Найденные Бартлеттом закономерности реконструкции материала при воспроизведении позволили сблизить процессы запоминания с процессами понимания.
Идея социальной природы памяти получила дальнешее развитие в отечественной психологии и легла в основу содержательного психологического анализа, генезиса и функционирования памяти. Разработка социального подхода к пониманию природы в отечественной психологии происходила в связи с изучением генезиса психики ребенка.
Л.С. Выготский и А.Р. Лурия в своей книге «Этюды по истории поведения» анализируют эволюцию памяти первобытного человека и впервые в истории исследования памяти применяют принцип сравнительно-генетического исследования – сравнение данных фило- и онтогенеза. Они отмечаются такие особенности памяти первобытного человека, как ее необычайную буквальность, фотографичность. Эти свойства соответствуют особенностям эйдетической памяти, отмечаемой на ранних ступенях развития психики ребенка.
Определяя специфику примитивной памяти в целом, Выготский и Лурия подчеркивают в качестве наиболее существенной ее черты стихийный, неуправляемый характер: человек пользуется памятью, но не господствует над ней.
Большое значение для развития исследований памяти имел сформулированный авторами общий принцип ее дальнейшего развития – переход от эволюции биологической к эволюции исторической. Последующее развитие примитивной памяти не связано с совершенствованием ее естественной органической основы, а определяются коренным изменением ее функционирования. Решающий момент в таком изменении авторы видят в употреблении знаков как орудий, средств запоминания. С этого момента и дальше по мере развития языка, письменности и других знаковых систем эйдетической репродуктивная форма памяти идет на убыль и развитие памяти связывается с возрастающими возможностями управления ею на основе все более развивающихся социальных средств, определяющих реконструктивную форму памяти.
На основе опытов авторы показывают, что дети активно связывают предложенные к запоминанию слова и картинку в одну структуру, что способствует крепкому запоминанию. Такие связи бывают весьма примитивны у маленького ребенка и достигают весьма большого богатства и сложности у взрослого. Разница между памятью ребенка и взрослого заключается не просто в обычном естественном «укреплении» памяти, а в «культурном» приобретении все новых и новых приемов, в умении использовать для целей запоминания условных знаков, с помощью которых ребенку опосредованными путями удается повышать свою память во много раз.
Ребенку предлагалось перейти на прием запоминания слов с помощью картинок, таким образом, исследователи добивались некоторой «фикции развития памяти»: ребенок, запоминавший 4-5 слов, начинает запоминать в том же сеансе, пользуясь другими приемами, 20-30 слов. У взрослых можно добиться еще большего «повышения» памяти. Разница между памятью ребенка и взрослого заключается, в разнице применяемых «культурных» приемов.
На основе эксперимента, когда детям различных возрастов давалась задача – сначала запомнить 10 слов непосредственно, а затем запомнить столько же слов с помощью вспомогательных картинок были выведены следующие результаты: дошкольник младшего возраста, запоминает чрезвычайно мало материала: в среднем из 15 данных ему слов он запоминает лишь 2.12 слова. Однако, и карточки, которые даются ему в помощь почти не повышают запоминания. Память дошкольника работает по преимуществу механически, она не выходит из пределов просто натурального запечатлевания, развитие образной эйдетической памяти у маленьких детей показывает это. Естественно, что механической памятью ребенок не может охватить значительного числа из предъявляемых ему слов; также естественно, что, не будучи в состоянии использовать подсобные знаки, он остается и в опыте с карточками на уровне непосредственного механического запоминания, карточки часто не помогают, а мешают ему запоминанть, и при предъявлении чуждых, не связанных со стимулами вспомогательных картинок мы часто получаем понижение числа запоминаемых слов.
Значительно лучше обстоит дело в старшем дошкольном возрасте, где применение вспомогательных знаков дает повышение количества запоминаемых слов на 81%; еще более значительный подъем памяти при переходе к опосредовательному запоминанию в два раза. В дальнейшем использование вспомогательных приемов остается в силе, но наряду с этим начинается значительный рост памяти, не пользующейсся внешними вспомогательными средствами.
Если маленький ребенок совсем не умел пользоваться внешними вспомогательными приемами, то в раннем школьном возрасте это применение высших подсобных знаков достигает максимума; средний школьный возраст характеризуется другим: применение внешних знаков начинает видоизменять и внутренние процессы; если запоминание без внешних средств на младших возрастах было механическим, то школьник начинает уже пользоваться некоторыми внутренними приемами, он запоминает уже не механически, а ассоциативно, логически. Собственно «натуральная» память становиться «культурной» памятью, и этой культурной трансформацией примитивных процессов объясняется то значительное развитие, которым зарактеризуется «натуральное» запоминание в детском возрасте.
