Но, несмотря на сам факт появления заявления казахстанских банкиров, все-таки существуют определенные сомнения по поводу его прочности. Единственным гарантом соблюдения озвученных принципов может быть только страх бизнес-элиты перед возможными санкциями со стороны власти и нежелание превращаться в казахстанских «Ходорковских», «Березовских» и «Гусинских». Хотя, даже это не гарантирует от участия крупного бизнеса в политических играх, особенно в период смены власти. Сейчас же элиту пока устраивает Назарбаев, как гарант сохранения баланса сил внутри политической системы страны. Но, судя по всему, глава государства хорошо осознает ту опасность, которую могут представлять для него растущие амбиции «мегахолдингов».
В очередной раз президент напомнил о том, кто определяет правила политической игры в Казахстане, во время открытия первой сессии парламента третьего созыва. Тогда глава государства упомянул о «десяти мега-холдингах», которые контролируют 80% всего ВВП Казахстана и мешают транспарентности, а также конкурентности на внутреннем рынке. А некоторые из них, по словам президента, рвутся к власти. Данное заявление можно было рассматривать, как предупреждение всем тем, кто начинает переходить границы дозволенного и нарушать правила игры, установленные главой государства.
Естественно, возникает вопрос, кого в первую очередь имел в виду президент, говоря о казахстанских ФПГ? Чтобы ответить на него, необходимо, следует знать, что основные ФПГ, действующие в увязке с правящей элитой Казахстана, входят либо в «ближнее», либо в «дальнее окружение» Президента. Необходимо отметить, что эти два основных блока не существуют независимо и изолированно друг от друга. Наоборот, между ними идет постоянный и разнонаправленный процесс, как партнерства, так и конкуренции, переходящей в противостояние.
На этом фоне, интересно решение президента о создании холдинговой компании по управлению государственными активами в первом полугодии 2006 года. Скорее всего, было три основные причины, которые легли в основу этой инициативы: внутриэлитная, политическая и экономическая. С точки зрения внутриэлитного расклада сил, контроль над этим мегахолдингом окажется в руках одной из групп, которая естественным образом будет связана с окружением президента и его семьей. Что касается политической составляющей, то решение о создании мегахолдинга могло быть связано с превентивными шагами со стороны президента, который стал опасаться чрезмерного усиления финансового влияния со стороны крупных национальных компаний. Как показал пример соседней России, это рано или поздно могло бы превратить эти структуры в политических игроков, что чревато серьезными проблемами для власти. По поводу экономической причины появления данной президентской инициативы можно сказать, что появление таких финансово-экономических гигантов является объективным процессом консолидации крупного бизнеса в условиях глобализации и усиления конкуренции. Аналогичные процессы были в США и ЕС. В той же России, идет процесс наращивания мощи компании «Газпром», которая собирается выйти на рынок нефтедобычи и энергетики.
По поводу процесса смены элит, можно сказать, что на данный момент на постсоветском пространстве существуют три модели:
1. Российская (преемник)
2. Азербайджанская (династийная форма передачи власти)
3. Украинская (победа контр-элиты)
Грузинская (победа контр-элиты)
Кыргызская (победа контр-элиты)
Для Казахстана, скорее всего, будет более приемлема российская модель передачи власти, так как именно она позволит сохранить политическую стабильность в стране. Хотя, как ни печально, но вопрос о «преемнике» это «проклятие» всех политических систем, чья перспектива зависит от одного человека или узкой группы лиц. В связи с этим вспоминается одна интересная беседа на данную тему с экспертом грузинского фонда по стратегическим и международным исследованиям Арчилом Гегешидзе. На вопрос о наличии возможного преемника у Саакашвили, он заявил, что может быть после грузинской революции, и возникло много разочарований, но одним из главных ее достижений было то, что вопрос о преемнике умер вместе со сменой власти. При Шеварднадзе этот вопрос был важен, сейчас уже нет. Поэтому следующий президент, после Саакашвили придет к власти только через демократические процедуры, через выборы. Хотелось бы верить, что когда-нибудь такое можно будет сказать и по отношению к Казахстану.
