Оценивая соотношение сил в стране после парламентских выборов 1976 г., Моро отмечал, что «ХДП вынуждена примириться с новым фактором — наличием в стране двух параллельных политических сил — ХДП и ИКП».
В марте 1977 г. в итальянском политическом лексиконе появился новый термин Моро «программная конвергенция». Речь шла о выработке такой общей программы основных политических партий, которую поддержали бы и коммунисты и которая легла бы в основу деятельности правительства.
Выработка общей программы была связана с острой политической борьбой. В январе — марте 1978 г. страну вновь охватил глубокий политический кризис. Моро, с одной стороны, и Берлингуэр, с другой, видели выход из него в принятии общей правительственной программы пяти партий парламента. В этот период они вели друг с другом довольно частые переговоры. Параллельно Моро настойчиво и терпеливо в бесконечных личных беседах разъяснял депутатам ХДП необходимость такой программы. Наконец, он сумел убедить парламентскую группу своей партии. В этот критический момент Моро еще раз доказал, что является «настоящим мозгом ХДП».
Путь к сформированию нового парламентского большинства, в которое впервые после 1947 г. вошли бы и коммунисты, казалось, был открыт. На утро 16 марта в парламенте было назначено обсуждение общей программы, согласованной пятью партиями. Но на этом заседании Моро уже не было — утром того знаменательного дня он стал пленником «Красных бригад».
Здесь необходимо сделать паузу и обратиться к феномену ультралевого терроризма. Его появление на политической арене многие исследователи связывают с кризисом и разложением течения «новой левой». С этим можно согласиться.
Ультралевые подпольные вооруженные группы стали возникать на Севере Италии в конце 60-х г. Они назывались «Красные бригады», «Отряды патриотического действия» и др. Характер и состав этих групп, состоявших в основном из деклассированных элементов молодежи, облегчал проникновение в их ряды фашистских провокаторов. Одним из организаторов «Красных бригад» был известный миланский издатель миллионер Дж.Фельтринелли. В прошлом участник движения Сопротивления, антифашист по убеждениям, в последние годы своей жизни Фельтринелли сблизился с левоэкстремистскими группировками и даже перешел на нелегальное положение. Во время XIII съезда ИКП в Милане в мае 1972 г. он стал жертвой взрыва в окрестностях города. Так гласила официальная версия. Дело было представлено таким образом, будто Фельтринелли случайно погиб при попытке взорвать опорную башню высоковольтной электролинии. Было известно, что Фельтринелли в прошлом был связан с компартией и происшедший скандал должен был бросить тень на Компартию. На съезде коммунисты решительно отмежевались от методов терроризма и заявили, что речь идет о провокации, с помощью которой силы реакции пытались сорвать сдвиг страны влево. Л. Лонго с тревогой обращал внимание «на тесную связь и совпадение по времени между террористическими актами и наиболее острыми и решающими моментами политической и социальной борьбы в Италии».
Это совпадение уже тогда было верно подмечено. Впоследствии будут говорить также об инфильтрации неофашистов в организации «красных бригад», о том, что за спиной и того и другого движения стоит один и тот же дирижер, что общими были кровавые методы двух течений террора.
Вместе с тем надо подчеркнуть и различие. Если фашисты открыто действовали под флагом антикоммунизма, то «красный» терроризм сопровождался ультрареволюционной фразеологией. И ее опасность нельзя недооценивать. Демагогические приемы «красных бригад» и даже использование ими марксистской терминологии и эмблем коммунистов преследовали цель дискредитировать в глазах масс идеи коммунизма и подорвать их доверие к коммунистической партии.
«Красные бригады» не только вели против коммунистов идеологическую борьбу, но и осуществляли террористические акции против ее организаций. Только в 1977-1978 гг. на ИКП и ИСП совершено 168 нападений, причем подавляющая их часть была организована ультралевыми организациями. Главными центрами терроризма были именно те крупные города Италии — Рим, Милан, Турин, — где на парламентских выборах 1976 г. коммунисты добились особенно значительных успехов.
При всей идеологической полярности «белый» террор неофашистов, апогей которого приходился на 60-е — начало 70-х гг. — и «красный террор» ультралевых, особенно усилившийся в 70-е гг., объективно смыкались в своих целях. И те, и другие стремились к дестабилизации государства и подрыву существующей политической системы. «Террористические акции» левых экстремистов сливались со «стратегией напряженности», проводимой неофашистами, и были на руку крайне правым кругам, стремившимся к установлению сильной власти. Теория и практика ультралевых были поэтому решительно осуждены компартией.
Противником терроризма любой окраски был и Альдо Моро. Это ему принадлежит оценка методов террористов, как «стратегии напряженности». Но Моро считал, что насилие надо побеждать не репрессиями, а укреплением демократии. В статье, опубликованной им 17 февраля 1977 г. в газете «Джорно», Моро заявил, что мирное развитие сосуществования различных политических сил и укрепление их согласия снимет почву для терроризма.
