На этих словах летописи основывались сторонники официального происхождения Русской Правды, утверждавшие, что Русская Правда дана была в краткой редакции самим Ярославом. В действительности текст Русской Правды, помещенный вслед за известием 1016 г., не может быть целиком приписан Ярославу; вторая часть Краткой Правды написана уже при сыновьях Ярослава, после его смерти.
Следовательно, если признавать правильность летописного известия 1016 г., надо думать, что в летописи была записана только часть дошедшей до нас редакции Краткой Правды.
По своему содержанию Краткая Правда является памятником, состоящим, по крайней мере, из двух частей разновременного происхождения: первой части, или так называемой Древней Правды (Правды Ярослава), и второй — Правды Ярославичей.
В списках Краткой Правды поставлена киноварная буква «П» и следует новый заголовок: «Правда уставлена Руськой земли». Существование такого заголовка вызвало в науке твердое представление о том, что первая часть Краткой Правды является особым памятником, который может быть назван Древнейшей Правдой.
Древнейшая Правда — памятник, возникший не позднее первой половины XI в., так как он, несомненно, появился ранее следующей за ним Правды Ярославичей.
В конце Краткой Правды помещен особый памятник, на который давно обращено внимание историков. Он имеет заголовок: «А се покон [в другом списке — «поклон»] вирный». В Поконе говорится о вирниках, т.е. сборщиках пени за убийство, а в широком смысле слова — всякого рода поборов. В конце Покона вирного говорится: «то ти урок Ярославль». В словаре Покона находим большое влияние церковных памятников, которое не характерно для остальных частей Краткой Правды.
Однако Краткая Правда является не механическим соединением разновременных памятников, а представляет собой единый памятник, составленный на основании более древних источников. Так, присматриваясь к составу Краткой Правды, мы найдем, что отдельные ее части (Древнейшая Правда, Правда Ярославичей, продолжение Правды Ярославичей и Покон вирный) были соответствующим образом обработаны, причем обработка обличает, с одной стороны, руку новгородца, а с другой — человека, близкого к церковным кругам.
2.3 Митрополичье правосудие, церковные уставы. Гражданская литература Киевской Руси и церковная литература XI—XIII вв.
Русская Правда не является памятником, стоящим совершенно одиноко. Она нашла свое отражение в так называемом «Митрополичьем правосудии», памятнике XIII—XV вв., составленном в церковных кругах на основании ряда источников, в том числе и Русской Правды. Кроме того, существуют церковные уставы Владимира и Ярослава, относящиеся к сфере церковного суда. Церковный устав Владимира большинство историков считало подложным, возникшим значительно позднее эпохи Владимира. Однако, как доказал проф. Юшков, в основе этого памятника на самом деле лежит устав, первоначально пожалованный Владимиром Десятинной церкви в Киеве в конце X в. Впоследствии этот церковный устав многократно переписывался и дошел до нас в списках, отражающих на себе ряд позднейших особенностей. В уставе Владимира устанавливается сфера церковного суда — «а по сем не вступатися ни детем моим, ни внучатом, ни всему роду моему до века ни в люди церковные, ни в суды их, то все дал есмь по всем градом и по погостом и по свободам, где христиане суть». Устав указывает, какие судебные дела подлежат церковному суду: дела о разводах, ссоры между мужем и женой, колдовство, еретичество, тяжбы о наследстве между братьями и т. д. При всей своей краткости и отрывочности устав Владимира очень ценен для истории церкви и отдельных социальных групп населения Киевской Руси.
То же самое можно сказать о церковном уставе Ярослава, возникшем в первоначальном виде в первой половине XI в. Оба устава действовали в сфере церковных, судов, подобно тому как Русская Правда действовала в сфере гражданской. Эта особенность обеспечила церковным уставам Владимира и Ярослава большое распространение, и они встречаются во многих списках и разных редакциях.
К источникам по истории Киевской Руси, кроме летописи, Русской Правды и актов, относятся также другие памятники как гражданского, так и церковного характера. Количественно церковные памятники неизмеримо многочисленнее сохранившихся до нас памятников гражданской литературы Киевской Руси, но для историков последние имеют особо крупный интерес. Известны три крупных и оригинальных произведения гражданской литературы Киевской Руси: «Слово о полку Игореве», «Слово (или «Моление») Даниила Заточника», «Поучение Владимира Мономаха».
Оригинальная литература Киевской Руси была представлена, конечно, не только этими тремя произведениями. Несомненно, существовали и другие памятники древнерусской литературы, но судьба их оказалась крайне плачевной. В этом, прежде всего, убеждает судьба тех сочинений, которые сохранились до нашего времени. «Слово о полку Игореве» найдено было случайно в одной только рукописи, сгоревшей в 1812г.; «Поучение Владимира Мономаха», внесенное в Лаврентьевскую летопись, дошло до нас также лишь в одном списке; «Слово Даниила Заточника» сохранилось в большом количестве списков, но позднего происхождения. Эти данные свидетельствуют о наличии неблагоприятных условий, из-за которых памятники гражданской литературы Киевской Руси быстро погибали.
