Версия 4. Личность в истории. Эту точку зрения аргументируют такие западные контрпартнёры советских лидеров, как госсекретарь Дж. Бейкер: «Окончание «холодной войны» стало возможным благодаря одному человеку – Михаилу Горбачёву. Происходящие ныне перемены не начались бы, если бы не он». Постулат этой школы – один человек изменил мир. «Всё дело, – пишет Ч. Табер, – в предшествующих радикальным по значимости событиям убеждениях главных действующих лиц», – именно им принадлежит центральное место в исторической драме окончания противостояния Востока и Запада.»Холодная война» не завершилась бы без Горбачёва, – пишет Дж. Турпин, – он ввёл перестройку, которая включала в себя свободу словесного выражения, политическую реформу и экономические изменения. Он отверг марксизм-ленинизм. Самое главное, он остановил гонку вооружений и ядерное противостояние».
Версия 5. Необратимая тенденция. Эта точка зрения исходит из примата международной обстановки, сделавший прежней курс СССР практически невозможным. «Советский Союз, – пишет М. Раш, – хотя и встретил трудности, вовсе не был обречён на коллапс и, более того, не был даже в стадии кризиса. СССР был жизнеспособными и, наверное, существовал бы ещё десятилетия, – может быть очень долго, – но он оказался восприимчивым к негативным событиям вокруг. Жизнеспособный, но уязвимый Советский Союз стал заложником отвернувшийся от него фортуны. То, что ослабленный организм пошёл не по дороге жизни, а умер на руках у неуверенного доктора, использующего не испытанные доселе лекарства, является прежде всего особыми стечением обстоятельств».
Конечно же, велико число тех, кто отказывается объяснять проблему поисками главного фактора. Осторожные и глубокомысленные говорят об их сочетании, о сложности предмета. По мнению Дж.Л. Геддиса, одного из наиболее проницательного историка «холодной войны», те тектонические сдвиги в истории не были результатом действия одной нации или группы индивидуумов. «Они были результатом скорее взаимодействия ряда событий, условий, политических курсов, убеждений и даже случайностей. Эти сдвиги проявляли себя на протяжении долгого времени и по разным сторонам границ. Однажды пришедшие в движение, они были неподвластны всем попыткам обратить их вспять». Главными Геддис считает столкновение технологии с экологией, коллапс авторитарной альтернативы либерализму и «общемировое смягчение нравов».
Но всё это интерпретации свершившегося, а для истории более всего важен тот факт, что как геополитический центр Советский Союз саморазоружился в поразительно короткий отрезок времени и Соединённые Штаты получили уникальный шанс возглавить всю систему международных отношений.
Заключение
Россия сделала неимоверные по своей жертвенности шаги ради того, чтобы сломать барьеры, отъединяющие её от Запада, как от лидера мирового технологического и гуманитарного прогресса. В период между 1988 и 1993 гг. Запад не услышал от России «нет» ни по одному значимому вопросу международной жизни, готовность новой России к сотрудничеству с Западом стала едва ли не абсолютной. Почти в эйфории от собственного самоотвержения Россия начала фантастическое по своим масштабам разоружение, зафиксированное в Договоре по сокращению обычных вооружений (1990 г.), развал Организации Варшавского Договора и Совета Экономической Взаимопомощи.
Инициированное Россией окончание «холодной войны» сберегло Западу, лишившемуся императивов гонки вооружений (по западным же оценкам), более 3 трил. долларов. Россия потеряла не только статус сверхдержавы, но ощутила подлинный исторический регресс во всех основных областях жизнедеятельности. Лишившись прежних гарантированных рынков, она обрушила свою промышленность, прежде всего тяжёлую и высокотехнологичную. Её валовой национальный продукт опустился до 350 млрд. долларов; ВНП на душу населения – 2400 долларов в год. Из центра мировых событий Россия опустилась на периферию европейского континента и она остается центральной нацией только для пустот Центральной Азии.
Россия достаточно быстро обнаружила, что коммунизм не был единственной преградой на пути сближения с Западом. Православие, коллективизм, иная трудовая этика, отсутствие организации,, иной исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс – всё это и многое другое смутило даже стопроцентных западников, увидевших трудности построения рационального капитализма в «нерациональном» обществе, сложности создания свободного рынка в атмосфере вакуума власти, формирования очага трудолюбия в условиях отторжения конкурентной этики.