Но, кроме поиска оптимальной модели преемственности власти, политической элите Казахстана необходимо ответить еще на один вопрос. Речь идет о начале проведения политических реформ. Здесь имеются четыре проблемы:
1. Стратегическая инициатива по проведению реформы находится в руках президента. В таких условиях, как говорят политологи, многое зависит от того, кто ближе к президентскому «уху». К сожалению, казахстанских «консерваторов» и «ястребов» вокруг этого уха больше, чем либералов и сторонников «политического диалога». Немаловажным для президента является сохранение «политического лица», чтобы инициирование политических реформ не стали рассматривать как уступку международному и внутреннему давлению.
2. В понятие «политическая реформа» разные политические силы Казахстана вкладывают свой смысл. Нет общеполитического консенсуса по основным направлениям ее проведения. По-разному же видятся и темпы ее осуществления.
3. В Казахстане пока нет авторитетной политической силы, которая могла бы стать легитимным партнером власти в разработке и реализации политических реформ. Такой силой может выступить только полноценная демократическая коалиция, создание которой в казахстанских политических условиях возможно, но маловероятно.
4. Гипертрофированная персонификация власти в Казахстане, как и в других странах Центральной Азии, увеличивает угрозу для их внутриполитической обстановки. Самым негативным вариантом для некоторых стран региона может быть обострение борьбы политических, финансовых и клановых группировок за освободившийся пост руководителя страны вплоть до внутриполитического вооруженного конфликта. Все это может оказать негативное влияние и на региональную стабильность в целом.
Но, несмотря на наличие этих проблем, Казахстан уже созрел для политических реформ, потому что другой разумной альтернативы нет.
Для эффективной реализации любой политической реформы необходимы три условия:
Из этих трех условий в Казахстане в наличии пока только одно – благоприятные экономические условия, на фоне которых контрастирует неблагоприятный политический пейзаж.
И если эти реформы проводить, то они должны идти под знаком шести П:
1. правовое поле;
2. парламентская реформа;
3. партийная реформа;
4. процесс децентрализации;
5. последовательность;
6. политическая преемственность.
Правовое поле
Политические реформы невозможны без специальной правовой основы. Действующая ныне Конституция уже не соответствует современным политическим реалиям, и внесение изменений в нее должно стать делом ближайшего будущего.
Парламентская реформа
Одной из главных целей политической реформы является создание работающей системы сдержек и противовесов, что невозможно осуществить без повышения роли парламента в системе государственной власти. В частности, речь идет об участии парламента в формировании правительства.
При этом нельзя исключать, что конечной целью парламентской реформы в перспективе может быть создание однопалатного парламента. Это не самоцель, но нынешнее деление высшего законодательного органа на две палаты в унитарном государстве является, скорее, «политической страховкой» для власти, чем реальным вкладом в совершенствование законотворческого механизма. По сути, из шести полномочий, которые находятся в исключительном ведении Сената по Конституции, именно самый последний определяет смысл существования верхней палаты в глазах власти. Это пункт о рассмотрении возбужденного Мажилисом вопроса об отрешении от должности Президента Республики и вынесение его результатов на рассмотрение совместного заседания палат. В то же время речь здесь не идет о создании парламентской системы, для которой пока не созрели ни благоприятные политические условия, ни партийная система.
Партийная реформа
Реформирование партийной системы только началось, но, к сожалению, с самого начала в этом процессе превалировали искусственные ограничители партийного поля, а не объективные законы расширения политического участия через партийные каналы. Партийная система пока является придатком политической системы, с которым правящая элита не знает, что делать. Запрещать вроде бы поздно, а поощрять партийную активность чревато. Такая ситуация определяет ограниченные способности и нереализованные возможности казахстанских политических партий участвовать в разработке программы политических реформ. Основная цель партийной реформы – создание эффективных каналов влияния партий на политический процесс: