1. Для того, чтобы произвести такое сравнение, необходим по крайней мере еще один человек или группа людей.
2. Так как ситуация с течением времени меняется, сравнение имеет смысл только когда мы рассматриваем какой-то определенный момент и жизнь как бы остановлена. В эту секунду у тебя 20 рублей, а у меня 5. Мы можем зафиксировать этот момент и сделать вывод, что "у тебя больше", но это сравнение имеет смысл только в данный момент: вчера у меня было 3005 рублей, да я купил телевизор. Итак, для того, чтобы сравнивать положение двух людей, нужно зафиксировать момент, то есть остановить время. Мы должны договориться, что существует только та секунда, когда мы производим сравнение. Для того чтобы остановить время, надо просто заявить, что будущее непременно будет светлым, а прошлое : ну, оно было революционным, то есть превратить в некую картинку прошлое и будущее, убить их.
3. Остановка времени означает, что человек, использующий такой метод сравнения, не может адекватно воспринимать реалии, которые развиваются и меняются. Теперь для того чтобы воспринимать объект, обладающий свойством изменяться, как например живой человек, он должен быть представлен как неживой. Есть несколько способов достичь этого. Во-первых, запретить или предотвратить возможное изменение. Например, если человека убить, количество рублей, которыми он располагает, уже больше не изменится. В крайнем случае, всю многообразность человеческих характеров и ситуаций можно заменить несмываемым и неизменным ярлыком, таким, например, как "кулак". Заметим, что кулак остается кулаком даже когда у него отнят тот признак, который сделал его кулаком - его хозяйство. То есть, та секунда когда он хозяйство имел и оказалась для него моментом остановки времени.
4. Для того, чтобы провести сравнение, человеку уже не нужна память, однако он должен быть членом группы, положение всех членов которой в данную секунду было бы известно. Каждый член коллектива должен копировать поведение других, чтобы казаться таким же, как они. Как частная жизнь, так и возможность самовольно изменять собственную ситуацию должны быть членам группы запрещены.
5. Внимание каждого члена группы направлено не на себя, а на других. Так как время остановилось, никто не помнит своего прошлого и не может контролировать будущее. Таким образом, человек не видит собственной ситуации, не может обдумать и улучшить ее. Вместо этого он может, и довольно легко, изменить ситуацию окружающих, хорошо видную и понятную ему, причем в худшую сторону. Таким образом он может добиться иллюзии улучшения собственной ситуации. Например, стояли двое на бережку, один упал в воду, а другой думает: "Раньше я просто стоял на бережку, а теперь еще и не тону". Есть и такие, которые ради этой приятной мысли могут соседа в воду и подтолкнуть.
6. Для того, чтобы сравнивать, члены группы должны иметь возможность изменять ситуацию каждого. Для этого член группы должен лишиться всех средств защиты от влияния группы на него. Но потеря средств самозащиты уже не воспринимается им как потеря, потому что собственная ситуация ему безразлична и себя он видит лишь глазами других. Единственное, что член группы может сделать, это спросить у группы, как она расценивает его в данную секунду, то есть каков его сегодняшний ярлык. Ярлык для члена группы очень важен: ведь это то, за что его сейчас принимают. О развитии индивидуальной морали здесь не может быть и речи: взгляд направлен от себя, а время остановлено. Но член группы может сделать многое для получения желаемого ярлыка: слиться воедино с желаниями группы и выполнять их. Работа над собой, в результате которой член группы уничтожает в себе те качества, которые мешали бы ему подчиниться воле группы, называется выработкой социальной морали.
7. Для того, чтобы функционировать в таких условиях, нужно разработать совершенно особый язык, который делает невозможным внутренний диалог, но при этом способствует распространению какой-то одной идеи среди членов коллектива. Приведем пример. Слово "еврей" вызывает различные чувства, эмоции и ассоциации. Можно говорить о евреях в историческом плане, в религиозном, в культурном, можно также вспомнить тех евреев, которых ты знал. Мы видим, что это слово многопланово и неоднозначно, за ним скрывается целый мир. Теперь возьмем другое слово, которое в принципе описывает то же самое, что слово "еврей", - "жид". Может ли один жид быть лучше, добрее, интереснее другого жида? Конечно, нет. Тут ни о какой многоплановости речь не идет. Для того чтобы выразить все, что означает слово "еврей", нужны многотомные труды, но слово "жид" полностью выражает все то, что нужно знать о евреях, а также и то, как с ними нужно поступать. Жид - это еврей, потерявший все свои персональные и временные характеристики, но приобретший ярлык, в данном случае ярлык ненависти. Жид предстает только как обезличенный объект уничтожения. Мы знаем множество таких слов - это клише и лозунги. Сравним, например, фразы "Что ты собираешься делать завтра?" и "Наша цель - коммунизм". Тема у этих фраз одна - будущее. Но на первый вопрос может быть множество различных ответов, а вторая фраза - заявление о том, что у миллионов людей вдруг появилась одна единственная, но никому не понятная цель. В этом случае мы имеем дело не с языком, который меняется и развивается, а с языком фиксированных картинок, известных как лозунги, или клише. Они остаются неизменными, пока коллектив не сменит одну картинку на другую.
