"Живая", личностная вера преодолевает конфликт человека и мира, а также раздвоенность человека на путях абсолютной свободы. Остается еще один важный момент внутреннего бытия человека, сопряженный с суицидальными попытками, - это решение проблемы существования зла и страдания в мире. Если суицид есть во многом следствие глубокой меланхолии от разочарования личности в возможности исправления наличного зла в мире, включая смерть, то необходимо решить проблему характера и основных источников зла. Зло, с философско-богословской точки зрения, можно истолковать, по меньшей мере, двояко: либо как самостоятельную субстанцию, либо как недостаток добра.
Духовная скудость и убогость нашей жизни свидетельствует о том, что все меньше и меньше становится людей, ищущих смысл жизни, людей глубоко мыслящих, своей внутренней работой прибавляющих в мире добро. Мы только тратим то, что создали наши предки, и основные причины кризиса нашей жизни заложены именно здесь, а не в экономических потрясениях и отсутствии иностранных инвестиций, или в непоследовательности демократических преобразований.
Без любви в форме благодарности за дар особого положения человека в мире - его действительной свободы в самых разных формах ее проявления - трудно представить себе пути преодоления искушения полной свободой действия в сознательном суициде. В былые времена говорили: человек «должен нести свой крест до конца», и никому не дано более того, что он может снести.
"Принять крест внутрь себя", - так писал Н.А.Бердяев в ответ на распространившиеся самоубийства в среде русских эмигрантов, имея в виду принятие воли Творца со смирением, столь не свойственным гордому интеллекту. Бердяев оценивал самоубийство как "духовное падение и слабость", подчеркивая, что психология самоубийства "не знает выхода из себя к другим", он рефреном повторял: "можно сочувствовать самоубийце, но не самоубийству".
Богоискательство становится той опасной и одновременно необходимой областью существования человеческого сознания, без которой современному человеку не только не обрести себя на всех уровнях человеческого существования, но и просто не выжить. Осознание конкретной личностью диалектики судьбы и свободы, важности истолкования характера и сущности божественного провидения в индивидуальной жизни и в истории всей человеческой цивилизации - остаются реалиями сегодняшнего дня как в сфере экзистенции, так и в области философских рефлексий.
В качестве нехарактерного примера, можно рассмотреть такую религию, как буддизм в его чистом виде. Вся его сущность направлена на то, чтобы доказать, что и скудные радости бытия чистые - иллюзии, что скорбь составляет основу жизни. Страх перед миром - вот начало премудрости для буддиста. Но нет, буддист не почитает самоубийство за исход. Как ни пренебрежительно относится он к действительности, все же она для него некоторое грандиозное целое, тесно связанное единством морального закона. Буддист не верит в то, что существование вот с этим телом, вот с этим характером, вот с этим умом, этими поступками и этой судьбой - было результатом случая. Нет, все это имеет сложные цепи причин. И так как буддист - моралист, а не физик, то и причины он ищет моральные: все мое "я" и его судьба - это награды и наказания за поведение в прошлых существованиях.
Полной противоположностью такому мировоззрению оказывается наш герой – Сизиф (Альбер Камю “Миф о Сизифе”). Его обвиняют, прежде всего, в непозволительно легкомысленном отношении к богам. Камю пишет: “Сизиф и есть абсурдный герой. По своим пристрастиям столь же, сколь и по своим мучениям. Презрение к богам, ненависть к смерти, жажда жизни стоили ему несказанных мук, когда человеческое существо заставляют заниматься делом, которому нет завершения. И это расплата за земные привязанности”. Познакомимся с этим протестом поближе.
Миф о Сизифе.
“Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужаснее, чем бесполезный и безнадежный труд”.
А.Камю “Миф о Сизифе”
Свое, хорошо известное философскому миру, сочинение "Миф о Сизифе" А.Камю начинает со знаменательного вступления: "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно. Таковы условия игры: прежде всего, нужно дать ответ".[6]
Во-первых, Камю рассматривал самоубийство как индивидуальный акт: “самоубийство подготавливается в безмолвии сердца”. Во-вторых, то, что называется причинами – обычно всего лишь повод. И эти мысли плавно приводят Камю к основной теме своей работы – теме абсурда в жизни. Ведет ли абсурд к смерти? Мы можем, например, вычитать, что чувство абсурдности – это разлад между человеком и жизнью: “когда очевидность и восторг уравновешивают друг друга, мы получаем доступ к эмоциям и к ясности”. Самоубийцы часто уверены, что жизнь имеет смысл, и взгляд на жизнь как на бессмыслицу совсем не равен утверждению, что она не стоит того, чтобы ее прожить. Необходимо понять, почему люди добровольно уходят из жизни и почему остаются. Остаться – значит вести непрерывную борьбу. Борьба эта предполагает полное отсутствие надежды, но не отчаяние; неизменный отказ, но не отречение и осознанную неудовлетворенность. Все, что уничтожает, скрывает эти требования или идет в разрез с ними, приводит к абсурду и обесценивает предполагаемую установку сознания.
