Кроме того, существуют большие межиндивидуальные различия в степени постоянства личностных черт и их осознания. По данным шестилетнего лонгитюда, в ходе которого 35 подростков (15 мальчиков и 20 девочек) начиная с 13,3 года многократно описывали себя, свою деятельность и переживания, весьма стабильное, последовательное отношение к себе обнаружили 10 человек, крайне нестабильное, остропротиворечивое — 4 человека и промежуточное, зависящее от многих обстоятельств — 21 человек (Р. Сэйвин-Уильямс и Д. Демо, 1983). Степень стабильности элементов самосознания, вероятно, связана и с особенностями протекания переходного возраста, о которых говорилось в предыдущей главе.
Любые самооценки и самоописания предполагают какой-то отбор качеств, критерии которого с возрастом меняются.
А. А. Бодалев (1965) предлагал ученикам I, V, VIII и Х классов охарактеризовать знакомых сверстников, выделив главные особенности их личности. Оказалось, что пятиклассники в два раза реже первоклассников упоминали факты, характеризующие отношение к учителю; значительно реже упоминали учебную работу. Количество упоминаний об учебе продолжает снижаться и у восьмиклассников; они реже фиксируют отношение товарищей к учителям и родителям. Эта тенденция продолжается и в Х классе. Место ситуативных качеств в характеристиках старшеклассников постепенно занимают обобщенные личностные свойства. Восьмиклассники в четыре раза чаще пятиклассников отмечают кругозор сверстника, значительно чаще упоминают его способности, интеллект, эмоциональные и волевые качества, отношение к труду. Втрое чаще, чем у пятиклассников, упоминаются жизненные планы и мечты.
В Х классе заметно увеличивается количество указаний на убеждения и кругозор, умственные способности, эмоции и волю; заметно растет удельный вес свойств, связанных с отношением к труду и к другим людям, но уже не отдельно к учителям и родителям, а как более обобщенное личностное качество. Аналогичные тенденции наблюдаются и в развитии самохарактеристик, которые становятся более обобщенными, дифференцированными и соотносятся с большим числом «значимых лиц».
Возрастные сдвиги в восприятии человека включают, таким образом, увеличение количества используемых описательных категорий, рост гибкости и определенности в их использовании; повышение уровня избирательности, последовательности, сложности и системности этой информации; использование более тонких оценок и связей; рост способности анализировать и объяснять поведение человека; появляется забота о точном изложении материала, желание сделать его убедительным. Те же тенденции характерны для самоописаний, которые у подростков и юношей имеют гораздо более личностный и психологический характер и одновременно сильнее подчеркивают отличия от остальных людей.
Д. Эллис, У. Гемэн и У. Катценмайер (1980), изучив возрастную динамику различных аспектов Я-концепции у 6 тысяч учащихся от 13 до 18 лет, нашли, что если вначале самовосприятие равняется на внешние стандарты, то затем его основой становятся стандарты внутренние. В 13—15 лет самооценка определяется исходя из внешних показателей достижения (учебные отметки и т. п.). Около 16 лет появляются собственные критерии значимости. 17— 18-летние оценивают себя прежде всего с точки зрения своей внутренней шкалы ценностей, представлений о своем счастье и благополучии.
Соответственно меняются и «предметные» компоненты Я-концепции, в частности соотношение «телесных» и морально-психологических компонентов «Я». Подростки и юноши особенно чувствительны к особенностям своего тела и внешности, сопоставляя свое развитие с развитием товарищей. Хорошей иллюстрацией этого • может служить описание медицинского осмотра в кадетском корпусе в романе А. И. Куприна «Юнкера»:
«Кадеты быстро разделись донага и босиком подходили по очереди к доктору... Такой подробный осмотр производился обыкновенно в корпусе по четыре раза в год, и всегда он бывал для Александрова чем-то вроде беспечной и невинной забавы, тем более, что при нем всегда бывало испытание силы на разных силомерах — нечто вроде соперничества или состязания. Но почему теперь такими грубыми и такими отвратительными казались ему прикосновения фельдшера к тайнам его тела?
И еще другое: один за другим проходили мимо него нагишом давным-давно знакомые и привычные товарищи. С ними вместе сто раз мылся он в корпусной бане и купался в Москве-реке во время летних Коломенских лагерей. Боролись, плавали наперегонки, хвастались друг перед другом величиной и упругостью мускулов, но самое тело было только незаметной оболочкой, одинаковой у всех и ничуть не интересною.
И вот теперь Александров с недоумением заметил, чего он раньше не видел или на что почему-то не обращал внимания. Странными показались ему тела товарищей без одежды. Почти у всех из-под мышек росли и торчали наружу пучки черных и рыжих волос. У иных груди и ноги были покрыты мягкой шерстью. Это было внезапно и диковинно»'.
Для ребят очень важно, насколько их тело и внешность соответствуют стереотипному образу маскулинности или фемининности. При этом юношеский эталон красоты и просто «приемлемой» внешности нередко завышен, нереалистичен.
