За границей государственного рынка России даже уже не продолжается фаза монополизации мирового рынка, а завершается. Российский капитал слишком слаб, чтобы отвоевать какое-то место на мировом рынке. А потому можно было предвидеть, что российский рынок захватит западный капитал. И потому единственное, что остается — это традиционные поставки сырья. Но поставщиков сырья на мировом рынке много, и потому ни о каком экономическом подъеме не может быть и речи.
Нам говорят, что западные инвестиции помогут подняться России до западного уровня развития. Однако, почему именно Россия? И кому помогли западные инвестиции? Практика дает однозначный ответ на этот вопрос — никому западные инвестиции не помогли. Пропаганда нынешнего режима говорит, конечно, обратное, но на то она и пропаганда, чтобы поддерживать у избирателей веру, а не знание дела. Весь мир стоит в очереди за западными инвестициями, и конкуренция за них состоит в том, чтобы снизить стоимость рабочей силы ниже всех остальных. Поэтому западные инвестиции пойдут в Россию только в том случае, если зарплата рабочих, при прочих равных условиях, будет ниже. Однако, и эти предположения также относятся к наивным мечтам и обману, поскольку дело совсем в другом.
Мировой рынок уже схвачен полностью и во всем. Платежеспособный спрос удовлетворен полностью и везде. И поскольку мировой рынок забит под завязку любым предложением, то западный капитал не будет открывать производство в России, ориентированное на экспорт на Запад. Никто переносить свое призводство в Россию не будет. Все инвестиции, как уже вложенные, так и будущие, направлены на внутренний, российский, рынок. Запад свой рынок для товаров из стран второго и третьего мира закрыл, и не откроет никогда. И все западные инвестиции везде и всегда направлены только на вывоз прибыли, а не на экспорт товаров на Запад.
Но платежеспособный спрос в России невелик, и удовлетворяется полностью незначительными поставками западных товаров. К тому же, и нынешние, и предполагаемые западные инвестиции, базируются не на реальной экономической ситуации, а всего лишь на ожидании предполагаемого в будущем экономического подъема. А частный капитал не будет планировать свое производство и разрабатывать рыное на 20–50 лет вперед, частный капитал ловит тенденции конъюнктуры рынка здесь и сейчас. Поэтому значительных инвестиций, которые каким-то образом повлияют на экономическую ситцуацию, ожидать не следует.
Нам пропаганда часто вещает об успехах политики привлечения иностранных инвестиций в различных странах, особенно в Китае, Таиланде, Ирландии. Изучить проблему на месте, конечно, не представляется возможным, но и журналистские репортажи и восторги не могут являться достоверными сведениями. Однако, публикации даже в наших научных журналах не то что разительно отливаются от журналистских восторгов, но рисуют нам совершенно обратную картину. Эти исследования однозначно говорят, что нигде и никогда иностранные инвестиции не были стимулятором экономического подъема, и вкладывалить только там и тогда, где и когда наблюдалась выгодная конъюнктура рынка. А китайский опыт высветил одну немаловажную проблему — прежде чем капитал пойдет на какой нибудь рынок, на нем должна быть развита инфраструктура рынка — средства связи, аэропорты, сеть автомобильных дорог, терминалы, морские и речные порты, и т.д. Иностранный капитал развивать инфраструктуру не будет — слишком долго ждать отдачи, а потому Китай вложил в три раза больше в свою политику привлечения иностранного капитала, чем получил обратно, и этому уже более десяти лет.
И, наконец, последний вариант, который упоминается как у нас, так и в советах с Запада — своими силами, упорным трудом и лишениями выбраться из кризиса, проведя структурную перестройку и обновив основной капитал. Согласен, и пусть все начальники и бизнесмены скажут народу как Дзержинский на партконференции в 1925 году — мы можем найти средства для обновления основного капитала и на все реформы только у источника всяких средств — рабочего и крестьянина. Но ведь тогда не получилось, и пришлось вводить диктатуру, а сейчас и подавно. Остается одно — экспроприация. Так что семнадцатый год впереди. И тут возникает законный вопрос — каков же он, настоящий социализм?