Красота... Прекрасное... Что это такое? Если вы всерьёз озабочены эстетическим воспитанием своих детей - от всей души вам желаю всё же, чтобы они небыли инвалидами! - вы просто права не имеете не задумываться над вопросом, что такое красота, что есть прекрасное. Чему вы, собственно, собрались учить ребят? Что вы там такое хотите у них "воспитать"? И слово-то, Господи, - "вос-питание"... Как обучение самому прекрасному, самому доброму, самому лучшему, что только можно себе вообразить, что только существует, - как обучение всему этому связано с пищеварением? С питанием, то бишь? И ведь как-то связано? Или Иван Петрович Павлов был совсем не прав? Однако не думаю, что "загнивающие американцы" над статьёй "Советские учёные указывают Павлову на дверь" зря поместили две фотографии: на одной - какие-то физиологические офицеры с дворнягой, у которой то ли избыток, то ли нехватка слюны - смотря по раздражителю, - а на другой... мы с Эвальдом Васильевичем Ильенковым. Надо понимать, Ильенков - вместо самого Павлова с его военнослужащими последователями, а я - вместо дворняги. Когда Эвальд Васильевич незадолго до смерти описывал мне эти фотографии из американского научного журнала, мы с ним оба так и поняли, кто из нас вместо кого. И очень довольны были. И благодарны были авторам статьи, хоть и не принято было в те времена - в конце семидесятых - "загнивающий Запад" хвалить. Ну, разве что этак снисходительно, сквозь зубы?...
Знаете ли, я, пожалуй, согласен со всеми. И с Николаем Гавриловичем Чернышевским - в том, что "прекрасное есть жизнь". И с его оппонентами - сторонниками теории "чистого искусства" - в том, что прекрасное - это самостоятельная ценность, самоценность; иными словами - смысл жизни, то, чего ради стоит жить. Не самый худший ответ на вопрос о смысле жизни, ничего не скажешь... И с Карлом Марксом, для которого прекрасно то, что согласуется с законом существования каждой "вещи", с присущей этой "вещи" "меркой". (Поскольку в самой "марксистской" стране мира мало кто действительно знает марксизм, поясню. В одной из ранних работ, а именно в "Экономическо-философских рукописях 1844 года", Маркс сравнивает производство у животных и человека, и среди других отличий отмечает и такое: животное творит лишь по мерке того вида, к которому оно принадлежит, а человек - по мерке любого предмета своего творчества, любой вещи, ставшей объектом человеческого творчества; "в силу этого человек творит так же и по законам красоты"! - заключает Маркс. Отсюда следует, между прочим, что современное человечество, по Марксу, животных явно переплюнуло в смысле деградации: оно творит не по мерке предмета творчества, и даже не по мерке своего биологического вида, а по мерке сиюминутного каприза, - и поскольку может творить по законам красоты, но при соответствующем техническом могуществе их игнорирует, успешно катится к экологической катастрофе. Даниил Андреев сказал бы, что современное безумное человечество творит по демоническим, а не провиденциальным, по тёмным, а не светлым, законам. То есть по законам уродства, а не красоты.). Конечно, я согласен и с Эвальдом Васильевичем Ильенковым, который, опираясь на Маркса, полагал, что прекрасное есть "целосообразность", то есть то самое соответствие мере каждой вещи (целому), то есть (перекликаясь уже с древними греками) гармония. И эта "целосообразность", по Ильенкову - главный фактор, воспитывающий нравственное чувство, прежде всего такой неотъемлемый его "компонент", как способность сочувствовать. Не будучи в состоянии представить себя на месте другого человека, вы не сможете ему сочувствовать. А представить себя на его месте вы не сможете, не научившись относиться к нему как к такому же самостоятельному "целому", такой же самостоятельной ценности, как вы сами. Этому, по мнению Ильенкова, учит искусство. Тем самым он утверждает, что искусство учит любить. Отсюда недалеко уже и до тезиса: "Прекрасное есть любовь". Так христиане определяют Бога. И они вправе возликовать и провозгласить: "Прекрасное есть Бог!" Мне им возразить нечего, поскольку они говорят, что "Бог есть любовь". А им виднее. Я же с Богом, к сожалению, пока не имел чести беседовать дактильно. Но что сам Бог прекрасен, а не уродлив, потому что иначе был бы Сатаной, - в этом единодушны все известные мне компетентные источники. Не будем с ними спорить. Меня же лично в том, что прекрасное есть любовь, убедила моя мама. Своей любовью ко мне. И ещё меня в этом убедили дети - моей собственной любовью к ним. Ибо что мне говорила моя мама, Мария Тихоновна Суворова, когда я вёл себя не лучшим образом? Она говорила:- Некрасиво! Я не всегда соглашался с ней в оценке моих поступков. И, упрямец, до сих пор думаю, что не всегда был не прав в своем несогласии. Но ведь в конце-то концов имелось в виду: "Красиво то, что нравственно". С этим общим философским смыслом маминого восклицания я спорить никак не мог. Ибо смысл этот истинен. Прекрасно то, что нравственно. А нравственно то, источник чего - любовь. Следовательно, прекрасное есть любовь.