Причиной этого являлось, прежде всего, направление литературы позднейшего времени. Переписывание производилось, главным образом, в церквах и монастырях, где интересовались преимущественно церковной литературой. Переписка произведений гражданской литературы производилась сравнительно редко, оставаясь делом личной инициативы. К тому же древние памятники такого характера, как «Слово о полку Игореве», теряли политическую актуальность для позднейших поколений — в переписке их не было прямой необходимости. Однако некоторые данные показывают, что «Слово о полку Игореве» не стояло одиноко в литературе Киевской Руси. Сам автор «Слова» ссылается на песни жившего до него Бояна.[6]
Как исторический источник из этих памятников наибольшее значение имеет великое произведение древнерусского эпоса — «Слово о полку Игореве», текст которого был найден Мусиным - Пушкиным в 1795 г. Вскоре после находки рукописи с нее была снята копия для Екатерины II, хранившаяся в Эрмитажной библиотеке. В 1800г. «Слово о полку Игореве» было напечатано, а в 1812г. единственный подлинный список «Слова» пропал (возможно, сгорел) во время московского пожара. Среди некоторых знатоков древней письменности существовало мнение, что «Слово о полку Игореве» не сгорело, а было похищено. В доказательство приводилась та мысль, что огонь не отличает ценную рукопись от малоценной, тогда как от библиотеки Мусина - Пушкина сохранились менее важные рукописи, а наиболее ценные — погибли. Гибель «Слова» вызвала даже попытку доказать его подложность, но в настоящее время эта мысль совершенно отвергнута наукой. Новейшие исследования показали, что «Слово о полку Игореве» не было единственным художественным произведением в древней русской литературе. Так, у нас сохранился памятник, относящийся к XV в. и связанный с Куликовской битвой («Задонщина»), на котором отразилось влияние «Слова о полку Игореве».
Среди памятников церковной литературы XI—XIII вв. наибольшее историческое значение имеет Киево-Печерский Патерик. Слово «патерик» произошло от греческого «патер» (отец) и в переводе на русский язык означало «отечник», т. е. сборник слов, поучений и рассказов об «отцах» церкви. Переводные патерики появились уже в XI—XII вв. Печерский Патерик является сборником русского происхождения, рассказывающим о жизни монахов Киево-Печерского монастыря, который в XI—XIII вв. играл важную политическую роль.
По своему составу Патерик является сложным памятником, в основу которого легли сказания, относящиеся к XI—XII вв. Некоторые сказания, частично включенные в Патерик, не дошли до нас в полном виде. Во всех редакциях Печерского Патерика встречается посланий епископа Симона Владимирского (1215—1226) к Поликарпу, иноку Киево-Печерского монастыря. Поликарп считал себя обиженным тем, что в игумены Печерского монастыря был выбран не он, а Акиндин, и поэтому хотел перейти в княжеский Златоверхий Михайлов монастырь. Желая доказать Поликарпу значение Киево-Печерского монастыря, Симон пишет об истории последнего, давая 11 рассказов о печерских монахах. В свою очередь Поликарп написал послание к Акиндину с рассказом о 15 монахах Киево-Печерского монастыря. По-видимому, первоначальный Патерик и состоял из посланий Симона и Поликарпа, к которым было присоединено «Сказание о первых черноризцах печерских» (однородное с таким же сказанием, помещенным в Повести временных лет под 1074 г.).
Таким образом, Печерский Патерик сложился не ранее XIII в. из готовых уже памятников. В XIV в. Патерик был дополнен, — в него было включено житие Феодосия Печерского — одного из основателей монастыря. Древнейшая редакция Печерского Патерика относится к 1406 г. и связана с именем тверского епископа Арсения. Другая редакция, отличная от арсеньевской, принадлежит Касьяну, монаху Печерского монастыря, и относится к 1462г.
Печерский Патерик, в наиболее распространенной, Касьяновской, редакции, начинается рассказом о создании церкви в Печерском монастыре.
Целью составителей Киево-Печерского Патерика являлось не создание исторической работы, а составление церковно - дидактического памятника, рассказывающего о Печерском монастыре.
В рукописных сборниках XII—XVI вв. помещено значительное количество древнерусских «Слов» и «Поучений», очень важных для историка. Многие из этих памятников добавляют немало исторических сведений, отсутствующих в летописях.
Особый характер имеют памятники древнерусской канонической литературы, связанной с церковной деятельностью. В канонических памятниках нередко встречаются ценные исторические сведения о положении различных социальных групп Киевской Руси (холопов, смердов, изгоев).