В исследовании приняли участие 250 представителей молодежи народов Сибири: алтайцы, буряты, хакасы, тувинцы (студенты вузов г. Горно-Алтайска (Республика Алтай), г. Абакана (Республика Хакасия), г. Улан-Уде (Республика Бурятия), г. Кызыл (Республика Тыва)) в возрасте от 16 лет до 21 года. Основной причиной такого выбора стал тот факт, что использование ряда психодиагностических средств предполагает определенный уровень развития основных познавательных функций и знакомства респондентов с русским языком, который был выбран как основной язык проведения исследования.
В исследовании, проведенном нами в 2009 г. на группе инновационно- и предпринимательски-ориентированных лиц (1 063 человека), было показано, что люди с высокими баллами по тесту (более 128 баллов) с интересом принимают неопределённые ситуации, рассматривая их как возможности чему-то научиться. Они стремятся получать новый опыт и не склонны бояться трудностей, которые могут быть с этим связаны. В общей выборке представителей молодежи народов Сибири таких испытуемых не оказалось. Во всех национальных группах среднее значение шкалы «Общий показатель жизнестойкости» ниже показателя нижнего квартиля. Оценка всей выборки в целом (алтайцы, хакасы, тувинцы, буряты) по шкале «Общий показатель» опросника жизнестойкости, с точки зрения критерия нормы, показывает, что ему соответствует 14% от общего объема испытуемых. Также средние значения шкал «Вовлеченность», «Контроль», «Риск» во всех национальных группах ниже показателей нижнего квартиля нормы. Лишь в группе хакасов встречаются отдельные респонденты с нормативными показателями шкалы «Вовлеченность».
У отдельных представителей национальных групп алтайцев, хакасов, бурят выявлены показатели шкалы «Контроль» в пределах низкой нормы. Что касается шкалы «Риск», только в группе хакасов и бурят есть респонденты с показателями в пределах низкой нормы. Полученные результаты свидетельствуют о том, что у представителей молодежи народов Сибири компоненты жизнестойкости не достаточно выражены.
Анализ данных о показателях толерантности к неопределенности у представителей национальных групп позволил отметить, что в целом данные по национальным группам оказываются сопоставимы между собой, за исключением группы бурят, где оценки несколько выше, по сравнению с остальными испытуемыми. Значения с величиной шкалы «Толерантность к неопределенности» менее 101 баллов набрали 169 из 205 человек (82, 5%).
Эти респонденты относятся к неопределённым ситуациям скорее настороженно, рассматривают их как потенциально угрожающие, склонны предпочитать привычные ситуации новым. Их тревожит необходимость решать проблемы, которые не имеют готовых способов решения. Остальные испытуемые (36 из 205 человек – 17, 5%) занимают промежуточное положение и в данном контексте могут быть оценены скорее как наиболее перспективные при самореализации в инновационной деятельности в ситуации обеспечения специальной психологической поддержки. Данные результаты свидетельствуют о невысоком уровне личностной готовности испытуемых к вхождению в инновационную деятельность.
С целью выявления дефицитов и детерминант инновационного потенциала личности нами был использован факторный анализ всей совокупности полученных в психодиагностическом исследовании данных, необходимых для решения задач исследования. В результате факторного анализа определился второй фактор, который объединяет показатели шкал: «общий показатель» (0, 90), «вовлеченность» (0, 74), «контроль» (0, 82), «риск» (0, 76) опросника жизнестойкости; толерантности к неопределенности (0, 53), «категорическое мышление» (–0, 42) и «личностно-суеверное мышление» (–0, 41), которые вошли в данный конструкт с отрицательным знаком, «эмоциональное совладание» (0, 66), «общая шкала конструктивности мышления» (0, 63) опросника конструктивного мышления; «самопринятие» (0, 42) и «управление средой» (0, 52) опросника «Шкалы психологического благополучия». На основании этих данных можно предположить, что инновационный потенциал личности, проявляющийся в высоких показателях жизнестойкости и готовности к изменениям, может быть обусловлен у представителей молодежи народов Сибири:
– конструктивностью мышления: способность дивергентно мыслить, гибкость мышления, позитивное мышление; стремление контролировать ситуацию, когда это возможно и разумно, в то же время готовность функционировать и в неконтролируемой ими обстановке, в ситуации неопределенности; адекватное и независимое от суеверий мышление, ориентация на достижение успеха, высокая готовность справляться конструктивно с трудными ситуациями без развития стресса, быть спокойными и уравновешенными в трудных ситуациях;
– позитивным самоотношением: признание и принятие всего собственного личностного многообразия, включающего свои как хорошие, так и плохие качества; позитивная оценка своего прошлого;
– эффективным управлением средой: уверенность и компетентность в управлении в повседневными делами, способность эффективно использовать различные жизненные обстоятельства, умение самому выбирать и создавать условия, удовлетворяющие личностным потребностям и ценностям; принятие других.
Психологическими факторами, затрудняющими формирование инновационного потенциала личности у представителей молодежи народов Сибири, могут являться: – неконструктивность мышления: максимализм, категоричность и ригидность мышления; непринятие нового, не вписывающегося в привычные стереотипы; низкая стрессоустойчивость вследствии склонности к застреванию на прошлом опыте, фиксации на отрицательных эмоциях; склонность к суевериям, ориентация на избегание неудач;
– конфликтность самоотношения: недовольство самим собой, обеспокоенность некоторыми чертами собственной личности, непринятие себя, желание быть другим, не таким, каков есть на самом деле, разочарование в собственном прошлом;
– трудности управления средой: неспособность справляться с повседневными делами, ощущение невозможности изменить или улучшить условия своей жизни, чувство бессилия в управлении окружающим миром.
Роль традиционной культуры в формировании характеристик жизнестойкости изучалась на основе качественного анализа высказываний респондентов, относящихся к их знакомству с национальным эпосом и степени влияния этого эпоса на их поведение. Например, первый вопрос «Какие герои национального эпоса Вам известны?» позволяет определить степень знакомства молодых людей коренных сибирских национальностей со своим культурным наследием – тем этнокультурным образованием, в котором с наибольшей силой проявились представления о ценностях и источниках жизненной силы и готовности к преодолению внешних обстоятельств, характерные для данного этноса.
Оказалось, что само понятие «Героический национальный эпос» оказалось заметно размытым в понима-113нии респондентов. Так, было выявлено, что испытуемые предпочитают перечислять названия самих эпосов вместо реальных имен героев. Такой способ обобщенного понимания понятия «герой» как некоторой действующей персоны оказался особенно выражен в группе хакасов, которые дали наиболее длинный и полный перечень названий литературных источников, в которых излагаются национальные предания о героях. Несколько испытуемых упоминают в качестве национального эпоса театральную постановку.
В этом отношении особое положение занимает группа бурят, основным героем которых оказывается Гэсэр (42 упоминания) – герой одноименного эпоса, получившего распространение у всех тюркских народов. Очевидно, что в этом случае не представляется возможным дифференциация представлений о конкретном герое и эпосе в целом в рамках опросника. Однако дополнительная беседа с респондентами позволила определить, что чаще всего речь идет все-таки о конкретном герое. Персонификации здесь способствует тот факт, что как герой эпоса Гэсэр запечатлен в памятнике, установленном в г. Улан-Удэ. Кроме того, в последнее время героико-мистический ореол этого персонажа стал популярен в рамках массовой культуры благодаря популярному циклу романов С.В. Лукьяненко и его экранизациям. Этот момент особенно привлекает внимание, так как оказалось, что элементы массовой культуры наложили заметный отпечаток на понимание национального героя в сознании молодых людей – представителей коренных национальностей Сибири. Но, к сожалению, чаще наблюдается противоположный ход, когда явления массовой культуры замещают в сознании молодых людей категории национального эпоса. Так, можно видеть, что на вопрос о герое национального эпоса молодые люди отвечают широким спектром персонажей, в том числе и заимствованных из русских былин, сказок, западной кинопродукции, реальных людей – героев войны, ученых и писателей.
Наиболее заметно по этому поводу выделяется Н.Ф. Катанов – первый хакасский ученый, образ которого также увековечен в памятнике, который установлен в г. Абакане. Здесь можно отметить то значение, которое имеют усилия, направленные на запечатление национальных героев в предметах современной культуры – независимо от того, были ли они реальными людьми или героями эпоса. Можно отметить и еще одно основание, которое могло стать значимым для запечатления героического образа Н.Ф. Катанова: в 1996 г. в Хакасии были выпущены в оборот суррогатные деньги – банкноты достоинством 5 000 российских рублей, на реверсе которых было помещено изображение Н.Ф. Катанова. В обиходе они получили название «катановки». Эти деньги имели хождение до 1998 г., и решение об их уничтожении было принято только в 2007 г.