Древнегреческий мифический герой Сизиф наказан богами за свой проступок и вынужден всю жизнь вкатывать в гору камень, который тут же скатывается назад. “Час, когда можно вздохнуть облегченно и который возобновляется неминуемо, как и само страдание, есть час просветления ума. В каждое из мгновений после того, как Сизиф покинул вершину и постепенно спускается к обиталищам богов, он возвышается духом над своей судьбой. Он крепче скалы.”[7] - пишет Камю. Если этот миф трагичен, то все дело в отчетливом осознании героем своей участи. У Камю Сизиф - это человек, который поднялся над бессмысленностью своего существования, который в этой бессмысленности обрел свой смысл и свою гордость. Как бы тяжела и бесцельна ни была бы жизнь - это моя жизнь, и я должен ее прожить достойно. Камю считал, что смысл жизни не дан, а задан; смысл жизни должен быть внутри нас, а не во вне. Искание смысла жизни есть борьба против тьмы бессмыслия, это внутреннее преображение, внутреннее творчество человеком самого себя. Но это не значит, что подобные люди, занятые внутренним творчеством, ничего не делают, а заняты только личным спасением. Исканиями и мучениями таких людей в мире накапливается добро. Философ, святой, художник, вообще любой человек, не ограничивающийся внешней жизнью, а ищущий истоки своего бытия, пытающийся найти свое настоящее место в этой жизни, понять свое предназначение, производит и накапливает в мире добро. Без таких людей мир давно бы уже рухнул в пропасть полного хаоса и бессмысленности.
Если рассмотреть сегодняшнего служащего среднего звена, то его труд столь же однообразен на протяжении значительной части жизни, тем самым его судьба не менее абсурдна. Но он трагичен только в редкие минуты, когда его посещает ясное сознание.
Человек знает: во-первых, что он хочет, во-вторых, что ему предлагает мир, и в-третьих, что его объединяет с миром. Уничтожить один из вопросов триады - означает уничтожить ее всю.
Самоубийство – полная противоположность бунту, так как предполагает согласие, согласие с собственными пределами. “Бунт постоянная данность человека самому себе”. Так Камю переносит в повседневный опыт тему постоянной революции.
Жизнь человека полна скорбей. Но это - случайное отклонение от великой гармонии всей остальной природы; человеческая жизнь это - необходимая, хотя и полная страданий ступень бытия, диссонанс, без остатка разрешающийся в мировой гармонии. Страдалец-человек может отдыхать от тяжких личных переживаний, глядя в лицо природы то величественное, то милое, познавая прекрасную систему ее стройных законов, возносясь душой до вершины мироздания.
В человеческой истории для личности больше абсурда, чем цели и смысла. Однако это не повод приходить человеку в отчаяние и упиваться трагичностью своей жизни. Самоубийство не есть нелюбовь к жизни и ее благам, просто человек в какой-то момент отчаивается достичь этих благ. Он ненавидит свою бессмысленную жизнь, а не вообще земную жизнь и ее блага. Но временное становится вечным, а вечное вообще исчезает и наступает чувство отчаяния. Для преодоления этих барьеров человеку нужна свобода от власти мира над судьбой. И люди действительно пытаются найти собственный смысл жизни в этом абсурде, оправдать свое существование. Многие видят смысл жизни и моральное оправдание своего существования в том, чтобы переделывать "плохую" действительность, изменять мир с помощью революции или с помощью развития техники и т.д.
Рациональное определение свободы, как и судьбы, мало значимы для личности. В экзистенциальной сфере рабство в форме фатальной обусловленности обстоятельствами воспринимается как бег по кругу, разрыв этого круга чреват иллюзией прорыва к свободе. Свобода же воспринимается как поведение вопреки обстоятельствам.