рассматриваемому периоду это может быть отнесено лишь отчасти. Бесспорно, «социальный налог», которым облагался бизнес, был формой покупки лояльности главного легитиматора - населения. Но через посредство оказания административных услуг в самых важных для населения «серых» зонах губернаторский уровень производства порядка был связан с действительной жизнью большей части граждан России. Понятно, что термин «губернатор» - это не обозначение должности и даже не обозначение лица. В данном случае, речь идет о действительном собственнике властной услуги на территории. Персонально (и в отношении «должностей») властное распределение могло быть различным, как и типология участников административного рынка, уровень их платежеспособности или содержание услуги. В соответствии с этим выстраивались различные варианты политических режимов [12] на территории. По сути, «губернатор» того периода выступает классическим образцом «стационарного бандита» [13] М. Олсона. И, как «стационарный бандит», он ориентирован на поддержку и, что важно, на развитие бизнеса на «своей» территории. Именно в силу этого, он выступает источником и инициатором модернизационных процессов.
Федеральная власть была включена в эту структуру в нескольких отношениях. Не стоит забывать, что она (власть центра) имела права «второй инвестуры», т.е. легитимизировала деятельность губернаторов. Конечно, всенародное избрание было основной легитимацией, но строптивому губернатору могли на федеральном уровне создать серьезные проблемы. «Замерзающий Владивосток» середины 90-х годов - яркий тому пример [14]. Соответственно, в направлении центра направляется не только «белые» (в тот момент незначительные) отчисления, но и часть «настоящих» доходов. Возникает, так сказать - налог на легитимацию. Впрочем, отчасти это была оплата и необходимого пакета услуг.
Но в условиях наличия «второй инвестуры» со стороны федерального центра губернатор был обязан вести и достаточно сложную идеологическую работу. Необходимо было обосновать невмешательство центра во «внутренние дела» региона. Здесь вариации максимальны: от этнического и религиозного своеобразия, которое «взорвется» при нажиме центра, до географо-климатических особенностей субъекта федерации. Наиболее подробно нами это описывалось применительно к дальневосточным субъектам [15]. Здесь усилиями местных СМИ, «исследователей» и т.д. властителей дум создавалась апокалипсическая картинка гибнущего и уже, практически, захваченного китайцами региона, лезть в который при его ничтожном электоральном значении, себе дороже. Дальневосточные страшилки охотно тиражировала и федеральная пресса. В результате и формировался пакт: мы (центр) не лезем в ваш кошмар, рулите в нем сами. Но в ответ обеспечьте максимальную лояльность на выборах. Для «внутреннего применения» использовались иные «страшилки»: Москва, которая все отбирает, китайцы, которые давно бы уже все захватили, если бы
не защитники в лице региональной власти. К сожалению, мы не располагаем систематически собранным материалом по другим крупным регионам страны. Однако и косвенные данные позволяют предположить [16], что при различии «страшилок» механизм сохранялся. «Особый» регион, удержать который в состоянии только местное начальство. Оно же обеспечит и «правильное» голосование. Но при этом потребность регионального административного рынка в «центре» оставалась вполне ощутимой.
Функционально центр включался в рынок в двух отношениях. Во- первых, уже в тот период существуют Всероссийские предприятия, нуждающиеся в правилах игры для всей страны. При всей рыхлости этих правил, они были и контролировались именно центральным правительством. Федеральный центр выполнял функцию своего рода «международного права» при осуществлении межрегиональных трансакций. Именно эта - важнейшая и необходимая - функция федерального центра удерживала страну в одном политическом пространстве. Крики о «растаскивании» России «по региональным углам» не более, чем пропагандистский ход в борьбе нанайских мальчиков между центром и регионами. Но вскоре и эта вполне жизнеспособная система начинает трансформироваться. После введения новых принципов налогообложения в 1999-м году экспорта сырья, прежде всего нефти и газа, в руках центральной власти оказался ресурс, многократно превышающий все, что могло дать совокупное хозяйство региона. В этих условиях и начинается «закат региональных баронов». Впрочем, совсем не мгновенный, продлившийся до середины «нулевых» годов. В общем виде трансформация выглядела следующим образом.
В начале «нулевых годов», когда нефть уже сделала исторический рывок по подъему России с колен, но уверенности, что это надолго, еще не было, федеральная власть обнаружила парадоксальную ситуацию. Страной управляет не она. Под федеральной властью в данном случае, понимается политическая группа, пришедшая во власть с новым на тот момент президентом. «Старая» федеральная власть - семья и примкнувший к ней нефтегазовый и прочий сырьевой бизнес, хоть и не управлял единовластно, при всех стремлениях к оному «царя Бориса», но активно участвовала в управлении через те же механизмы административного рынка, базирующиеся на системе неформальных практик и договоренностей. Она была, своеобразным «третейским судьей» в спорах и конфликтах между губернаторами, между губернатором и мэром крупнейшего города и т. д. Новая власть в этих договоренностях доли не имела. Собственно, авторы «проекта Путина» на это и рассчитывали, стремясь закрепить за собой роль Всероссийского третейского судьи. Просчет был, как и у большей части российских правительств последних столетий, в банальном незнании страны, которой предполагалось управлять. В результате активные представители уходящей «семьи» просмотрели то обстоятельство, что значительная - до половины, по экспертным оценкам - часть населения оказалась в числе аутсайдеров реформ 90-х годов [17].