В 1915 году - как раз вовремя, в разгар Первой Мировой войны! - была написана гениальная книга. В честь её автора, Януша Корчака, я специально заказал в ателье зелёный галстук треугольной формы, и теперь обязательно его надеваю, когда вокруг меня ребята. Книга Януша Корчака называется - "Как любить детей". Я согласен с автором предисловия к советскому изданию 1968 года, что "эту книгу хочется всю подчеркнуть". Так вот там - про восприятие младенцем матери. Ее кормящей, изумительно пахнущей, груди. Её голоса, напевающего что-то, - а что у самой необразованной кормящей мамы прорезаются поэтические таланты, это через сорок лет засвидетельствовал Корней Чуковский в книге "От двух до пяти". Я к тому, что первые - любые! - впечатления младенца от мамы - это и есть его первые эстетические впечатления.
Ещё раз: любые впечатления.
Звуковые, цветовые, осязательные, обонятельные, вкусовые... Корчак называет детский ротик лабораторией, в которой анализируется любой попавший туда предмет. Так что следите за тем, чтобы ваша грудь - или ваш палец - были на вкус... красивыми. Для этого надо, между прочим, построже соблюдать правила гигиены... И если искусство воспитывает чувство целого, оно же чувство красоты, - и тем самым учит любить, - то прежде всего такой воспитательной эффективностью обладает искусство любви. Ибо любовь сама по себе - тоже искусство, причем главное из всех искусств, требующее наивысшего мастерства. И не только главное, но и самое массовое из всех искусств. Искусством любви должен владеть каждый, а если не владеет - значит, недочеловек. Вообще не человек. Младенец, которого вы выкармливаете, растите, а главное - любите, - этот младенец именно вас, не кого-нибудь другого, воспринимает как свой первый в жизни эстетический объект. И будьте добры при этом экзамене - не осрамиться. Будьте добры восприниматься именно красивыми. А это прежде всего значит - любящими.
Красивое, то есть, на первых порах, чистое, мягкое, тёплое и потому - вкусное, легче полюбить. Красивому -легче поверить. Красивое - то, к чему можно прижаться, во что можно уткнуться, отвернувшись от пока пугающе непонятного, чужого и уже поэтому некрасивого мира, - самая надежная защита. Красивое - это добро. Некрасивое - это зло. Так философствует младенец. А вы иначе? Ну, и что с вас возьмёшь, - вы уже испортились... Я, должно быть, был в младенчестве прямо-таки снобом, - кроме мамы, никого не признавал. Других красивых объектов для меня не существовало. Это - со слов самой мамы: она любила рассказывать обо мне маленьком. Может, с тех пор моё всегдашнее непонимание красоты внешней - и чуткость к внутренней?
Я не понимал, - и не понимаю, - как можно быть добрым - и вместе с тем некрасивым? Что это за извращённые критерии красоты? Мама была красивой всегда, до самой смерти. И любимая учительница, заменившая мне бабушку - тоже. Это загорская учительница. Её звали Валентина Сергеевна Гусева. Она была совсем седая. Тонкая мягкая, даже на ощупь прозрачная, кожица. Звонкий голосок, доходивший до меня сквозь мою тяжелую тугоухость. Объясняет мне что-то на уроке - и нараспев повторяет то, что говорит дактильно. Она со всеми так разговаривала - и дактильно, и голосом сразу. Зайдёшь в класс, остановишься рядом, прикоснёшься к её вибрирующему горлышку, - как раз кому-то что-то дактильно говорит, помогая себе голосом... Засмеёшься от нежности - и не удержишься, поцелуешь в щёчку. За это Валентина Сергеевна называла меня "Лизун". Но я не всех "лизал". Весьма избирательно. Только красивых. То есть любимых. Какая разница? Я вас ещё не убедил?
Вы ждёте от меня "методических рекомендаций" по обучению разным видам искусства? Как учить наслаждаться красотой того или иного произведения? А вы можете научить ребёнка чувствовать вкус пищи также, как вы? Станете ли вы заменять ребёнку его собственный язык - вашим? Вряд ли... Вот вам и главная методическая рекомендация: не мешайте... То есть - не суетитесь... Хорошо. Давайте по видам искусств.
