Таким образом, характерным для активности ребенка первых трех лет являются две направленные друг против друга тенденции. С одной стороны, он легко, почти без сопротивления, подчиняется той регуляции, какую взрослые вносят в его активность, всем мероприятиям, используемым для его тренировки. В этом отношении ребенок податлив и пластичен, как воск. С другой стороны, под руководящим влиянием сильных импульсов врожденных, естественных тенденций в нем развивается способность бороться с препятствиями, проявлять усилия и преодолевать сопротивление.
К 3-4 годам процесс развития этой последней тенденции достигает такого высокого уровня, что она уже не может мириться с присущей ребенку (1-3 лет) тенденцией подчинения и пластичности, разрушает ее и своеобразно преобразует всю структуру поведения ребенка. Теперь уже эта тенденция занимает первое место, и покорный, мягкий, как воск, ребенок превращается в чрезвычайно своенравное, капризное и упрямое существо. Он обнаруживает неукротимые импульсы своих желаний, зачастую оказывает нам необычайное противодействие и, чтобы настоять на своем, нередко выявляет способность поразительного усилия. Некоторое время становится почти невозможно бороться с ним, и
378
ПСИХОЛОГИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ИМПУЛЬСИВНОЕ ПОВЕЛЕНИЕ
только физическим принуждением удается упорядочить его поведение.
В этот так называемый период первого упрямства ребенок на каждом шагу сталкивается с противодействием взрослых, болезненно переживает непреклонность их воли, знакомится с нерушимостью их требований и правил и очень быстро переходит на новую ступень активности. У него развивается сознание неизбежности, нерушимости объективно существующих правил, объективно существующей обстановки. Он снова становится покорным и податливым. Различие, по сравнению с первым периодом, заключается в том, что там ребенок субъективно не чувствовал принуждения, а теперь он чувствует, что всегда должен считаться с объективной обстановкой, что правила изменить нельзя, им надо подчиниться — теперь он субъективно переживает принуждение.
Сообразно этому меняется и содержание игр ребенка. Он охотнее участвует в коллективных играх, где необходимо соблюдать определенные правила. Он уже имеет силу понять эти правила и подчиняться им и охотно выявляет эту силу. Его игра тоже развивает в нем способность сознательного, принудительного поведения.
Итак, у ребенка уже не остается ничего от упрямства и негативизма (делать все наперекор указаниям старших) трех-четырехлетней поры; с этого времени он уже чувствует неизбежность и обязательность правил; он признает их принудительную силу и подчиняется ей по своей воле. Разумеется, этим он достигает более высокой ступени активности. С точки зрения будущего развития особенно примечательно и важно то, что в этих новых условиях поведения подготавливаются твердые основы воли и обнаруживаются первые признаки ее проявления.
О том, что сознательное принудительное поведение является подготовительной ступенью воли, мы уже говорили выше. Так или иначе, созревшие в течение предыдущего периода сильные импульсы ребенка уже подчинены исходящим извне правилам как таковым, в обязательности выполнения которых он уже не сомневается. Теперь он уже знает и норой высказывает вслух, что ему вовсе не нравятся обяза-
ПСИХОЛОГИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ИМПУЛЬСИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ....... 379
тельства, накладываемые на него правилами, но он все же должен их выполнять. Он вообще не ставит вопроса о целесообразности этих правил, так как такая точка зрения ему еще чужда: в основе этих правил лежит авторитет взрослых — родителей, воспитателя. В 4-7-летнем возрасте, который характеризуется этой ступенью развития активности, с исключительной энергией развивается сознание авторитета. К последнему году этого периода у ребенка уже достаточно твердо выработана способность выполнять то, к чему его обязывает авторитет. Это уже подразумевает достаточную зрелость элементов воли.
Третий период характеризуется именно тем, что в рамках той формы поведения, каковым является учение, ребенок привыкает к самостоятельному управлению своим поведением, но в направлении не тех целей, которые намечаются им самим, а тех, которые указывает ему авторитет. Специфично для этого периода то, что у подростка возникает вопрос о целесообразности тех целей и правил, какие ему предлагает авторитет старших — семьи и школы, однако этот вопрос заключается вовсе не в том, что ребенок сомневается в их целесообразности или подвергает их проверке. Нет, он сразу же принимает их как несомненно целесообразные, и ему даже не приходит в голову мысль, что, быть может, его авторитеты ошибаются. Учение является главной формой поведения ребенка этого возраста, оно-то и превращает вопрос о значении правил и порядка в предмет повседневных детских переживаний. Процесс учения способствует дальнейшему закреплению способности организованного, систематизированного поведения ребенка.
