Невыполнение этого требования влечет отмену приговора.
Защитник не заменяет подсудимого – он занимает самостоятельное процессуальное положение. Он не связан полностью с волей и позицией подзащитного, самостоятельно определяет направление и тактику защиты и выступает на суде от своего имени. Однако защитник и подзащитный согласовывают свои позиции. В психологическом плане между ними возникают доверительные отношения, отношения позиционной солидарности. (Подобного рода отношения не могут возникнуть только при ложном самооговоре подсудимого.)
Защитник подвергает предъявленное обвинение скрупулезному критическому анализу, помогает подсудимому занять наиболее правильную позицию. Подсудимый может отказаться от своего защитника даже в процессе судебных прений. Адвокат же не имеет права отказаться от подзащитного.
Защита более всего нужна там, где она затруднена. В любом деле могут быть найдены основания для защиты. Даже при бесспорности вины подсудимого можно действовать в направлении обеспечения соответствия наказания тяжести содеянного и личности виновного. Но защитник может защищать только законные интересы подсудимого, а сама защита осуществляется в рамках, предусмотренных законом.
Основной этап деятельности защитника – речь в суде. Основываясь на материалах судебного следствия, защитник анализирует собранные доказательства, систематизирует те из них, которые могут опровергнуть обвинение, предъявленное его подзащитному, либо смягчить его ответственность. Защитник излагает свое мнение относительно возможной меры наказания и по ряду других вопросов, подлежащих решению суда.
Характеризуя личность подзащитного, защитник делает экскурсы в проблемы поведения человека в обществе, затрагивает нюансы межличностных отношений. Такой анализ требует значительной общепсихологической и социально-психологической подготовленности, глубокой ориентации в психологии поведения личности.
Адвокат широко использует возможности толкования уголовного закона: любое сомнение при толковании закона должно рассматриваться в пользу обвиняемого; законы, смягчающие ответственность, допускают расширительное толкование; законы, усиливающие ответственность (например, квалифицированные составы), подлежат ограниченному толкованию.
Адвокат призван обеспечить полноту защиты. Он должен раскрыть все психологические обстоятельства совершенного деяния, которые могут вызвать снисхождение.
В ряде случаев поведение обвиняемого выступает в единой системе «обвиняемый – потерпевший». Анализ существа дела в этих случаях невозможен без характеристики потерпевшего. Поведение потерпевшего может быть виктимным – провоцирующим преступление. При этом необходим квалифицированный анализ мотивов, целей и операциональных особенностей поведения потерпевшего, признаков его неправомерного поведения, а также признаков, характеризующих взаимоотношения потерпевшего и обвиняемого (отношения родства, опеки, служебной, материальной или иной зависимости).
Недопустимы неоправданное перенесение центра тяжести в системе «обвиняемый – потерпевший» на потерпевшего, безосновательная дискредитация личности потерпевшего, вмешательство в его личную жизнь.
Противодействуя доводам обвинения, защитник использует контрдоказательства. И чем аргументированное и убедительнее речь прокурора, тем больший профессионализм требуется от защитника. Выступая по групповому делу, адвокат согласует свою речь с другими защитниками.
Защитительная речь адвоката, состоит из следующих частей:
вступление,
анализ фактических обстоятельств дела,
анализ личностных особенностей подзащитного,
анализ мотивов совершения деяния подзащитным,
заключение.
Во вступлении адвокат ставит задачу – овладеть вниманием аудитории. Поэтому вступление должно быть кратким, но вызывающим повышенную ориентацию слушателей. Оно должно быть доверительным, приглашающим к рассуждению, критическому анализу того, что уже говорилось.
Адвокат выступает в суде после прокурора. Под впечатлением его речи и последнего слова подсудимого суд удаляется в совещательную комнату. Однако выступление после прокурора содержит и определенные трудности – аудитория уже получила некоторую установку, у нее возникло определенное психическое состояние, сформировалась оценочная позиция. Речь защитника должна быть настолько убедительной, аргументированной и эмоционально воздействующей, чтобы преодолеть сложившийся психологический барьер. Защитник должен быть смелым и решительным, способным идти наперекор ожиданиям судебной аудитории.
Защитительная речь адвоката содержит те же структурные элементы, что и речь прокурора. Но ее построение бывает иным. Часто речь адвоката с самого начала посвящается психологической характеристике подзащитного, сложным поведенческим обстоятельствам, в которых он оказался в силу тяжелого стечения Жизненных обстоятельств.
Особенно эффективен прием, когда факт, используемый обвинением, «отбирается» у него в пользу защиты его более убедительной противоположной интерпретацией.
