Причина утверждения в Центральной Европе крепостнического агроэкспортного хозяйства заключается опять-таки в складывающейся системе международного капиталистического разделения труда и международной торговли. Масса западногерманских кня-жеств с их таможенными границами создавала экономический барьер между Западной и Южной Европой, с одной стороны, и Центральной Европой, с другой. Этим затруднялось распространение "революции цен". По данным Э.Дж.Гамилътона, с 1501 по 1600 г. в Испании цены возросли в среднем в 4 раза, а в Польше - в 2,5 раза.[35][35] Экспорт хлеба при таких условиях был выгоден и торговцам-посредникам, и центральноевропейским землевладельцам, располагавшим дешевым трудом крепостных, и западноевропейским мануфактуристам, которые благодаря импорту дешевого продовольствия могли удерживать заработную плату на достаточно низком уровне.
В этих условиях старый ганзейский североморско-балтийский торговый путь приобретает новое значение. Он становиться жизненной артерией раннего капитализма, осуществляющей связь мануфактурной Западной Европы с аграрной Центральной Европой и далее - с сырьевой Восточной Европой. Ключевое положение Ютландского и Скандинавского полуостровов позволило Данин и Швеции захватить контроль над этим путем и присваивать большую часть разницы между ценами товаров. Балтийский торговый путь конституировал еще один регион - Северную Европу, контроль которой над этим путем надолго закрепил разрыв в ценах между Западной н Центральной Европой, а также между ними обеими и Восточной Европой.
В течение XVI и XVII вв. Дания и Швеция боролись за монополизацию этого контроля. В Дании, располагавшей только собственными землями и балтийскими проливами, такое положение повело ко "второму изданию крепостного права", хотя и более мягкому, чем в Центральной Европе. В Швеции, а затем и в Норвегии, и в Финляндии, где имелись богатые рудные, водные и лесные ресурсы, напротив, началось динамичное развитие мануфактур. Доходы от балтийской торговли позволили здесь обойтись без крайних форм экспроприации и "кровавого законодательства"; а Швеции вообще вынести их в страны, где она вела войны, и в свои прибалтийские владения.
Эти владения Швеции вместе с Речью Посполитой и причерноморскими владениями Османской империи образовали "восточный барьер", разделявший Центральную и Восточную Европу. Восточно-европейский регион в основном совпадал с пределами Русского государства, а крестьянско-казацкая колонизация постепенно передвигала его границы на север - до Белого и Баренцева морей, на юг - до Кавказа и на восток - сначала до Урала, а затем - в Сибирь и на Дальний Восток, который превращался тем самым в евроазиатский. Все это огромное пространство было отгорожено от "западной цивилизации" гораздо основательнее, чем Центральная Европа от Западной, и отнюдь не варварством московитов, а сознательными усилиями цивилизованных европейцев. Это отгораживание началось еще в XIII в., когда владения духовно-рыцарских орденов в Прибалтике почти отрезали русские княжества от моря. С тех пор Русь стала заслоном, прикрывавшим не столько Запад от варварского Востока, сколько Восток от европейского, особенно итальянского и ганзейского торгового капитала, превратившего Золотую Орду и Ливонский орден в свои орудия. Как показывают Г.В.Форстен и Б.Ф.Поршнев, государства Северной и Центральной Европы крепко держались за доходы от восточной торговли.[36][36] Именно эти интересы стояли за пропагандистской демагогией относительно "русской угрозы" и "восточного варварства", которая начинается именно в XVI в. и сразу же берет на вооружение только что изобретенное средство массовой информации - книгопечатание.
Основу экспорта России составляли в то время лес, смола, конопля, лен, поташ, меха и т.п. Все эти товары производились главным образом на Севере, который один имел выход к морским торговым путям, и производились преимущественно не крепостным, а свободным трудом. У дворян не было такого стимула к закрепощению и сверхэксплуатации крестьян, как в Центральной Европе. До середины XVIII в. продукты крепостного труда, производившаяся в дворянских имениях, почти не вовлекались в северу товарно-денежных отношений, а служили в своем натуральном виде средствами существования дворянина и его семьи. В таком виде крепостное право не требовало ни экспроприации общины, ни особо жестоких форм "внеэкономического принуждения". Последнее должно было только ограничивать уход крестьян в сектор относительно свободного труда, а также на незанятые земли.
Однако "восточный барьер" отвечал интересам балтийских посредников, но не потребностям развивающихся центров капиталистического производства, в первую очередь Англии, н уж никак не интересам господствующего класса России. Поэтому основной задачей внешней политики страны с середины XVI до конца XVIII в. был прорыв, а потом и ликвидация "восточного барьера". Это было нелегко, потому что его основу составляло, конечно, не печатная пропаганда, а экономическая блокада[37][37] и войны. Они шли почти непрерывно с 1558 до 1721 г., когда с окончанием Северной войны "восточный барьер" был, наконец, прорван. Окончательно же он был ликвидирован только с уничтожением Речи Посполитой в самом конце XVIII в.