В переходном возрасте люди чаще, чем когда бы то ни было, становятся жертвами так называемого синдрома дисморфомании (страх или бред физического недостатка). Вот пример.
В детстве Витя был очень хорошеньким мальчиком, окружающие особенно восхищались его красивыми кудрями. К 14 годам он стал, по его самооценке, заметно дурнеть, потерял свою привлекательность и у него стали редеть волосы. Это совпало еще с одним драматическим обстоятельством. В 13 лет Витя очень нравился одной девочке, но его она не интересовала. В 14 лет роли переменились: он увлекся девочкой, а она перестала его замечать. Эти два обстоятельства соединились в сознании подростка в единый комплекс, породив убеждение, что он крайне непривлекателен. Если бы мальчик поделился своими переживаниями с кем-то из взрослых, его легко можно было успокоить. Но Виктор держал эти болезненные переживания в глубочайшей тайне до 24 лет. Результат: тревожность, пониженный уровень притязаний, трудности в общении, застенчивость и другие психологические проблемы, которые не исчезли полностью даже после того, как потеряла значение породившая их причина.
Поскольку наружность — важный элемент юношеского самосознания, учителям и родителям нужно знать, какие аспекты ее чаще всего вызывают у ребят беспокойство (в острых случаях нужна консультация психотерапевта).
У мальчиков самым частым источником тревоги является недостаточный, по их мнению, рост, с которым ассоциируется общая маскулинность. Для мальчика-подростка величина и величие почти синонимы. Вот бесхитростное признание одного пятиклассника:
«Хотя Юрий Гагарин был небольшого роста, я представляю его высоким. Ведь он совершил такой подвиг! А великий человек, мне кажется, должен быть обязательно большого роста».
Ассоциативная связь между ростом и социальным статусом не чужда и взрослым. Американский психолог П. Уилсон представлял студентам нескольких классов своего колледжа одного и того же мужчину, которого он называл «мистер Инглэнд». В одном классе «мистер Инглэнд» выступал как студент из Кембриджа, во втором — как лаборант, в третьем — как преподаватель психологии, в четвертом — как «доктор Инглэнд, доцент из Кембриджа», а в последнем — как «профессор Инглэнд из Кэмбриджа». После того как иностранный гость ушел, студентов попросили максимально точно оценить рост «мистера Инглэнда». Оказалось, что по мере своего подъема по лестнице научных званий «мистер Инглэнд» неуклонно увеличивался и в росте, так что последняя группа оценила его рост на пять дюймов выше, чем первая. Рост преподавателя, который ходил вместе с «мистером Инглэндом» и звание которого не менялось, во всех классах оценили совершенно одинаково. Не удивительно, что низкорослые подростки имеют больше психологических трудностей, чем высокорослые.
Много неприятностей доставляет ребятам кожа. В их устных портретах свойства кожи упоминаются гораздо чаще, чем у детей и у взрослых. Юноши и девушки болезненно реагируют на появление прыщей, угрей и т. п.
Важной проблемой является ожирение, избыточный вес. Юношеские стереотипы красоты в этом отношении не отличаются от взрослых. Но не говоря уже о конституциональных особенностях, как раз накануне полового созревания у многих подростков образуются жировые накопления, составляющие своего рода энергетический резерв организма. Полноту, даже временную, болезненно переживают и девочки, и мальчики.
В средней стадии полового созревания у многих мальчиков наблюдается заметное увеличение грудных желез по женскому типу. У некоторых мальчиков озабоченность вызывают недостаточные, по их мнению, размеры полового члена.
Девочки-подростки остро переживают недостатки кожи. Некоторые склонны сильно преувеличивать свою толщину, прибега. "а-ди похудения к фантастическим и вредным диетам. По содержа1ч.«о девичьи заботы о внешности отличаются от юношеских лишь постольку, поскольку не совпадают стереотипы маскулинности и феминин-ности. Если юноши мечтают увеличить свой рост, то некоторые девушки были бы рады его уменьшить. Если юношей смущает отсутствие волос на теле, то у девушек вызывает панику оволосение.
Итак, внешность — важная сторона жизни. Старшеклассники, проводящие долгие часы перед зеркалом или уделяющие непропорционально много внимания нарядам, делают это в большинстве случаев не из самодовольства, а из чувства тревоги. Броские наряды, привлекающие к себе внимание,— средство получить подтверждение, что опасения напрасны, что юноша или девушка «в порядке», что он (она) может привлекать и нравиться. Человек, уверенный в себе, в таком постоянном «подтверждении» не нуждается. С возрастом озабоченность внешностью обычно уменьшается. Человек привыкает к своей внешности, принимает ее и соответственно стабилизирует связанный с ней уровень притязаний. На первый план выступают теперь другие свойства «Я» — умственные способности, волевые и моральные качества, от которых зависит успешность деятельности и отношения с окружающими.