В книге известного советского психолога Алексея Николаевича Леонтьева (1903-1979) «Развитие памяти» указанные Л.С. Выготским и А.Р. Лурия положения получили дальнейшее развитие. Это работа еще более углубила представление о социальной природе человеческой памяти и истории ее формирования в фило- и онтогенезе, раскрыла в эксперименте опосредованный инструментальный характер функционирования памяти.
А.Н. Леонтьев анализирует природу высшей формы памяти в связи с общей исторической закономерностью развития человеческой трудовой деятельности. Подобно тому, как применение орудий труда снимает необходимость пассивного биологического приспособления к среде и позволяет человеку приспосабливать среду к своим потребностям, употребление внешних средств организации поведения прекращает развитие психических функций через прямое изменение их биологической основы. Использование внешних средств памяти – это как бы «обходной путь», позволяющий от пользования памятью перейти к господству над ней.
По словам Леонтьева память современного человека является таким же продуктом его культурного, социального развития, как и его речь, письменность или счет.
А.Н. Леонтьев рассматривает генезис высшей формы памяти в ходе исторического общественного развития, затем в ходе индивидуального развития. Единой линией в этом генетическом очерке служит понимаение памяти как опосредованной формы поведения. Автор прослеживает в опытах изменение акта запоминания в ходе индивидуального развития.
Используя метод двойной стимуляции, он показывает, как на основе «вращивания» средств коренным образом перестраивается функционирование памяти – из непосредственного, а затем внешне опосредованного процесса запоминание становится внутренне опосредованным произвольным актом, обеспечивающим высокую продуктивность памяти. Обращаясь к употреблению вспомогательных средств, человек изменяет структуру акта запоминания. Прежде прямое, непосредственное запоминание становится опосредствованным, опирающимся на две системы или два ряда стимулов: к прямым стимулам, которые называются «стимулами-объектами» запоминания, присоединяются дополнительные «стимулы-средства».
Это положение было подтверждено эмпирической закономерностью, известной под названием «параллелограмм развития». Данная закономерность выражется в том, что, начиная с младшего дошкольного к среднему возрасту, темп развития запоминания с помощью внешних средств значительно превышает темп развития запоминания без помощи этих средств. И, наоборот, начиная с первого школьного возраста, повышение показателей внешне непосредственного запоминания идет быстрее, чем дальнейшее возрастание запоминания опосредствованного.
Принцип параллелограмма развития представляет себе не что иное, как выражение общего закона, что развитие высших человеческих форм памяти идет через развитие запоминания с помощью внешних стимулов-знаков и идет по линии превращения внешне опосредованного запоминания в запоминание внутренне опосредованное.
Уже в ассоциативной эмпирической психологии исследователи отмечали, что заучивая бессмысленный материал, некоторые испытуемые превращают запоминание в сложную деятельность с употреблением тех или иных вспомогательных приемов. Однако это факт в эмпирической психологии был отнесен к разряду факторов, связанных с индивидуальными различиями испытуемых, со степенью их активности.
А.Н. Леонтьев делает его центральным в характеристике генезиса и структуры высшей формы запоминания. Он рассматривает его как факт закономерный, подлежащий объективному анализу. Вместе с использованием разнообразных средств, процесс запоминания освобождается от конкретного своеобразия той или иной ситуации и целиком определяется использованным знаком. Человек сначала неосознанно, а потом сознательно управляет процессами памяти, создавая и уничтожая средства, вызывающие к жизни определенные следы прошлого опыта.
Глава 6. Деятельностная концепция памяти.
Решающий сдвиг в изучении памяти был связан с трактовкой памяти как деятельности. Л.С. Выготский писал, что память означает использование и участие предыдущего опыта в настоящем поведении; с этой точки зрения память и в момент закрепления реакции, и в момент ее воспроизведения представляет собой деятельность в полном смысле этого слова.
Близкая мысль была высказана Пьером Жане (1859-1947) французским психоневрологом, психиатором, невропатологом. Он связывал простейшие формы памяти с движением и с обязательным при осуществлении движений ощущением длительности. Последнее, по мнению Жане возникает при первых попытках управления действиями и приложении усилий.