Но в том же периоде продолжает развиваться и другой момент активности, момент, который на определенной ступени своего развития вступает в неизбежный конфликт с первым, т. е. с тенденцией некритичного подчинения установленным правилам. Физическое развитие подростка вызывает преобразование биологической основы физического субстрата его личности. Особенно велико значение происходящего в эндокринной системе видоизменения, в первую очередь перестройки активности желез. Активация половых
380 ..... .... ПСИХОЛОГИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ИМПУЛЬСИВНОЕ ПОВЕЛЕНИЕ
желез накладывает свой отпечаток на весь организм. Этот последний теперь уже является законченной, завершенной индивидуальностью, у которой уже достаточно созрели возможности самостоятельной жизни: у подростка сразу появляется сильное стремление к самостоятельности. Наряду с этим созревший в процессе учения интеллект помогает ему критическим взором пересмотреть и оценить все то, что ему до сих пор преподносил авторитет. В результате этого подросток еще раз коренным образом меняет свое поведение: на все, чему он до сих пор так верил и чему довольно охотно подчинялся, он теперь смотрит отрицательно и вновь становится своевольным, упрямым, негативистически настроенным существом, который лучшим своим господином считает самого себя.
Таким образом, в период полового созревания повторно проявляются негативизм и упрямство. Подросток чувствует неуклонную тенденцию суверенной самостоятельности и беспощадного отрицания всего до сих пор существовавшего.
Эта вторая пора упрямства тоже быстро заканчивается и уступает место новой, теперь уже высшей ступени развития человеческого поведения. Фантазия и интеллект подрастающего человека уже достаточно развиты для того, чтобы он мог взять на себя регуляцию собственного поведения. Его окрепшее самосознание, постоянное подчеркивание своего собственного «я» и своих идеалов достаточно подготавливают его для того, чтобы именно это «я» стало субъектом его поведения. Итак, подрастающий человек уже окончательно достигает ступени волевой активности.
ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА ЯЗЫКА
1. Всякая наука стремится к отражению тех закономерностей, существование которых подразумевается в пределах изучаемого ею предмета — определенного отрезка действительности.
Это одна из самых основных задач, вообще стоящих перед каждой отраслью науки. Однако нельзя сказать, чтобы признание наличия такой задачи, обоснование ее правомерности и соответствия одинаково легко давалось всюду, для каждой отрасли науки. Сравнительно просто решается вопрос в случае естественнонаучных дисциплин. Они изучают природу — объективную, совершенно независимую от человека сферу действительности, — и нет ничего удивительного в том, что эта сфера действительности является не хаотическим скоплением явлений, а их объективно обусловленным, закономерным течением; нет ничего неожиданного и удивительного в том, что явления объективной действительности или какого-либо ее отрезка зависимы лишь друг от друга и для объяснения закономерностей, установленных в них, нет необходимости в помощи какого-либо фактора, находящегося вне их; и это потому, что кроме них и за ними нет ничего такого, где бы нужно было искать причины происходящих в них изменений.
382 ......... ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА ЯЗЫКА
Зато этот вопрос можно считать совершенно законным по отношению к так называемым общественным наукам. Конечно, как во всех науках, так и здесь вопрос состоит в отражении закономерностей, существующих в действительности: общественная наука тоже не сочиняет того, о чем говорит, она также стремится к максимально достоверному познанию действительности и тех закономерностей, которые считает закономерностями, возникшими в пределах действительности. Но вот тут-то именно и возникает вопрос: по какому праву общественная наука — нас в данном случае интересует, в частности, языкознание, — по какому праву приписывает языкознание независимый закономерный характер изменениям, происходящим в сфере языка. Дело в том, что та область действительности, которую изучает языкознание, совсем не является единой объективной, независимой от человека сферой действительности, например такой, каковой является предмет исследования физики — область физических явлений. Наоборот, то, что исследует языкознание, — язык — является лишь принадлежностью человека, лишь продуктом его творчества: язык возник в обществе людей, и он не существует вне человека; в языке не существует ничего такого, что бы не было сказано человеком, что бы не было создано им. Гумбольдт говорит, что определение языка может быть лишь генетическим. А именно, он — «вечно повторяемая работа духа, единственной целью которой является — снабдить членораздельный звук способностью выражения мысли». Следовательно, как будто должно быть ясно, что мир языковых явлений является производным, так сказать, зависимым миром, за которым стоит человек, и все, что совершается в нем, совершается посредством человека.