Однако тренеры, между прочим, были фантастически изобретательны. Когда я ходил на подготовительные курсы в университет, то узнал, что составляют списки спортсменов, которым дается преимущество при поступлении. Я точно знал, что меня в этом списке нет. Но когда поступил на юрфак и уже начал учиться, преподаватель физкультуры заставлял меня перейти в "Буревестник". Я его спрашиваю: "Это с чего вдруг я должен переходить?" Он: "Мы тебе помогали поступить, так что будь добр..." А я чувствую, что-то не то.
Вот он мне раз это сказал, два, потом у нас уже до конфликта дело дошло. И тогда я пошел к декану. Пришел и прямо говорю: "Меня заставляют переходить в "Буревестник". Я считаю, что не должен этого делать". А декан, профессор Алексеев - хороший был, добродушный человек - спрашивает: "А почему заставляют-то?" Я ему: "Потому что говорят, якобы помогли мне, как спортсмену, поступить, и поэтому я теперь обязан выступать за "Буревестник"
Он говорит: "Да? Не может быть! У нас все поступают на равных условиях, по знаниям, а не по спискам. Впрочем, подожди". И при мне достал из стола какой-то список, заглянул в него, спросил, как моя фамилия. Я ему ответил, а он: "Нет тебя в списке, так что можешь смело посылать все подобные предложения". Что я и сделал.
Тем не менее на первенстве вузов я выступал за университет, так как это можно было делать без перехода из общества в общество.
Но они все равно своих попыток не оставляли. Я им сто раз сказал, что не уйду из "Труда": там же были все мои друзья, первый тренер. Сказал, что никуда не пойду, буду выступать за того, за кого захочу.
СТУДЕНТ
"ШЛЮПКА, ЗВЕЗДЫ И ТУШЕНКА"
- Сложно было поступить?
- Сложно, потому что курс состоял из 100 человек, и всего 10 из них брали сразу после школы. Остальных - после армии. Поэтому для нас, школьников, конкурс был где-то 40 человек на место. Я по сочинению четверку получил, но все остальные сдал на пятерки - и прошел. Между прочим, средний балл аттестата тогда еще не учитывался, поэтому я в десятом классе смог полностью сосредоточиться на предметах, которые надо было сдавать в университет. Если бы я тогда не прекратил заниматься остальными предметами, ни за что не поступил бы.
Слава Богу, в школе были очень умные и тактичные учителя. Для них главным было - подготовить учеников к поступлению в вуз. И как только стало ясно, что я не собираюсь быть химиком, а хочу пойти по гуманитарной линии, мне не стали мешать. Даже наоборот, одобрили.
- В университете учились, видимо, хорошо, имея в виду свою перспективу?
- Хорошо учился. Общественной работой не занимался, комсомольским функционером не был.
- Стипендии хватало на жизнь?
- Не хватало.
Так получалось, что первое время я сидел на шее у родителей. Студент, денег нет. Вот, допустим, в стройотряде зарабатывали тогда много. А толку-то? Съездил я в стройотряд. В Коми рубили просеку под ЛЭП, ремонтировали дома. Закончили работу, выдали нам пачку денег, где-то тысячу, что ли, рублей. Машина в то время стоила три с половиной - четыре тысячи. А мы за полтора месяца по тысяче получали! Так что деньги немаленькие. Просто огромные, честно говоря.
Итак, получили деньги. Надо же что-то с ними делать. Я с двумя приятелями, не заезжая в Ленинград, поехал в Гагры на отдых.
Приехали. В первый же день напились портвейна, заели его шашлыками и стали думать, что же делать дальше. Куда идти ночевать? Где-то, наверное, были какие-то отели, но мы о них и не мечтали. И уже поздним вечером поселились в частном секторе, какая-то бабка нас подобрала.
Несколько дней мы купались, загорали. Хорошо отдыхали. Потом стало ясно, что придется как-то выбираться оттуда и домой ехать. А деньги, надо признаться, уже на исходе. Мы думали-думали и нашли самый дешевый способ проезда - палубные места на теплоходе. Теплоход шел до Одессы, а дальше - поездом в общем вагоне на третьей полке до Питера. Была раньше такая услуга, называлась "смешанная перевозка".
Посмотрели мы в своих карманах - остались совсем гроши. На оставшиеся деньги решили купить тушенки. Причем один мой приятель был человек довольно аккуратный, у него денег побольше осталось, чем у другого приятеля, разгильдяя. Сейчас, кстати, оба в адвокатуре работают.
И вот когда мы экономному дружку сказали, что надо бы скинуться, он задумался, а потом говорит: "Что-то тяжелая это вещь для желудка - тушенка. Не очень это правильно будет". Мы говорим: "Ну ладно, хорошо, поехали".
Но еще оказалось, что надо сесть на пароход. Мы подошли к пристани, увидели большую толпу, просто огромную. Правда, и пароход был большой. Красивый, белый. Тут нам и рассказывают, что пускают только тех, у кого есть билеты в каюты. Палубных пассажиров пока не пускают.
Приятель, который отказался тушенку покупать, и говорит: "Что-то не нравится мне все это. Есть смутные подозрения, что не все ладно. Давайте попробуем пройти прямо сейчас".