8. Социальная мораль не менее развита, чем персональная, но она совершенно другая. Если персональная мораль неизбежно приводит к выводу, что убивать человека плохо, то сторонники социальной морали могут обвинить члена расстрельной команды в том, что он плохо стреляет, поскольку такая неряшливая работа создает больше работы для других членов взвода расстрельщиков. Мы видим, что группа людей, объединенных сравнительной социальной моралью, - это не просто несколько человек, оказавшихся вместе, а совершенно особое сообщество людей, которое называется "коллектив". Главное усилие коллектива направлено на то, чтобы каждый его член уничтожил в себе персональную мораль и принял мораль социальную, выработанную коллективом, как свою собственную. Таким образом, член коллектива теряет собственную свободу и может существовать только как часть коллектива. Усилия каждого теперь направлены на то, чтобы усилить свою связь с другими членами коллектива, а значит, реально минимизировать свою свободу. Следовательно, желание иметь личную свободу тоже уменьшается.
9. В своих попытках описать то, что является живым или относится к духовной сфере, язык, разработанный в рамках этого метода, использует материалистические, "неживые" термины. Но как бы ни казался этот язык материалистическим, на самом деле он является абсолютно мистическим. Такие слова, как "коммунизм" или "жид", в действительности окружены скрытым мистическим смыслом. Носатый и картавый жид был всем понятен и почти придушен, как вдруг даже Ельцин им оказался. Мистическая сущность языка становится понятна, когда мы осознаем, что его лозунги рождает не человек, а коллектив, состоящий одновременно из всех и из никого и этим весьма напоминающий некое божество. В искусстве этот язык притворяется материалистическим и реалистическим. Так появляются колхозные нивы, полные зерна, высокий, красивый Сталин и добрый, веселый Ленин. Но главным свойством такого языка является желание остановить время, поэтому он неотвратимо влечет человека к поклонению смерти, вселяет желание превратить все то, что живет, изменяется и развивается в неодушевленный объект. Так отказ от себя, нежелание контролировать собственную жизнь и выработать собственную картину мира приходит к своему логическому завершению.
10. Член коллектива безоговорочно подчиняется мнению коллектива. Так каждый член коллектива становится безымянной и взаимозаменяемой его частью. Личность пропадает, а взамен на социальной арене появляется другое действующее лицо - коллектив, социальный организм со своими законами, алгоритмом поведения и целями. Быть чем-то отличным от других считается аморальным. Внутри коллектива происходит процесс постоянного сравнения. Каждый член коллектива, не имея возможности заглянуть в себя, пытается, всматриваясь в лица других, выясняя, не видят ли они в нем чего-то уникального, чтобы как можно скорей уничтожить это в себе. При постоянном уничтожении собственной индивидуальности член коллектива совершает некое ритуальное самоубийство. У него уже нет души, а значит, он - неодушевленный.
11. Член коллектива понимает, что он ничего не определяет, и все точно так же произойдет и без него. Если голосование единогласно, в зале можно и не находиться. Теперь любое обвинение, выдвинутое коллективом, эквивалентно признанию тебя виновным: действительно, не выделив человека из толпы, обвинить его невозможно, а если коллектив все-таки сумел выделить его из толпы, значит, он чем-то отличен от других, а посему виновен. Сталинские суды или суды красных кхмеров никогда никого не освобождали, а наказания были самые жестокие: ведь теперь ничто не мешает коллективу убить какого-то из своих членов, так как он тут же может быть заменен другим, абсолютно таким же. Человек исчезает, остается одно, совершенно особое действующее лицо - коллектив.
12. Вместо чувства персональной ответственности за свои поступки член коллектива несет ответственность только за то, чтобы мгновенно и без колебаний подчиниться мнению коллектива. Персональная ответственность заменяется социальной ответственностью, то есть ответом на вопрос "Насколько быстро и безоговорочно данный член коллектива подчинился исходящему от коллектива приказу?" Теперь главным является идеология коллектива, которая определяет поведение любого его члена во всех социально значимых аспектах. В обмен член коллектива навсегда освобождается от персональной ответственности за свои поступки, а с тем и за свои личные неудачи и поражения, получая право заявлять, что причина его личных бед и поражений находится вне его.