Воспитанный в духе идеалов Просвещения, Джефферсон искренне верил в возможности прогресса во всех областях жизни, в том числе и в вопросах организации государства. Поэтому он и считал важным построить государство таким образом, чтобы сохранялась реальная возможность мирного пересмотра в случае необходимости всех основных «правил игры». «Законы и учреждения должны идти рука об руку с прогрессом человеческого ума. По мере того как он развивается, становится более просвещенным с новыми открытиями, установлением новых истин и изменением нравов и взглядов ввиду изменившихся условий, установленные законы должны также улучшаться и идти в ногу со временем»[14]. Кроме того, для Джефферсона здесь существовала еще одна, истинно республиканская, проблема. Республика в его представлении - общество, построенное на свободном договоре. Суть такой организации общества - в том, что все его важнейшие установления принимаются гражданами - непосредственно или через уполномоченных ими представителей. Но когда в жизнь общества входит новое поколение граждан, оно вынуждено подчиняться законам и правилам, установленным раньше, без его согласия, - и тем самым молодые граждане оказываются как бы вне договора и вне республики. Поэтому, по убеждению Джефферсона, им должна быть предоставлена законная возможность принять или отвергнуть установленный ранее политическийпорядок. «Каждое поколение, - писал Джефферсон, - имеет право само выбирать ту форму правления, которая, по его мнению, больше всего содействует его счастью, и, следовательно, приспособиться к тем условиям, доставшимся от своих предшественников, в которых оно очутилось. Именно ради мира и блага человечества конституцией должна быть предусмотрена на формальная возможность производить это каждые девятнадцать или Я двадцать лет, с тем чтобы она могла передаваться дальше, из поколения в поколение»[15]. Таким образом, республика не была для Джефферсона чем-то раз навсегда установленным, а скорее представлялась ему как процесс непрерывного исторического творчества, направляемый разумом, чаяниями и волей народа.
В республике, как представлял ее себе Джефферсон, должны были получить реализацию все основные права и свободы граждан. Важнейшие из них, относимые к «естественным» правам, были перечислены мыслителем еще в «Декларации независимости». Об особенностях понимания мыслителем других прав и свобод необходимо сказать специально. Так, Джефферсон придавал очень большое значение свободе мысли, слова, в целом - свободе духовной жизни человека. Поскольку он свято верил в силу человеческого разума,
Непреложной нормой выступала для Джефферсона также свобода слова, дополняемая в век возникновения массовых газет свободой печати. В то же время, на наш взгляд, представляют интерес некоторые особенности в его трактовке принципа свободы печати. «Нашей первой целью, - писал Джефферсон, - должно быть предоставление ...открытого и полного доступа к правде. Здесь самым эффективным из до сих пор найденных средств служит свобода печати»[16]. Таким образом, акцент Джефферсон делал не на самой свободе печати, а на том, что в современном словоупотреблении принято называть «гласностью»,т.е. гарантированной возможности для народа получать правдивую информацию по затрагивающим его вопросам. При этом мыслитель подчеркивал прямую связь гласности с характером политического управления: он утверждал, что «держать двери для правды открытыми» и укреплять обычай все подвергать испытанию разумом - значит поставить надежный заслон на пути движения к тирании.
Джефферсон, решавший прежде всего задачи борьбы против тирании и строительства свободной «добродетельной республики», в последний период своей жизни сталкивается с новыми проблемами, неразрывно связанными с реализацией тех политических принципов и ценностей, которые он всегда защищал. Оказывается, например, что в «свободном обществе» человек далеко не всегда действует по собственному свободному усмотрению, поскольку те, кто обладает не предусмотренной в системе разделения властей «информационной властью», располагают всеми возможностями внушить гражданину какие-то идеи, определенным образом настроить его, направить его мысли, да и действия в нужную для себя сторону[17]. Бороться с этой опасностью с помощью традиционных политических средств оказывается невозможным.
Очевидно, что в последние годы жизни Джефферсона заботит и тревожит этот вопрос. Главное средство его решения мыслитель склонен видеть в развитии политической культуры народа через систему образования и воспитания, а также политического участия. В политической культуре народа Джефферсон видит в эти годы единственное надежное средство сохранения народной свободы. «Если кто-то думает, - пишет он, обращаясь к Ч.Янси, - что цивилизованная нация может быть невежественной и свободной, то он ожидает того, чего никогда не было и никогда не будет»[18]. Думается, что эта мысль звучит вполне актуально и сегодня. Джефферсон, конечно же, отдает себе отчет в том, что граждане в своей массе недостаточно образованы и осведомлены, чтобы решать весьма сложные вопросы политического управления. Но мыслитель безраздельно верит в разум и здравый смысл народа - и потому считает, что образованием нужно как бы «расчистить дорогу» для того, чтобы люди могли принимать решения и действовать на уровне возможностей своего разума. «Если мы думаем, - пишет он Джарвису уже в 1821 г., - что люди недостаточно просвещены, чтобы осуществлять контроль над любыми властями с полным благоразумием, то средство против этого - не лишение их права и возможности контроля, а приобретение народом такого благоразумия через образование и информацию»[19].