Следование за Западом в деле внедрения рыночных отношений стало ассоциироваться с потерей основных социальных завоеваний в здравоохранении, образовании и т.п. Ныне, в жёстких условиях проторынка, российская интеллигенция не только нищает в буквальном смысле, но лишается того, что делало её авангардом нации, фактором национального обновления – авторами толстых журналов, выпускаемой миллионными тиражами «Литературной газеты», бесплатно печатаемых книг. В результате она отходит от рычагов общенационального влияния. Значительная её часть опускается на социальное дно, некоторая часть этой интеллигенции покидает страну. Только за один 1993 г. сорок тысяч учёных выехали за пределы страны. В начале двадцать первого века цифра выехавших достигла уже 300 тысяч человек. Мост между Востоком и Западом стал терять самое прочное своё основание – прозападную интеллигенцию. В частности, исчезает тот дух уважения американской цивилизации, без которого слом «холодной войны» растянулся ещё на долгие десятилетия. Суровый факт: для восстановления утраченного потенциала понадобятся поколения.
Что же Россия получила в ответ? Следовало бы выделить следующее.
1. Вопреки косвенным обещаниям, США не оказали целенаправленной массированной помощи демократизирующемуся региону. За крахом «тоталитарных структур» в России отнюдь не последовало некого нового варианта «плана Маршалла» - помощи Запада «самой молодой демократии», такой помощи, которую оказала Америка Западной Европе. Спасая демократию в Западной Европе, американцы умели быть щедрыми. «План Маршалла» – 13 млрд. долларов 1952 г. = 100 млрд. долларов в текущих ценах – «стоил» американцам 2% американского валового продукта. Помощь же России, спорадически и безответственно предоставляемая на неведомые цели коррумпированным прозападным политическим силам, составила всего 0,005 процента американского ВНП. Разница демонстрирует степень жертвовать в союзнических целях. Фактически Запад не захотел осуществить по-западному эффективную реконструкцию национальной российской экономики.
В прошедшее десятилетие американская помощь России концентрировалась в области ядерного разоружения, экономических реформ и гуманитарных проектов. Наша страна получила за последнее десятилетие XX в. 5,45 млрд. долларов в виде помощи. Основная её доля – сокращение бывшего ядерного потенциала СССР.
2. Столь привлекательно выглядевшая схема недавнего прошлого – соединение американской технологии и капиталов с российскими природными ресурсами и дешёвой рабочей силой – оказалась мёртворождённой. На фоне сотен миллиардов долларов инвестиций в коммунистический Китай скромные восемь миллиардов долларов западных инвестиций в Россию выглядят лучшим свидетельством краха экономических мечтаний российских западников. Хуже того. Ежегодный отток 15 – 20 млрд. долларов из России на Запад питает западную экономику за счёт обескровливания российской экономики.
3. Несмотря на окончание военного противостояния, Америка расширила зону действия НАТО в восточном направлении, выйдя в 2004 г. в Прибалтийских странах на российские границы. В ответ на роспуск Организации Варшавского Договора и вывод войск из Германии и Прибалтики Североатлантический альянс ответил экспансией на Восток. Стоило ли крушить Организацию Варшавского Договора, Совет Экономической Взаимопомощи, демонтировать СССР – ради того, чтобы получить польские танки развёрнутыми против России, а аэродромы Прибалтийских государств сокращающими критическое подлётное время боевых самолётов и крылатых ракет? Забота Запада о безопасности абсолютна, забота России – претенциозная неврозность.
Строго говоря, речь идёт не об армейской «добавке» к многомиллионному контингенту НАТО, не о современных аэродромах в часе езды от российских границ и даже не о контроле над территорией, послужившей трамплином для наступлений на Москву. Речь идёт о неудаче курса, начатого Петром Великим и патетически продолженного демократами-западниками начиная с 1988 г., – речь идёт о новой изоляции России.
4. Не менее важен визовой барьер, которым отгородили Россию США, Великобритания, Шенгенская зона Европейского союза. Не ради новых границ разбивался «железный занавес», не ради этого крушили Берлинскую стену, чтобы воспрепятствовать российским гражданам прибывать в Калининград хотя бы так, как в пик «холодной войны» прибывали в Западный Берлин. Игнорирование России в новой системе европейской безопасности меняет всю парадигму благорасположения к Западу, восторжествовавшую в 1991 г. над коммунистическим изоляционизмом.
Между тем Россия лучше узнала Запад. Увеличивается число людей, побывавших в Соединённых Штатах и более адекватно воспринимающих их. Это даёт им опыт свободы, но привозят они с Запада в основном не плоды его духовного и материального развития, а, говоря словами русского философа С.Франка, «черствеющие крохи с его пиршественного стола».