В этой ситуации российское абсолютистское государство концентрировало в себе не индивидуально-буржуазные интересы, а совокупные потребности капиталистического развития, и не только России. Русская внешняя торговля имела не только экономическое, но и военно-политическое значение. Из русских материалов был построен английский флот, разбивший в 1588 г, "Непобедимую армаду" Филиппа II - союзника австрийских Габсбургов и Речи Посполитой. А начало экспорту зерна положили военные субсидии, предоставленные Дании и особенно Швеции в годы Тридцатилетней войны. Зерно поставлялось по себестоимости, официально для потребностей армии, а затем перепродавалось на Западе по ценам амстердамской хлебной биржи.[38][38]
Борьба за прорыв "восточного барьера" обеспечивала государству полную поддержку дворянства и давала ему большую свободу во внутренних делах. Долгое время ему удавалось держать дворян на обязательной государственной службе, а с другой стороны, не выдавать им головой крестьянскую общину. Так продолжалось да второй половины XVIII в., когда Россия достигла выхода к Черному морю и свободы прохождения средиземноморских проливов, а также присоединила плодородные земли Причерноморья. В период от прорыва "восточного барьера севере до его прорыва на юге издается Указ о дворянской вольности (1762 г.), а крестьянам под страхом кнута и каторги запрещается подавать жалобы на своих господ (Указ 1769 г.). В 1785 г. Жалованная грамота позволяет дворянству заниматься предпринимательством, то есть организовывать в своих имениях и в городах мастерские, мануфактуры, ярмарки, "оптом продавать, что у них в деревнях. родится или рукоделием производится". В 1783 году крепостное право распространяется на Украину. Так русское крепостничество сближается с центральноевропейским и территориально, и по характеру.
Еще один регион - Юго-Восточная Европа - начал формироваться в ходе османских завоеваний в XIV - XV вв., ярчайшего проявления "ничто" раннего капитализма. Для народов Малой Азии в Балкан господство военно-феодальной империи Османов оказалось меньшим злом по сравнению с первыми попытками "первоначального накопления" со стороны североитальянских патрициев и их местных контрагентов. До конца XVI в. в европейской части империи почти не было восстаний. Казна получала большие доходы, взимая пошлины на путях доставки шелка и пряностей с Востока в Средиземноморье. Поэтому сравнительно умеренными были налоги на крестьян - мусульман и даже на неполноправных христиан - и их повинности в пользу военных феодалов-тимарио-тов. Крестьянские наделы были наследственными. Успешно развивалось ремесло.
Но со второй половины XVI в. империя стала втягиваться в становление капитализма. Торговлю с Востоком у нее стали перехватывать голландские, английские и французские купцы. Они добились от султанов "капитуляций" - права почти беспошлинной торговли. Когда "революция цен" достигла османских владений и фиксированные ренты обесценились, на смену военно-ленным держаниям стали приходить частные поместья чифтлики, производившие шелк-сырец, хлопок, шерсть, зерно для европейских рынков. "Непременным условием создания чифтликов было лишение крестьянства его наследственных прав на землю..."[39][39] Из феодальных держателей крестьяне превращались в арендаторов-издольщиков или батраков-поденщиков, а в главных зерновых районах - Молдавии и Валахии - утвердилось крепостническое хозяйство бояр. Экспорт сырья и импорт готовых изделий привели к упадку ремесла. Разорение крестьян и ремесленников ускорялось тем, что налоги становились все тяжелее с уменьшением доходов от внешней торговли. Империя вступила в затяжной кризис. В конце XVI начале XVII в. народные восстания поставили ее на грань гибели. Но у огромного государства нашлись внутренние и внешние резервы. В XVII в. проводятся реформы, укрепляющие систему военно-ленных держаний, ограничивается экспорт сырья и продовольствия, облегчается положение крестьян и ремесленников-мусульман. С другой стороны, купцы и ростовщики (мусульманские и греческие) получили возможность откупа налогов н приобретения земли; в XVIII в. они становятся полными хозяевами целых провинций. Процветает работорговля. Основное бремя гнета легло теперь на народы Балкан, тем более что Западная Европа вовсе не была заинтересована в их освобождении, а, наоборот, оказывала военно-политическую поддержку слабеющей империи. Для западноевропейских держав османские владения были обширным рынком и источником сырья, звеном "восточного барьера" против России. Так потребности капиталистического развития затянули на 200-300 лет освобождение Балкан от "феодального" ига, сделали его действительно тяжелейшим и тем окончательно выделили Юго-Восточную Европу в особый регион.