Смекни!
smekni.com

Мышление и его развитие (стр. 3 из 8)

Несмотря на то, что по признаку индивидуального приспособления к изменяющимся условиям между поведением животных и человека имеется много общего, поведение человека, основанное на мышлении, и разумное поведение животных отличаются друг от друга существенно и принципиально. Главное отличие в том, что поведение животных - приспособительное, поведение человека –приспособительно преобразующее. В процессе преобразующей деятельности человека мышление выступает как средство постановки цели и как аппарат для подготовки целенаправленных действий. То и другое возможно только на основе использования языка как средства, в котором в обобщенной форме закреплены наиболее общие свойства предметов и явлений и отношения между ними. Формирования языка, существующего в речевой форме и являющегося средством общения, в свою очередь возможно только в социальной среде. Спецификой отражения на уровне мышления является отражение именно отношений между объектами и признаками внутри них, оно требуется, в том числе и для осуществления обобщений. Специфическое отражение указанных отношений в мышлении психологически представлено в феномене понимания. До тех пор, пока эти отношения не будут поняты субъектом, их отражение в психике будет представлено только на сенсорно - перцептивном уровне, как это случается при восприятии речевых звуков - можно услышать фразу, произнесенную на родном языке, но не понять ничего.

Человеческое мышление, обладая всеми присущими ему специфическими свойствами, не обнаруживающимися в рассудочной деятельности животных, не является в то же время внезапно возникшим феноменом и имеет определенные предпосылки - биологические и социальные.

В качестве исходных условий для возникновения мышления выступают две формы деятельности: предметная деятельность и общение. Внутри этих условий –совместных действий с предметом – в формировании мышления участвуют как собственно биологические, так и социальные предпосылки. В качестве биологической предпосылки выступает развитое восприятие, которое дает субъекту максимально адекватный образ объекта, без чего невозможна адекватная манипуляция им и, соответственно, невозможно отражение связей как внутри объекта, так и между объектами. Без регулирующей функции образов невозможны также первичные исходные формы предметной деятельности и общения: без наличных образов люди , образно говоря, просто не нашли бы ни объекта для совместных действий, ни друг друга. В свою очередь, совместная предметная деятельность и общение, развиваясь, становятся мощной движущей силой и главным фактором развития мышления. Исключительно мощным средством формирования мышления, таким образом, является вовсе не созерцание, а деятельность, действие, которое, по образному выражению С.Л. Рубинштейна, «как бы несет мышление на проникающем в объективную действительность острие своем». Разламывая кость, раскалывая орех, копая землю, бросая камень, царапая и пробивая мягкое твердым, человек постигает открывающиеся при этом связи между объектами.

Исходной предпосылкой для развития мышления является непосредственная преобразующая активность отдельного индивида. Данная активность приводит к формированию первой фазы всего процесса - формированию и совершенствованию специальных органов действия. У человека таким органом является рука. Совершенствование руки заключалось в постепенном приобретении ею такой формы, при которой один палец противопоставлен остальным, что способствует совершению разнообразных и тонких действий. Вторая фаза определяется тем, что действие становится орудийным и коммуникативно опосредованным, то есть, и сами орудия, и цели, и значение действия определяются совместно с другими людьми. Далее орудийная коммуникативно опосредованная деятельность сама становится главным фактором становления мыслительных процессов. Обе фазы этого процесса переплетаются и взаимно влияют друг на друга. Наблюдения за детьми, которых воспитали животные, полностью подтверждают эти представления: у них морфологически (биологически) развитый орган действий – рука – в действительности не является таковым или является только отчасти, в той же мере у них оказывается неразвитым и мышление.

Итак, на начальных этапах мощным средством развития мышления является практическое действие. В дальнейшем, при развитом мышлении, уже мысль становится средством организации действия, предваряющим его фактором, выполняющим программирующую и регулирующую функцию. При этом, практическое действие не утрачивает своего значения и продолжает выполнять роль одного из основных средств совершенствования мысли. Об этом следует помнить каждому, кто в своем интеллектуальном развитии не желает останавливаться на достигнутом.[5, с.65]

Мысль как единица мышления.

Мышление представлено субъекту не только в форме его результата-мысли, но и в форме процесса. Процесс мышления субъективно хорошо знаком каждому, однако субъективное – не всегда достоверное, поэтому для раскрытия этапов этого процесса , а также характера производимых при этом операций потребовались специальные исследования.

