Проведение подобной линии рассматривается как жизненно необходимое. Только общества, проповедующие свободу убеждений, осуществления религиозных обрядов и религиозных взглядов, становятся, указывает М.буСнина, процветающими. Еще дальше идет тунисский политолог Х.Баккуш, считающий, что «присоединиться к новой универсальной цивилизации, являющейся производной от западно-американской цивилизации, это – способ избежать маргинализации и идти по пути прогресса… И это не несовместимо с нашей приверженностью исламу».
В обоснование такой позиции также приводятся ссылки на исторические прецеденты. Так, в решениях проходившего в Тунисе под патронажем тунисского Министерства по религиозным делам и Организации Исламская конференция коллоквиума «Ислам и мир» отмечалось, что мусульманская культура является наследницей блестящих цивилизаций Месопотамии и Египта, утонченных культур Финикии и Карфагена, греко-римской цивилизации и ее приверженцы всегда отвергали гегемонизм и единообразие и исходили из того, что верующий должен следовать мудрости.
Вместе с тем призывы к восприятию универсальных ценностей сопровождаются существенной оговоркой: этот процесс не должен вести к утрате арабскими странами своей самобытности, в основе которой лежит их приверженность исламу и арабо-мусульманской культуре. Реформаторы ставят перед собой, таким образом, двуединую задачу – с одной стороны, не позволить религии стать преградой на пути модернизации, а с другой – сохранить за нею охранительные функции в культурной сфере.
В политической области главный акцент делается реформаторами на совместимости норм ислама с демократией. При этом приводится следующая аргументация. Утверждения некоторых западных исследователей, что арабы не восприимчивы к либеральным идеям в силу их приверженности мусульманской религии, не соответствуют действительности. Ислам всегда выступал против деспотизма, который неизбежно ведет к деградации политики, деградации экономики и, в конечном счете, деградации религии. Уже Омар бен аль-Хаттаб, один из четырех «праведных халифов», заявлял, что люди родятся свободными, в то время как Коран однозначно предписывает следование принципу шуры (совещательности), что применительно к современным условиям подразумевает введение демократических институтов, проведение парламентских и президентских выборов. Правом быть избранным президентом обладают все граждане, включая женщин, поскольку в соответствии с нормами ислама женщины не могут становиться лишь халифами. Из мусульманской религии, утверждают реформаторы, вытекают и такие общепризнанные демократические принципы, как свобода личности и равенство всех людей перед законам.
Речь не идет, однако, о полном копировании западной демократической модели. В арабских странах ислам должен оставаться государственной религией, а главой государства должен быть мусульманин. При этом он обязан выполнять вытекающие из ислама нормы «общественного договора» – следовать принципам совещательности, руководствоваться мудростью и справедливостью, исполнять божественные заповеди. Более того, демократические свободы должны создать благоприятные условия для процветания мусульманской религии, ее «внедрения в умы и сердца людей».
Таким образом, речь идет о создании системы, ограничивающей право граждан быть избранными на высший пост в государстве их религиозной принадлежностью, отвечающей, кроме того, восточным традициям патернализма, в соответствии с которыми глава государства призван играть роль «отца нации». Более того, теоретически такая ситуация может вести к превращению ислама в конституцию, стоящую де-факто над конституцией государства (хотя на практике этого пока не происходит).
В сферу экономики реформаторы не вторгаются, полагая, что здесь должны применяться мирские, а не небесные законы. Исключение составляет лишь закят, но и тот – как об этом можно судить по высказываниям, в частности, муфтия Туниса К.Д.Джуэйты – рассматривается не как фактор экономической жизни, а как моральный долг, что ведет к фактическому приравниванию закята к садаке.
В области международных отношений реформаторы придают большое значение налаживанию диалога цивилизаций, культур и религий. Так на состоявшемся в Тунисе в феврале 2005 г. коллоквиуме, организованном североафриканскими исследовательскими центрами, одной из основных тем выступлений стала важность толерантности, признания права «другого» на иную точку зрения и соблюдения принципов плюрализма. В аналогичном духе высказывались и участники созванной в Триполи в феврале 2005 г. VII конференции Лиги Всемирный исламский призыв, отмечавшие, что диалог религий позволяет их адептам найти точки соприкосновения и выработать о них правильные представления.
Идея межцивилизационных контактов прочно вошла во внешнеполитические концепции стран Магриба. Арабы, подчеркивал в своем выступлении на открытии XVI сессии Совета ЛАГ на высшем уровне З.А.бен Али, должны наладить сбалансированный и плодотворный диалог со всеми государствами на базе взаимного уважения, плодотворного сотрудничества, сосуществования со всеми религиями, культурами и цивилизациями. Более того, новый, более справедливый миропорядок видится тунисскому президенту не только как обеспечивающий безопасность, стабильность и мир, основывающийся не просто на взаимном уважении, возросших возможностях сотрудничества и солидарности между народами, но и на диалоге религий и культур. Именно такой диалог, предотвращающий столкновение цивилизаций, должен, считает З.А.бен Али, стать основой нового геополитического баланса.