В 1978 г. «Красные бригады» избрали своей целью Альдо Моро. Выбор был точен. Убрать Моро значило поразить политическую систему в самое сердце. Ведь именно в тот день, когда партии собирались подписать совместный программный документ, Моро стал бы главным протагонистом, ответственным за осуществление этой программы.
16 марта 1978 г. в Риме на улице Марио Фанни террористы из подпольной организации «Красные бригады» похитили Председателя Национального Совета ХДП Альдо Моро. Это произошло утром в центре столицы на глазах у многочисленных прохожих. Моро, выехав из дома, на служебной машине направлялся в парламент, когда на него было совершено нападение. Шофер и сопровождавшая Моро личная охрана были тут же убиты. На месте операции полиция обнаружила, затем пять трупов (шестой охранник скончался в больнице) и 77 пустых гильз. Вся операция заняла десять минут. Многочисленные прохожие видели, как неизвестные в темно-синих костюмах авиакомпании «Алиталия» волоком вытащили Моро из его автомобиля и повели его к стоящему наготове ФИАТу. Машина тотчас рванула с места и исчезла за поворотом. В другом автомобиле скрылись остальные террористы. По показаниям свидетелей их было 12 человек.
Похищение Моро вызвало бурный протест общественного мнения страны. Все демократические партии выступили с осуждением методов террора. 16 марта руководство ХДП в специальном коммюнике потребовало от правительства «принять самые жесткие меры против насилия и терроризма».
В тот же день на улице Ботегге Оскуре собралось руководство Итальянской компартии. В принятом им обращении к народу говорилось: «Непосредственная цель групп и сил, которые подготовили и нанесли удар, состояла в том, чтобы помешать объединенным усилиям, столь необходимым сегодня для спасения и обновления страны, усилиям, которые привели к образованию нового демократического большинства». Коммунисты призвали трудящихся к бдительности и сплочению своих рядов, к защите демократических институтов. Они требовали разыскать и предать суду террористов.
По всей стране трудящиеся ответили на провокацию мощными унитарными демонстрациями протеста. В них принимали участие все профсоюзы и демократические партии Италии. В Риме в Палаццо Монтечиторио депутаты парламента также проявили удивительное единодушие. 16 марта они приняли общую программу, выработанную под руководством Моро. Впервые за тридцать лет сложилось парламентское большинство при участии коммунистов. Но это большинство сразу же оказалось в чрезвычайно трудных обстоятельствах. Глава республиканской партии У.Ла Мальфа 16 марта заявил в парламенте, что Итальянскому демократическому государству «объявлена война», и что в свою очередь государство также отвечает «объявлением войны» террористам. Однако почти сразу же обнаружилась поразительная беспомощность государственного аппарата. Вся полиция была поднята на ноги — но отыскать логово, где «Красные бригады» творили свой «суд» над Моро, так и не удалось. В течение пятидесяти пяти дней бригати-сты звонили с угрозами в различные учреждения, подбрасывали в редакции газет «коммюнике», в которых требовали обменять Моро на своих коллег, осужденных за убийства и отбывавших тюремное наказание. Демократические партии (за исключением лидера ИСП) были единодушны в своем мнении, что нельзя поддаваться шантажу и что согласие обменять Моро на уголовных преступников подорвало бы престиж демократического государства и его институтов и подготовило бы почву для установления террористической диктатуры. С посреднической миссией выступил папа Павел VI. В обращении к бригатистам, опубликованном в печати 23 апреля, он писал: «Во имя Христа... умоляю вас освободить достопочтенного Альдо Моро, освободить, не выдвигая никаких условий...». Три дня спустя газеты поместили обращенную к бригатистам телеграмму Курта Вальдхайма, призывавшего их немедленно освободить Моро. Но все призывы были тщетны.
Бригатисты, завершив свой «суд» над Альдо Моро, приговорили его к смерти. Жизнь Моро могла быть спасена — подтвердили они — только если будут выпущены из тюрем их сообщники. «Свобода в обмен на свободу» — таков был ультиматум последнего, девятого «коммюнике» «Красных бригад», опубликованного 5 мая.
В различных политических кругах страны в свою очередь по-прежнему считали, что обмен был бы капитуляцией государства перед террористами, что это подорвало бы его престиж и создало почву для установления террористической диктатуры. Аналогичную позицию в этом вопросе заняла и компартия. Только лидер ИСП Кракси высказался за переговоры с бригатистами об обмене Моро и даже предложил свое посредничество. Но его позиция была расценена общественным мнением страны, как струментали-стская, как попытка выйти из изоляции, в которой социалисты оказались из-за своей соглашательской политики. Тогда маневр Кракси только нанес еще больший моральный урон его партии.