Данилюк Евгения Филипповна, Данилюк Анатолий Иванович
Творчество не зря считается одним из важнейших видов человеческой деятельности. Без него было б абсолютно невозможным развитие человеческого общества, а значит, и его существование. Таков уж неумолимый приговор общей теории систем: любая система, не развивающаяся или развивающаяся медленнее, чем нарастают отрицательные влияния среды, рано или поздно будет уничтожена ними [1]. А нарастание отрицательных влияний неизбежно из-за вероятностно-статистического характера физических явлений в известной нам части нашего мира.
Творчество, как информационное явление, происходит в определенной материальной среде, которой является существенно неоднородное человеческое общество. Необходимое условие опережающего развития общества при объективно существующей сменности (смертности) его элементов-людей, в свою очередь, делает необходимым условие ускорения развития творчества членов общества, что и составляет наиболее общую задачу общественного воспитания. Однако само творчество и его носители наталкиваются в обществе на ряд проблем, обусловленных существенной неоднородностью общества как следствием чрезмерной индивидуализации его членов. Индивидуализация из блага для развития превращается в препятствие.
Наиболее общая проблема, порожденная чрезмерной индивидуализацией, – это проблема непонимания в отношениях между творцом и другими людьми-потребителями результатов творчества. Эта проблема сугубо психологического характера является специфической проблемой творчества и существенно отличается от проблем, например, массового производства и потребления. Ценность продукта массового потребления, как правило, хорошо известна потребителю, тогда как ценность продукта творчества, как правило, вначале неизвестна потребителю.
Это следствие того, что любая мысль или идея зарождается сначала в голове одного-единственного человека-творца, и только в результате общения творца с другими людьми она становится также и их приобретением. Именно поэтому, в отличие от участников массового производства, творец всегда встречается с дополнительными трудностями при передаче своего творения потребителю. Часто эти трудности бывают огромными и, иногда, непреодолимыми, и тогда даже бесценное для людей творение бесследно гибнет вместо того, чтобы революционизировать общество и изменить мир. История науки и техники переполнена такими примерами. Она знает и Наполеона, пренебрегшего предложениями изобретателей парохода и подводной лодки, и длительное неприятие обществом идей Гудийра о создании резины, и паровую машину Ползунова и паровоз братьев Черепановых. Интересен эпизод из фильма о бедном русском эмигранте и впоследствии известном авиаконструкторе Сикорском, показательно неприятие Гитлером “неарийских” атомных исследований и многое-многое другое.
А мы ведь можем знать только ничтожную частицу их, оставивших случайно заметный след в чьей-то памяти. Творцу, затратившему порой огромные усилия и пережившему иногда настоящие муки творчества, всегда необходимо пройти через новые муки, на этот раз муки непонимания окружающих его людей, чтобы убедить их в полезности для них же самих результатов его труда. И будь творец хоть семь раз гением в творчестве, ему необходимо еще элементарное умение убеждать других людей. И, к сожалению, не только в том, что им необходимо его творение (даже когда они без него не смогут жить), а и в том (и это наиболее важно и трудно), что они этого хотят и готовы принять подарок творца. Хорошо, если рядом окажется умный человек, который сможет понять и помочь. Однако мы называем умными далеко не всех людей, а некоторым вообще вручаем пенсионное удостоверение еще в детстве. Таких немного, всего около 2-3 процентов новорожденных признаются впоследствии недееспособными вследствие врожденных физических дефектов. Но добавьте людей с приобретенными затем дефектами и значительную переходную группу юридически дееспособных, а фактически не всегда способных обслужить даже самих себя. Где им уж до понимания мировых проблем. Дай Боже, хоть себя понять. А есть же еще огромная прослойка физически здоровых, но недостаточно образованных людей, притом, что чем выше уровень творения, тем меньше найдется людей с достаточным для его понимания образованием. Сколько примеров мы знаем из художественной литературы о непонимании окружающими поэта, музыканта или художника, и это в то время, что отрасли их деятельности никак нельзя назвать новыми. А есть же еще действительно новые отрасли науки и техники, где творец на первых порах является самым первым и единственным специалистом во всем мире.