Ссылками на межцивилизационное взаимодействие обосновывается и важность сближения стран Магриба с Европой. Союз Алжира и Франции, находящихся на юге и севере Средиземноморья, отмечает ректор Мусульманского института при парижской мечети алжирец Д.буБакер, «мог бы скрепить встречу Востока и Запада, к которой призывало столько мудрецов в течение стольких веков».
В то же время приверженность идее диалога не означает отказа от усилий по распространению ислама. Более того, предполагается, что он, как отмечалось в решениях уже упоминавшейсяVII конференции Всемирного Исламского призыва, должен создать благоприятные условия для знакомства с мусульманской культурой, обучения Корану и пропаганды ислама.
Реформаторы категорически не приемлют экстремизм и терроризм, рассматривая их как противоречащие нормам мусульманской религии. «Ислам, наша прекрасная религия, – подчеркивает З.А.бен Али, – наподобие всех других религий Откровения проповедует толерантность, справедливость, свободу, равенство, уважение другого и отвергает насилие, экстремизм и исключительность.»
Подобная позиция и в данном случае обосновывается ссылками на предписания Корана. Так, профессор Аз-ЗейтуныМ.ас-Сувейихи, напоминая о том, что ислам признает свободу вероисповедания («Нет принуждения в вере»), подчеркивает, что в Коране нет никаких указаний на то, что вероотступники должны нести наказание в этом мире. Напротив, в нем (сура 47, аяты 25, 27) акцентируется, что кара ждет их в загробном мире. Более того, напоминает М.ас-Сувейихи, в аяте 125 суры 16 однозначно указано, что Бог, а не люди, должен определять, кто является праведником, а кто – вероотступником. В связи со ссылками террористов на хадис, гласящий: «Кто поменяет религию, тех убивайте», он отмечает, что Коран – это слово Божие, в то время, как хадисы – тексты предположительные, основанные на признании их в свое время улемами. К тому же, указывает М.ас-Сувейихи, Мухаммед никогда не казнил вероотступников, хотя ренегатов было в то время немало.
Реформаторы не свободны от ностальгии по тем временам, когда Арабский халифат представлял собою великую державу, простирающуюся от Китая до Испании. Налицо и идеализация представлений о нем: халифат рассматривается как государство, в котором царила справедливость, было покончено с притеснениями, расцветала цивилизация. Вместе с тем – и в этом реформаторы коренным образом расходятся с возрожденцами – налицо четкое понимание, что возврат к той эпохе невозможен. Реально, подчеркивают они, речь может идти лишь о наращивании координации деятельности мусульманских государств на международной арене, для чего следует более широко использовать возможности ОИК и повысить ее эффективность.
Религиозный модернизм всегда являлся одной из составляющих официальной идеологии в Тунисе, в которой он сосуществует с социал-демократическими представлениями и с национализмом. Основы этой идеологии были заложены первым президентом страны Х.Бургибой, который – вопреки распространенному мнению – не был сторонником полной вестернизации Туниса. Он не отвергал ислам, не призывал порвать с ним, не считал, что мусульманская религия является причиной экономической отсталости. Но при этом Х.Бургиба выступал за реформирование ислама на основе нового прочтения Корана, что, по его мнению, должно было позволить мусульманам идти по пути прогресса. Его реформаторская деятельность затронула практически все сферы общественной жизни. Были упразднены шариатские суды и повсеместно введена система светского судопроизводства, ликвидированы вакуфы, в ведение Министерства образования переданы Аз-Зейтуна и другие религиозные учебные заведения. Коренным образом изменилось положение женщины – сразу же после получения Тунисом независимости была запрещена полигамия, законодательно установлен минимальный возраст вступления в брак, вопрос о разводе стал решаться через светский суд, причем мог быть поставлен по инициативе как мужа, так и жены, а решение, с кем должны остаться дети, также принимается в судебном порядке. В 1957 году женщинам было предоставлено право избирать и быть избранными. В своем стремлении реформировать ислам Х.Бургиба не остановился перед требованием отказаться от двух из пяти «столпов» этой религии. Он призвал не поститься в рамадан, поскольку это наносит ущерб производительности труда, и не совершать хадж, поскольку это ведет к вывозу из страны валюты, а ограничиться паломничеством в Кейруан к мечети Окбы ибн Нафии и гробнице сподвижника пророка Аль-Баляви Брадобрея. В обоснование проводимых им реформ Х.Бургибассылался, как правило, на соответствующие суры Корана либо на труды факихов. Одновременно он широко использовал иджтихад, подчеркивая свое право на него как верующего мусульманина. Такая линия президента была поддержана модернизаторски настроенной частью духовенства, принявшей ряд фетв, одобряющих реформы. Х.Бур-гибе удалось добиться изменения менталитета тунисцев, и в современном Тунисе его подход к исламу продолжает рассматриваться как образец, достойный подражания.