Основной характеристикой ощущения является его модальность (звук, свет, вкус, запах и т.д.); отличительной характеристикой образа восприятия является его предметность, то есть отражение в нем отдельного объекта как предмета с его очертаниями, объемом рельефом; особенной характеристикой мысли, отличающей ее от чувственных образов, является представленность в ней вычлененных из чувственных образов понятных субъекту отношений между отдельными объектами или отдельными свойствами, характеристиками объекта. Можно, например, с помощью ощущений, восприятия и представлений «отразить» стоящую на окне вазу с цветами. При этом можно почувствовать запах цветов, различить их расцветку, осмотреть и ощупать подоконник, окно, вазу и цветы и таким образом постичь их форму, можно определить, какой из цветков находится ближе, а какой дальше. С помощью восприятия мы можем также выделить вазу с цветами как фигуру, при этом окно и все остальное окружение станет фоном. Мы можем воспринять окно целиком, вместе с вазой, которая будет «встроена» в образ окна, и в этом плане отношения между ними уже будут представлены, но они не будут вычленены, абстрагированы и, таким образом, поняты. Только с помощью мышления мы можем понять, что ваза именно стоит на окне. То, что она именно стоит, а не, например, лежит, или прибита, или приклеена к окну, можно понять, только произведя какую-то операцию соотнесения- попытаться физически поднять ее, толкнуть, повернуть или проделать это мысленно, манипулируя наличными образами или представлениями, либо проанализировать ситуацию, используя отвлеченные понятия, выраженные с помощью слов. В результате этих действий, связанных с выполнением операций соотнесения предметов, образов и понятий, и будут обнаружены истинные, недоступные для восприятия отношения между вазой и окном.

На этой неспособности нашего восприятия постичь истинные отношения между явлениями и, таким образом, его способности вводить нас в заблуждение построены некоторые приемы в кино. Мы видим, например, как герой с неимоверным напряжением сил, весь в поту, на одних пальцах отчаянно карабкается по отвесной скале. Вдруг мы с изумлением замечаем, что капающий с его измученного лица пот падает не вниз, в пропасть под его ногами, а вбок, на скалу, прямо перед его носом. Только тогда, когда оператор поворачивает камеру на 90 градусов и дает общий план, мы начинаем понимать, что герой просто ползет горизонтально по бутафорской «отвесной стене».

Несмотря на усилия специалистов, как это ни парадоксально звучит, феномен понимания по-прежнему остается до конца не понятным. Коварство этого феномена заключается в резком расхождении между субъективной ясностью и отчетливостью его переживания и чрезвычайной трудностью его аналитического описания. Как бы там ни было, ясно, что, хотя понятными или непонятными могут быть образы, эмоции, воспоминания, понимание является специфической характеристикой именно мысли, мышления. Ведь ни образ, ни эмоция, ни воспоминание не утрачивают своих основных качеств даже в том случае, если они остаются непонятными. В отличие от них непонятная мысль перестает быть мыслью, а средство, с помощью которого она передается, превращается в пустую оперативную оболочку. Если это было речевое высказывание, то оно превращается в своеобразный «речевой труп» . Усвоение такого грамматически правильного набора слов без понимания его смысла – частое следствие зубрежки или бездумного повторения чужих фраз.

Одним из механизмов понимания, схватывания, усмотрения, «синтетического обнаружения» является такое физическое или мысленное переструктурирование ситуации, при котором ее компоненты, включенные в новую структуру, выполняют новые функции. Эти новые функции и отношения и усматриваются. Они и предстают перед субъектом в форме понимания. Здесь вновь отчетливо видно, что в основе понимания – специфической характеристике мышления - лежит активное вмешательство в ситуацию, активное действие. Следовательно, для того, чтобы понять, нужно самостоятельно это что-то сделать или переделать, переставить, разобрать и вновь собрать и т.д.

Элементарной единицей мысли, в которой представлены отношения объектами, является суждение. Суждение- это форма мышления, в которой отражаются связи и отношения между сущностями. Логическое суждение есть связь между субъектом и предикатом, где, в общей форме, субъект – это обозначаемое, а предикат- то или иное его свойство, качество. Поскольку суждение является логическим следствием усмотрения отношений, выявляемых уже на уровне перцепции, в нем могут отражаться отношения еще до формирования понятия. Суждение с понятиями в качестве его структурного элемента – это только частная, хотя и высшая форма суждений.