему генералу от инфантерии барону Игельстрому предписывалось провести счисление всех башкир, годных к военной службе с 20 по 50 лет и разделить их на кантоны, что окончательно сделало башкир и мещеряков особым военным сословием. Оренбургскую линию указом разделили на 5 дистанций - 1-я из которых, проходившая от крепости Усть-Уйской до Верх-Уральской, прикрывала территорию Южного Зауралья. Башкиры Урала и Зауралья составляли 11 кантонов, из которых посылались отряды на охрану границ. В частности башкиры Шадринского уезда составляли 3-й кантон (69). Одновременно в 1798 году тысячная команда башкир была снята с Сибири, причём многие из неё приняв Христианство, остались там, записавшись в казаки (70).
Башкиры Южного Зауралья к началу XIX века, живущие на реках Исети, Миассе, Тече, Синаре, Караболке и около озёр в их междуречье, составляли волости под управлением своих старшин. Башкир было 3257 человек. Для башкир Южного Зауралья был характерен полукочевой образ жизни и в XIX веке. Их дома по свидетельствам современников были срублены "худо", так как в мае месяце они оставляли свои зимние жилища и выезжали со всем имуществом и скотом в степь на принадлежащие им места, временно устанавливая около рек посёлки от 5 до 20 юрт. По мере истощения травяного покрова башкиры переезжали на новые места до осени. Главным делом для них всё также оставалось скотоводство. Табуны многих башкир насчитывали до 1000 лошадей и до 1500 коров, овец и коз. В целом, по примерной оценке Попова "первые" башкиры имели обычно от 300 до 400 лошадей, "средние" 100-200 и "последние" 10-20 (71). В то же время начались посевы ржаного хлеба, усилился обмен с русским поселением, обогащавший всех. Постепенно башкиры Зауралья начиная с верхушки волостей втягиваются в товарно-денежные отношения. Таким образом, можно констатировать, что много, несмотря на ряд достаточно серьёзных факторов, обострявших отношения русско-башкирские отношения в Южном Зауралье итогом их развития стало мирное существование с разделением ряда экономических функций ("симбиоз" по Л.Н. Гумилёву). Два совершенно разных по происхождению, ментальности, способам хозяйствования народа, пытавшиеся изгнать друг друга из Южного Зауралья достигли, пройдя через ряд военных конфликтов, путём взаимопонимания и компромиссов, положения, когда они по местам по существованию дополняли друг друга как в экономических, так и в военно-политических отношениях. Помимо экономического обмена скот на хлеб и ремесленные изделия между башкирским и русским населением Зауралья Россия, обезопасив башкирские рода от нападений племён Азии, дала возможность ощутить башкирам свою целостность, которую они получили, как это не парадоксально звучит, именно при условии уступки части суверенитета в составе многонациональной Российской империи, которую только при абсолютном отрыве от действительности можно было назвать "тюрьмой народов" и подобными эпитетами. Конечно, отношения сотен народов как с русским, так и между собой были далеки от идеальных, но для многих из них только включение в состав России было условием выживания, а затем и приобщения к цивилизации.