Схема Келли «работает» следующим образом. Различные сочетания высоких или низких значений факторов определяет отнесение причины поступка либо к личностным особенностям (личностная атрибуция), либо к особенностям объекта (стимульная атрибуция), либо к особенностям ситуации (обстоятельственная атрибуция) (пример – недисциплинированный пешеход, с. 76-77).
Между тем далеко не всегда в нашем распоряжении есть вся необходимая информация и время для ее анализа. Исследователи каузальной атрибуции предполагают существование двух классов причин, которые приводят к отклонениям реальной каузальной атрибуции от «идеальных» моделей. Во-первых, это различия в имеющейся информации и перспективе наблюдения и, во-вторых, это мотивационные различия. В жизни получается, что атрибуция каждый раз проводится таким образом, чтобы ее результаты не противоречили представлениям о себе и собственной самооценке. И все-таки, несмотря на множество разнообразных «ошибок атрибуции», можно определить ситуации, в которых приписывание причин действиям другого и своим выглядит более органично, чем во всех остальных. Целый ряд исследований показывает, что необходимость в каузальной атрибуции в социальной перцепции имеет место в тех ситуациях, в которых возникают неожиданные преграды, трудности на пути социального взаимодействия или совместной деятельности. Причинно-следственные объяснения оказываются как бы общим, всем понятным языком, применяемым в целях регуляции взаимодействия, общения людей, совместной деятельности. Причем, чем большие затруднения встречаются нам при взаимодействии, тем более серьезно мы подходим к поиску причин всех затруднений, и тем более тщательно этот поиск будет осуществляться, т.е. тем больше он будет напоминать те теоретические модели, которые были рассмотрены. Очень важно, что знание закономерностей и «ошибок» каузальной атрибуции помогает сделать ее более эффективным орудием для налаживания взаимодействия.
Итак, вернемся к рассмотрению второго этапа. Здесь задача заключается в выявлении в реконструированной внешней стороне деятельности преступника составляющих "индивидуального действия". На этот счет существуют три правила.
iправило выявления "индивидуального действия" на основе установления индивидуальных различий. Начинать надо с оценки степени соответствия реконструированного действия действиям других людей. Чем меньше согласуется действие человека с действиями большинства людей в той же ситуации, тем в большей степени оно обусловлено личностными факторами.
iправило выявления "индивидуального действия" на основе установления стабильности действия по отношению к ситуациям. Следует оценивать степень соответствия данного действия действиям того же человека в других ситуациях. Чем однотипнее действует человек в различных ситуациях, тем сильнее его поведение обусловлено личностными факторами.
iправило выявления "индивидуального действия" на основе установления стабильности действия во времени. Важна оценка степени соответствия реконструированного действия действиям того же человека в аналогичных ситуациях в прошлом. Чем заметнее человек при повторных ситуациях меняет свое поведение, тем в большей степени оно детерминировано личностными факторами (при условии, что на ситуацию не влияют дополнительные внешние обстоятельства).
Собственно третий этап – это психологическая интерпретация выявленного «индивидуального действия». Здесь психологические приемы следующие:
iправило объяснения причин «индивидуального действия» «сильной стороной» личности, предопределившей выбор данного действия среди возможных других (направленность, социально-психологические особенности поведения, характерологические качества, психические свойства и процессы, операциональные характеристики, особенности сексуальной сферы, биопсихические свойства) . Оцениваются действия преступника в контексте указанных личностных параметров (необходимо связать установленные особенности в действиях преступника с какими-либо его параметрами, способными объяснить эти действия).
iправило объяснения причин «индивидуального действия» «операциональным смыслом», предопределившим выбор этого действия среди возможных других.
iправило объяснения причин «индивидуального действия» механизмом маскировки «слабых сторон – позиций» преступника.
Установление психологического (субъективного) содержания действий преступника, а также прояснение лежащих за ними побуждений позволяют аргументировано выдвинуть версию о признаках лица, совершившего преступление. В то же время существует риск получения искаженных результатов в силу, например, привычных, стереотипных суждений, используемых следователем. Поэтому можно обозначить ряд общих правил анализа материалов уголовного дела:
-отказ от преждевременных обобщений и выводов;
-вариативность предположений;
-многократность наблюдений;
-контроль с помощью других методов исследования;
-выявление противоречий в логике действий преступника;
-системность (реконструкция тем успешнее, чем больше информации о взаимосвязях между всеми элементами события).