А у нас ведь еще особенные билеты были, потому что перевозка смешанная. У всех палубных пассажиров маленькие такие талончики из плотного картона, а у нас - большие, как у пассажиров с настоящими местами. Я говорю: "Да неудобно, давайте постоим, подождем". Он говорит: "Вот ты тогда и стой, а мы пошли". Они пошли, а я, конечно, тоже за ними увязался.
Контролер спрашивает: "У вас какие билеты?" - "Вот, у нас - большие". - "А, проходите".
И нас пропустили как приличных людей. И тут боцман или кто-то еще как закричит: "Есть еще приличные пассажиры?" Тишина.
Он еще раз спрашивает: "Остались только палубные пассажиры?" Те, в надежде, что их сейчас запустят, с радостью кричат: "Да! Только палубные!" - "Поднять трап!"
Резко начали поднимать трап, и тут такое началось! Обманули, в общем, людей. Они же деньги заплатили. Как потом объясняли, с ними перегруз бы был.
Если бы мы не сели, так бы на причале и остались. Потому что денег уже ни копейки не было из тех, что мы в тайге заработали. Последние ушли на тушенку и билеты. И куда бы мы делись без денег, непонятно.
А так расположились прямо в спасательной шлюпке, она над водой висела. И плыли как в гамаке. Я две ночи в небо смотрел, не мог оторваться. Пароход идет, а звезды как будто зависли, понимаете? Ну, морякам это хорошо известно. Для меня же это было любопытное открытие.
Вечером разглядывали пассажиров из кают. Почему-то немного было грустно смотреть, какая там красивая жизнь. У нас ведь только шлюпка, звезды и тушенка.
У нашего экономного приятеля и тушенки не было. Он не выдержал и пошел в ресторан. И там ему такая картина открылась, такие цены, что он очень быстро вернулся и сказал нам довольно безразлично: "Ну, пожалуй, тушеночки я бы махнул". Но другой приятель, человек строгих правил, говорит: "Нет, ты знаешь, мы должны позаботиться о твоем желудке. Ему тяжеловато будет". Так он у нас и постился еще сутки. Жестко, конечно, но справедливо.
"ВМЕСТО ВЫДОХА Я ПРОСТО ХРИПЕЛ"
Когда я начал учиться в университете, появились другие стимулы, другие ценности, я в основном сосредоточивался на учебе, а к спорту уже относился как к делу второстепенному. Но тренировался, конечно, регулярно, и во всесоюзных соревнованиях участвовал, хотя как-то по инерции, что ли.
В 1976 году стал чемпионом города. В нашей секции вообще тренировались не только такие, как я, любители, а профессионалы, чемпионы Европы, мира, Олимпийских игр. И по самбо, и по дзюдо.
Норматив мастера спорта по самбо я выполнил, когда уже учился в университете, а еще через два года стал мастером спорта по дзюдо. Я не знаю, как сейчас, но тогда нужно было в течение года набрать энное количество побед над соперниками определенного уровня, плюс к этому обязательно занять какое-то место на серьезных соревнованиях. Скажем, войти в тройку на первенстве города либо на всесоюзном первенстве общества "Труд".
Навсегда запомнил несколько схваток.
В конце одной из них я почти не мог дышать, только хрипел. Парень попался крепкий, и я настолько все силы отдал, что вместо вдоха и выдоха из груди шел хрип. Выиграл с небольшим преимуществом.
Еще одна схватка запомнилась на всю жизнь, хотя я и проиграл ее, с чемпионом мира Володей Кюлленином. Он потом погиб. Стал пить, и где-то на улице его убили. А спортсмен был отличный, просто блестящий. Талантливый был человек.
Но тогда он еще не пил. У нас первенство города было. Он уже был чемпионом мира. И с первых минут я его запустил через спину, причем так красиво, с амплитудой. В принципе должны были тут же остановить схватку, но поскольку он чемпион мира, было неприлично так сразу закончить борьбу. Поэтому мне дали очки, и мы продолжили. Конечно, он был сильнее, но я старался. При проведении болевого приема любой возглас считается сигналом о сдаче. Когда он проводил болевой прием - перегибание локтевого сустава в обратную сторону, - схватку остановили. Поскольку судье показалось, что я издал какие-то утробные звуки. В итоге он выиграл. Но, несмотря на это, я до сих пор вспоминаю эту схватку. А проиграть чемпиону мира было не стыдно.
Была еще одна схватка, которая запомнилась мне на всю жизнь. Но я в ней, правда, не участвовал. В университете у меня был друг. Я сам уговорил его придти в спортзал. Он начал заниматься дзюдо, очень неплохо. Были какие-то соревнования. Он боролся, сделал бросок вперед и воткнулся головой в ковер. Произошло смещение позвонков и его парализовало. Умер в больнице в течение десяти дней. Хороший был парень. А я до сих пор жалею, что заразил его дзюдо...
На соревнованиях и сборах травмы вообще не были редкостью. И руки ломали, и ноги. Мучили нас на этих сборах, конечно.
Мы часто ездили на спортивную базу под Ленинград, на озеро Хиппиярви. Озеро довольно большое, диаметром около 17 километров. Утром вставали и первым делом - пробежка вокруг озера. После бега - зарядка, потом тренировка, завтрак, тренировка, обед, после обеда отдых, опять тренировки.