Некто Муранов, обвинявшийся в убийстве жены, отрицал свою вину, утверждая, что его жена покончила с собой. Свое обвинение прокурор построил на одном утверждении, взятом из письма Муранова к теще накануне гибели жены. Прокурор говорил: «Муранов решительно отрицает то, что у него был умысел убить жену, отвергает обвинение в том, что он вынашивал мысль убить ее. «Какая чудовищная напраслина! – возмущается здесь Муранов. – У меня никогда не возникала мысль об убийстве». К счастью для правосудия, эти заверения Муранова о том, что у него никогда не зарождалась мысль убить жену, убедительно отвергаются не кем иным, как самим Мурановым. Муранов изобличил Муранова. В деле есть его письмо. Оно было предъявлено ему, и он признал, что письмо написано им. Вот что написано в письме: «Меня приводит в бешенство поведение Галины! Я знаю, чем это кончится. Я убью ее!» Слышите, Муранов? «Я знаю, чем это кончится. Я убью ее!» Или заявите теперь, что письмо не ваше, или вы больше не отрицаете вашего умысла убить свою жену?»
Адвокат Успенский, защищавший Муранова, не оспаривая точности цитаты, сказал: «Если еще нужны доказательства того, что Муранов невиновен в убийстве своей жены, то достаточно вспомнить то письмо, которое прокурор счел неопровержимой уликой. Но нужно вспомнить не только само письмо, но и то, кому оно адресовано и когда оно написано. Письмо адресовано матери погибшей Мурановой. А написано оно за два дня до трагического события. Если бы Муранов действительно замыслил убийство, да еще столь хитро и долго подготавливаемое, чтобы можно было заставить поверить, что Галина Муранова покончила с собой, то позвольте просить вас подумать, стал бы он накануне убийства давать в руки той, кто жаждет отмщения за дочь, столь грозное оружие против себя, стал бы он накануне смерти жены писать ее матери, предваряя, что он замыслил убийство ее дочери? Писал – значит не думал убивать. Писал – значит давал волю минутному раздражению, зная, что это – лучший способ от него избавиться. Писал – значит не убивал».3
В основной части своей речи защитник, акцентируя внимание на специфических особенностях дела, готовит аудиторию к принятию своей позиции. Основные пункты защиты должны быть связаны теми вопросами, которые подлежат разрешению судом при постановлении приговора.
Особенно тщательно защитник анализирует особенности личности подзащитного, акцентуации его характера, повышенную реактивность на отдельные эмоциогенные для него ситуации, неудачно сложившиеся условия жизнедеятельности.
Центральное место в характеристике личности подзащитного занимают анализ его мотивационной сферы и конкретного мотива совершенного деяния, выяснение подлинного смысла действий данного человека – к чему он стремился, чем руководствовался.
Подлинные побуждения индивида определяют форму его вины, могут выступать как смягчающие ответственность обстоятельства. Только развернутая психологическая характеристика личности позволяет судить о ее виновности и степени ответственности за содеянное. Длительное накопление отрицательных эмоций, постоянные унижения и оскорбления могут порой привести к взрывному проявлению эмоций, сужению сознания. Поводом к такому поведению могут послужить, на первый взгляд, незначительные события. Задача защитника – раскрыть глубинные пласты человеческой психики. Квалификация, компетентность защитника связаны с его человековедческими возможностями.
Речи крупнейших адвокатов отличаются глубоким психологизмом, проникновением в сокровенные, интимные механизмы человеческого поведения, раскрытием социально-психологических основ поведения отдельных социальных групп.
Адвокат всегда должен твердо стоять на фактической базе и не уповать только на эмоциональность воздействия. Он должен увидеть и раскрыть подлинные коллизии жизни, непосильное бремя жизненных обстоятельств, свалившихся на его подзащитного. Он призывает судей не карать за то, что не могло быть преодолено индивидом при данных обстоятельствах, отделять, как говорит Ф. Н. Плевако, падение подавленного злом от творящего зло.
Если прокурор – выразитель позиции закона, то адвокат – выразитель позиции жизни, позиции сострадания и милости. Но это не позиция прощения зла. «... Можно пощадить подсудимых, но никогда не следует щадить их больше тех, кому они причинили вред...
Если вы пришли судить о факте, то вы его должны назвать белым, если он бел; но если же факт не чист, то должны сказать, что он не чист, и пусть подсудимые знают, что им предстоит умываться и умываться...»4.
Приемы защиты, используемые адвокатом, должны быть корректны, тактичны в отношении всех личностных характеристик. От защиты подзащитного адвокат никогда не должен переходить к обвинению свидетелей и потерпевших. Суд – не война, отмечает Плевако. Мины и засады, вылазки и диверсии здесь неуместны. Следует спорить с доказательствами, а не с прокурором.