Описанный вариант аналитико-психологического подхода, по существу, наиболее применим к серийным преступлениям, когда «индивидуальное действие» легче всего обнаруживается в противоречиях с другими случаями при их сопоставлении. Поэтому на практике рекомендуется использование наиболее полного сочетания указанных двух подходов, статистического и аналитико-психологического. Существуют специальные программы поиска следов, рекомендуемые Генеральной прокуратурой и МВД. Кроме того, крайне важно, чтобы прежде была сформирована внутренняя психологическая установка на поиск определенных психологических следов.
Психология обвиняемого. Следователю, вступающему во взаимодействие с проходящими по делу лицами, предстоит адекватно отразить позиции и реальную информированность лиц и создать психологические предпосылки для информационного общения. Для успешного осуществления предварительного следствия необходимо хорошо ориентироваться в личностных особенностях проходящих по делу лиц, особенно обвиняемого и подозреваемого.
Обвиняемый – наиболее информированный и психологически сложный источник доказательств. Психологическое изучение личности обвиняемого включает в себя исследование его внутреннего мира: потребностей, побуждений, лежащих в основе поступков (мотивов поведения), общей структуры и отдельных черт характера, эмоционально-волевой сферы, способностей, индивидуальных особенностей интеллектуальной деятельности. Разумеется, в рамках уголовного процесса могут и должны изучаться не все психологические особенности обвиняемого, но только имеющие принципиальное значение для уголовного дела и выделяемые по двум основным критериям: содержанию уголовного дела и ситуации расследования. Формальных границ изучения психологии личности обвиняемого установить нельзя. Чем шире осведомленность следователя, тем более эффективна и гибка следственная тактика, тем более точны и результативны приемы и методы работы с ним.
Приемы изучения следователем психологии обвиняемых:
-анализ следов преступления (способ, место, время);
-целенаправленное и организованное наблюдение (личные рабочие материалы(!));
-метод обобщения независимых характеристик;
-изучение жизненного пути;
-использование специальных познаний для изучения психологии обвиняемого (СПЭ индивидуально-психологических особенностей обвиняемого (подозреваемого), психолог как специалист).
Обязательное условие контакта между следователем и обвиняемым – понятность происходящего обвиняемому. Страх, который по той или иной причине вселяют отдельным людям органы следствия, является наибольшей помехой для выяснения истины. Страх лежит в основе большинства мотивов ложных показаний. Именно поэтому запрещаются всякие угрозы и иные подобные меры, требуется разъяснение и обеспечение участникам процесса (особенно обвиняемому) их прав и законных интересов. Анализ следственных и судебных ошибок, обусловленных самооговором, обнаруживает их несомненную связь с нарушением процессуальных правил, невыполнением следствием своих обязанностей или некачественным, тактически неправильным их выполнением.
В зависимости от обстоятельств у обвиняемого могут возникнуть две различные стратегии поведения, связанные или со стремлением избежать суда и наказания, или с осознанием неизбежности суда (и даже его необходимости в случае глубокого раскаяния). Первая из указанных стратегий характеризуется формированием так называемой «защитной доминанты». «Защитная доминанта» противодействующих расследованию лиц (кроме обвиняемого, подозреваемого, ими могут быть и свидетели, и даже потерпевшие) – основной психический феномен, ориентация в котором особенно существенна для тактики расследования. Защитная доминанта обвиняемого определяет направленность его психической деятельности, повышенную чувствительность ко всему тому, что охраняется сложившимися защитными позициями. Но в этом и основная слабость доминанты, которая невольно продуцирует так называемые «улики поведения».
Важно четко усвоить, что как отрицание, так и признание вины может быть обусловлено совершенно разными мотивами. Например, при отрицании вины наиболее распространенными и доминирующими мотивами являются боязнь ответственности, наказания и желание предотвратить его возможные последствия для себя и своих близких. Но с таким же успехом это могут быть мотивы круговой поруки, следствие подкупа или расчета, надежды на опровержение доказательств или просто неприязнь к данному, допрашивающему следователю. То же можно сказать о признаниях, как искренних, так и ложных.