Однако эти настроения так и остались бы настроениями, если бы не существовала мощная (по крайней мере, многочисленная) прослойка бюрократии, в 90-е годы отстраненная или почти отстраненная от участия в административном рынке. Так, например, министерство образования в 90-е годы в минимальной степени контролировало вузы. Последние научились обеспечивать себя сами. Создали достаточно емкий, даже на фоне демографического спада, рынок образовательных услуг, по существу, продажи образовательных статусов [18]. Не то, чтобы в центральное министерство уж совсем не шло никаких отчислений. Но, как от всякой услуги, которая не особенно нужна, от услуг министерства, просто, откупались, вполне удовольствовавшись услугами местных силовых операторов. То же происходило и в ряде других отраслей, существенных для регионального хозяйства, жизни населения регионов.
Правила игры 90-х годов были таковы, что основной массив полномочий по производству и продаже населению и бизнесу административных услуг находился на губернском уровне. Цена услуги определялась ее реальной полезностью/необходимостью, издержками на ее производство и платежеспособным спросом населения. Попытка повысить цену приводила к мгновенному переходу бизнеса «в тень» или оттоку его на другую территорию. К концу 90-х «прейскурант» административных услуг устоялся, а колебания определялись большей или меньшей успешностью региональной экономики. Для разрушения «произвола региональных баронов» и были применены экономические методы.
Неформальные отчисления в пользу федерального уровня в 90-е годы были незначительны, поскольку основной массив «разрешений» выдавали местные власти. Сами же эти отчисления, как показывают материалы интервью, входили в цену услуги. Они-то и начинают повышаться всеми путями. На рубеже веков начинает усложняться система лицензирования местных структур со стороны федеральных легитиматоров. Соответственно, возрастает цена услуги. Чем больше отчислений - формальных и неформальных - приходится делать региональным властям, тем дороже и невыгоднее оказывается для местного бизнеса приобретение у них административной услуги. В конечном итоге, само приобретение ее упирается в границы платежеспособного спроса и ... становится невозможным. Вместо «розничной торговли» порядком и силой, осуществляемой на региональном уровне, возникают единые центры продажи этих услуг - федеральные органы власти. Губернаторский уровень управления оказывается бессмысленным и заблокированным.
Список литературы
Найшуль В. Высшая и последняя статия социализма. - М.: Дело, 1990. - 347с.
Салмин А.М. Шанский слон. - М.: Форум. - 2006. - С. 87.
Коктыш К.Е. Лоббизм в России: быть или не быть // "Банк", июль 1999.
Дамберг С.В., Семенков В.Е. Исследование элиты как симптом утраты элитарности // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. Т. II. No 2. С. 181-185.
Волков В.В. Силовое предпринимательство. - М.: Летний Сад, 2002.
Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса/ под ред. Л.Е. Бляхера. - М.: МОНФ, 2000. - 136 с.
Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса/ под ред. Л.Е. Бляхера. - М.: МОНФ, 2000. - 136 с.
Панеях Э.Л. Правила игры для русского предпринимателя. - М.: Колибри,
2008.
Бляхер Л. Развитие правоприменительных практик на постсоветском Дальнем Востоке России // Право и правоприменение в России: междисциплинарные исследования. - М.: Статут, 2011. - С. 280-295.
Организованная преступность-4 / Под ред. А. И. Долговой. М., 1998. 280 с.
Тамаш П. Неформальность в постсоциалистической экономике. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.indepsocres.spb.ru/library/neform_soder. html
Политика и культура в российской провинции / Редакторы С. Рыженков, Г. Люхтерхандт-Михалева, А. Кузьмин. - СПб.- М.: Летний Сад, 2001.
Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост. Стагфляция. Социальный склероз - Новосибирск. 1998. - 432с.
Канаев С. 2009. Силовые методы — главная ошибка власти [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ptr_vlad.ru/2009/01/10/sergejj_kanaev_ silovye_ metody_jeto_glavnaja.html
Бляхер Л.Е. Государство и несистемные сети «желтороссии», или Заполнение «пустого пространства»// Полития. - 2010. - № 1.
Политика и культура в российской провинции/ под ред. С. Рыженкова. - М.- Спб.: Летний сад, 2001 - 268 с.
10 лет российских реформ глазами россиян: аналитический доклад. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.alternativy.ru/old/magazine/htm/02_3/2002_3_3_3.htm
Леонтьева О.Э. Образование с изнанки: опыт пилотажного исследования «теневых» отношений в вузе.// Социологические исслед. - 2004. - № 12.
[1]Интервью с предпринимателями, собранные автором в 2005 - 2006 годах в Приморском и Хабаровском крае (грант РФФИ).
[2]Собраны в ходе работы по гранту Фонда Форда (программа «Социальная политика накануне XXI века) «Изменение поведения экономически активного населения в условиях кризиса (на примере мелких предпринимателей и самозанятых)» в 1999-м году.