Джефферсон разрабатывает целую систему организации народного образования, прямо связывая ее с задачами управления государством и развития самоуправления на местах. Основой этой системы, по его замыслу, должны были стать начальные школы в административных округах.[20] В таких школах всем детям в течение трех лет бесплатно преподавались бы основы чтения, письма, арифметики и истории. Выпускники начальных школ должны проходить «беспристрастную проверку» с тем, чтобы самые способные из них продолжили обучение в «классических» средних школах. В таких школах, организуемых уже на уровне графств, способные дети независимо от их происхождения и имущественного положения родителей должны были проходить латинский и греческий языки, географию и математику. В свою очередь из выпускников таких школ отбирались бы 50% лучших учеников для дальнейшего обучения за государственный счет в университетах, где им преподавались бы «все полезные науки». Таким образом, выстраивалась бы система, преследующая двоякую цель: во-первых, - общего образования для всех, достаточного для того, чтобы будущие граждане могли принимать непосредственное участие в делах местного сообщества, а также осознанно выбирать политических лидеров и представителей и контролировать их деятельность; а во-вторых, более «продвинутого» образования для тех, кто проявлял наивысшие способности к обучению, а также был «добродетельным и мудрым» - с тем, чтобы готовить этих «естественных аристократов» крещению задач государственного управления.
Развитие образования, как для всего народа, так и для будущих политических лидеров Джефферсон рассматривает как жизненно необходимое дело, вопрос выживания республиканского строя. Система народного образования вместе с системой прямой демократии в районах и округах, по его выражению, «образуют два великих мероприятия, ...без которых никакая республика не сможет себя поддерживать»[21].
Немаловажным представляется и вопрос об эволюцииполитических взглядов Джефферсона; тем более что время его жизни и деятельности было периодом быстрых общественных перемен, когда все новые общественные ситуации требовали от политических деятелей обновления едва ли не всего арсенала их первоначальных представлений об обществе.[22] Огромную роль для развития взглядов Джефферсона, конечно же, сыграл его опыт пребывания на высших постах в государстве в период, когда продолжалось становление американской государственности. Широко известно, например, что первоначально Джефферсон,считавший основой государства работу на земле, был противником развития в США собственной промышленности, а затем пришел к признанию, значения развития в Америке промышленности и торговли: его взгляды о, постепенно освобождались от разного рода крайностей. Однако в том, что касается понимания существа и значения демократии,каких-либо кардинальных изменений во взглядах Джефферсона, по нашему мнению, обнаружить не удается. Разумеется, с годами и обретением все большего опыта политической деятельности на самом высоком уровне он больше задумывается и пишет проблемах представительнойдемократии и контроля над властью. Но это вовсе не означает, что формы прямой демократии, непосредственного участия народа в управлении теряют в его глазах свое значение. В подтверждение этой мысли можно привести основные идеи одного из последних писем Джефферсона - письма Д.Картрайту, написанного уже в 1824 г. В этом письме он, в частности, утверждает, что республиканские законы, по которым стали жить американские штаты, носят естественный характер («мы обратились к тому, что было дано природой, и нашли эти законы отпечатанными в наших сердцах»)- Он описывает основы американской системы правления как такой, где народ пользуется властью сам во всех случаях, когда чувствует себя компетентным, и через своих свободно избранных представителей - во всех остальных случаях, обладает правом и долгом всегда быть вооруженным; пользуется свободой личности, свободой вероисповедания, свободой собственности и свободой печати. Однако наиболее интересно в этом письме то, что Джефферсон идет в нем еще дальше по части предложений о развитии местного самоуправления и предлагает разделить округа на административные районы, в каждом из которых могла бы быть начальная школа, отделение милиции с офицерами, мировой судья и констебль. Каждый из таких районов, по его мнению, мог бы избирать из своих сограждан присяжных для присутствия в суде, проявлять заботу о бедняках, о дорогах и отдавать в нижней палате парламента голоса за всех должностных лиц, намеченных к избранию. «Таким образом, - пишет Джефферсон, - каждый район представлял бы собой небольшую республику, и каждый человек в штате стал бы активным членом народного правительства, осуществляя лично большую часть прав и выполняя большую часть обязанностей, хоть и второстепенных, но тем не менее важных и находящихся вполне в его компетенции. Человеческий разум не может придумать более прочной основы для свободной, прочной и хорошо управляемой республики»[23]. Как видим, и в самом конце жизни Джефферсон не только сохранял убежденность в фундаментальном значении непосредственного участия народа в управлении, но и выдвигал новые и далеко идущие предложения по развитию народного самоуправления.