Музыка. Прежде всего - ваш собственный голос. В моем случае - голос моей мамы. Пока слышал - "так", потом - через вибрацию горлышка и через слуховой аппарат. Ритм шагов. Вообще - ритм движений. Ритм движения. Моего собственного. И вокруг меня. Много ли вы, зрячеслышащий родитель, в этом понимаете? Стало быть, учитесь у ребёнка. Наблюдайте за ним. За тем, на что и как он реагирует. Когда предлагаете ему вибрацию динамиков - не лезьте, не прижимайте грубо его ладошку к вибрирующей поверхности. Выв этом ни бельмеса не смыслите, потому что слышите звук. Дайте ему самому решать, насколько плотно прижимать (или вообще не прижимать) ладошку к источнику вибрации. Вы слышите - значит, вы не знаете, в каком виде доходит музыка до него. Предоставьте максимум свободы. Отдайте ему в полное распоряжение регулятор громкости (а соседям вправьте мозги, чтобы немножко потерпели). Понаблюдайте за реакцией. Нравится? Почему? Что именно нравится? Осторожно попробуйте подирижировать своей рукой, положив на неё руку малыша. Пусть теперь подирижирует он... Подпойте музыку, положив свободную ладошку (или пальчик) малыша на любую вибрирующую поверхность вашего тела (совсем не обязательно на горло; когда я вместе с ребятами - слепоглухими! - крутил пластинки с духовым оркестром, и подпевал под знакомое, ребята держали руки - где место найдут: на горле, на шее, на макушке, на спине между лопатками, на груди... их набиралось до десятка человек, и все находили источник вибрации, благо голос у меня довольно низкий, а чем ниже, тем вибрирует отчётливее).Не думайте, что вы все науки превзошли, и лучше слепоглухого знаете, как ему что-то воспринимать. Ни в коем случае не навязывайте ему свой способ восприятия. Наоборот, стремитесь к диалогу, пытайтесь воспринимать вместе с ним(хотя бы через совместное дирижирование, что ли), уступайте ему инициативу, изучайте его способ восприятия. Будьте внимательны, прежде всего, к ребёнку, а не к себе. Учитесь у ребенка. Если он лезет между динамиками, в самый грохот - пустите! Я как-то был со слепоглухим мальчиком на первомайской демонстрации, возле духового оркестра. Мне самому пришлось один из двух слуховых аппаратов отключить - мешала какая-то речь через усилитель, всякие там приветствия, наверное... Я слушал оркестр через один аппарат, как бы одним ухом. А мой мальчик аппарат снял вообще.- Почему? - спрашиваю.- Я слушаю животом! Ничего себе орган восприятия музыки. Но потом я понял, что это значит. Купил себе мощные акустические системы с усилителем высшего класса. Поставил их в шкаф так, чтобы можно было самому усесться между ними. Включал пластинку и садился в эту нишу. И "балдел", слушая не то что "животом" -всем телом! Вот только, чтобы отрегулировать громкость, вылезать оттуда приходилось... Ну, а соседский слышащий мальчик потом передавал мне, порой весьма энергичные, высказывания соседей по подъезду. Кто-то, например, в паузах между маршами и вальсами орал с первого этажа (а я-то на третьем): "Нельзя ли потише?" В том-то и дело, что нельзя. Погромче - пожалуйста! Конечно, не среди ночи, но днём - почему бы и нет? Впрочем, сейчас у меня есть активные акустические системы для компьютера. Рекомендую. Они подключаются к выходу для наушников. Хоть к магнитофону, хоть к сиди рому -без разницы. Имеют вилку для подключения к сети, собственный регулятор громкости (в добавление к регулятору исходного аппарата, где крутится компакт-диск или кассета, или где радио). Сами колонки небольшие и не очень громкие, но их можно держать возле ушей, что я и делаю. Получается - для окружающих вполне терпимо, и мне хорошо слышно, да и вибрируют колонки, хорошо помещающиеся в ладони - дай Боже! Звук можно регулировать прямо на колонках, не пытаясь дотянуться до далеко расположенного магнитофона. Я лично в восторге. С тех пор, когда лет пятнадцать назад слушал всем телом сразу две грохочущие тумбочки в шкафу, не испытывал такого удовольствия. Соседи не возникают, и брат с сестрой ограничиваются тем, что закрывают дверь в свою комнату. И говорят, что им хоть и слышно, однако не мешает.