Поэтому, к сожалению, в целом верное известное утверждение о том, что назревшая потребность двигает прогресс больше, чем тысяча институтов, отражает не только и не столько объективную реальность, сколько сугубо субъективную сторону нашего бытия. Оно только говорит нам, что бывают редкие счастливые для всех случаи-исключения, когда потребитель, наконец, созрел и захотел “чего-то”, и когда творцу становится легче вручить потребителю свой подарок. В этом плане большинство шумных призывов к полному счастью через исполнение только существующих социальных заказов является не чем иным, как пустой демагогией. Ибо эти заказы кто-то должен был еще создать, какой-то другой творец должен был пройти через муки непонимания и проложить путь первому. Естественно, это в том случае, когда упомянутый социальный заказ является прогрессивным, а не простым потаканием животным инстинктам, где “понимание” гарантировано. Социальный, в положительном понимании, заказ является только разновидностью разделения труда в неоформленном юридически коллективе творцов.
Затронутая проблема взаимного непонимания, когда потребитель не понимает, что ему необходимо и чего от него хочет творец, а творец не понимает того, как может другой человек не понимать давно понятных творцу вещей, является вневозрастной общей социально-психологической проблемой. Она общая для всех возрастных групп творцов. Однако у молодежи и детей она усложняется возрастными особенностями, обусловленными присущими им отсутствием или недостаточностью знаний и возможностей.
У детей вначале нет никаких знаний. Однако в процессе реализации заложенного в генах стремления к овладению жизненно важными ресурсами, включающего как использование существующих, так и создание новых ресурсов, ребенок постепенно приобретает необходимые знания и навыки. Но генная память ребенка очень ограничена и консервативна и не может обеспечить все варианты его дальнейшей жизни. Именно поэтому основную тяжесть обеспечения жизни человека природа возложила на механизм обучения. Как утверждают исследователи, ни один взрослый человек не может сравниться с 4-летним ребенком в скорости усвоения информации. Проблема ребенка – в доступности необходимой информации, а это уже проблема общественного воспитания, проблема педагогики.
Меньшие дети обычно подражают взрослым, им легко давать необходимые знания и обучать методам творчества. Не возникает особых проблем и с оценками, необходимыми для стимулирования детей к творчеству. Эти вопросы хорошо отработаны в специальных дошкольных и школьных программах, вопросы их оптимальной реализации сводятся к вопросу подготовки квалифицированных педагогов. Этапы интереса детей к вопросам творчества обычно повторяют возрастные этапы изменения интереса детей к объектам окружающего мира – внешней форме предметов, их внутреннему строению, технологии их деталей. При этом каждый из этапов достаточно четко делится на два – изучение и использование. Особых проблем не возникает, пока интересы детей не выходят за пределы учебного заведения, ибо хороший педагог всегда создает относительно замкнутую систему знаний и оценок, выступает как учитель и как ценитель знаний детей в одном лице.
Старшие дети, молодежь, уже владеют значительным количеством знаний и творческих методов использования знаний. Они уже имеют некоторый опыт в решении творческих задач и в общении с учителем в тепличных условиях учебного заведения. Часто они имеют также значительный набор нерешенных задач с высокой оценкой необходимости их решения, данной авторитетом учителя. Как правило, доверие к этой оценке имеет очень высокую степень, так как большинство педагогов стремятся так или иначе выполнить стоящие перед ними задачи воспитания и достигают при этом неплохих результатов. Однако парадокс ситуации заключается в том, что чем лучше учитель творчества выполнит свои функции, тем большая проблема возникает перед учеником вследствие психологического дискомфорта при столкновении с непониманием окружающих. Ученик вдруг болезненно узнает, что его оценки далеко не такие очевидные для других людей, как ему казалось после многолетнего общения с очень ограниченным кругом высокообразованных людей-учителей. Что необходимо не только создать нечто новое и нужное, но и сделать его желанным для людей. Что иногда намного легче что-то крайне нужное конкретному человеку продать этому человеку, чем подарить, потому что этот человек имеет такую собственную систему оценок, пусть искаженных, но собственных. Бывший ученик вдруг вспоминает, что представитель самой массовой профессии с высшим образованием, учитель, стоит в классе перед тридцатью учениками. Еще меньше инженеров, врачей, агрономов. Все вместе люди с высшим образованием составляют только несколько процентов всего населения. А дорогостоящее высшее образование еще же предусматривает очень узкую специализацию. И с этим всем приходится постоянно считаться, нервничать, тратить зря массу сил и энергии только потому, что незнание есть более устойчивым состоянием, чем знание, и незнающих людей намного больше, чем знающих.
Знания даются обществом не просто так, а исключительно с целью их дальнейшей материализации. Общее образование дает стандартные знания, и оценка педагогом их усвоения играет тройную роль – контроль количества усвоенного, стимулирование учебы и отбор учащихся для дальнейшего более углубленного и трудного или облегченного и удешевленного узкоспециализированного курса обучения.